Взрыв

[tinka1976]

Название: Взрыв
Размер: макси, 15608 слов
Канон: CSI:Miami
Пейринг: Горацио/Кристина, Эрик/Келли, Райан/нжп
Категория: гет
Жанр: детектив, романс, драма
Рейтинг: R
Примечания: Авторская реальность, полгода спустя после "Past Infinity или сожаления о несбывшемся".

Глава 1.

Райан стоял в ухоженном палисадничке возле небольшого дома. Цветные камушки, вкрапленные в дорожку к дому извилистой тропинкой, как и всегда, вызывали непреодолимое желание пройтись именно по ней, цветы на клумбе образовывали улыбающуюся рожицу, а при каждом дуновении ветерка рожица становилась ехидной и казалось, что она подмигивает. В этом была вся Дэйзи. Каждый, кто ее видел, испытывал желание идти за ней, быть, как она. Каждое обыденное, скучное событие она умела превратить в нечто невероятное. Возможно, именно поэтому из всех возможных уменьшительных имен Райан предпочел самое редкое. Зеленые глаза пронзительного кошачьего оттенка взглянули куда-то в самую глубину его существа, когда он впервые решился назвать ее так.
До того Райану казалось, что в ее глазах мелькает с трудом сдерживаемая усмешка, тот ужин был ужасен, просто позорен. Испачканный галстук, ступор при ответах на самые простые вопросы, желание уйти куда-нибудь, где их не смогут заметить… Райана просто раздирало на части разнообразными страхами в тот вечер. Что подумает о нем эта красотка, которую он каким-то чудом рискнул, с трудом выговаривая слова, пригласить на ужин? Можно ли с ней разговаривать откровенно – пусть она не делает репортажей, она фотокорреспондент, но… После знакомства с Эрикой Сайкс у Райана рефлекс – «каждое сказанное вами слово может и будет использовано против вас». Не является ли ее согласие, по правде сказать, совершенно неожиданное, признаком того, что и Маргарет Беккет следует опасаться? Что, если в ресторане появится кто-то из коллег или знакомых?
Райан довез ее до дома, и уже приготовился покорно услышать, что она позвонит. Может быть.
– Что же, пора прощаться, Маргарет? – Райан улыбался, но в его тоне проскальзывало отчаяние. Хотелось, как в глупом кино, шагнуть к ней, властно запустить руку в густые каштановые пряди и страстно поцеловать, заваливая на капот машины. Получить по лицу и позорно ретироваться – Райан был уверен, эта девушка не потерпит подобного и сумеет за себя постоять. Но так он хоть раз прикоснется к ней…
– Боже, как официально, – покачала головой она. – У этого имени столько вариантов. Выбери что-нибудь попроще. Иначе мне захочется чопорно пожать тебе руку и удалиться.
Райан опустил глаза. Да, похоже, рукопожатие – это максимум того, на что он может рассчитывать. Он глубоко вздохнул. Поражение надо уметь принимать с достоинством. Райан еще раз окинул девушку взглядом. Простота и изысканность в одном флаконе, вот что свело его с ума в первую же минуту, когда он увидел ее. Ей не нужно было завивать волосы – они падали на плечи красивой волной. Загорелая гладкая кожа. Минимум косметики – такие чистые, классические линии не требуют дополнительных усилий для наведения красоты. Платье – элегантное и простое, немного мальчишеская фигурка с прямыми плечами, тонкой талией, узкими бедрами. Длинные ноги. Ростом Маргарет была чуть ниже Райана, и сейчас, когда на ней были туфли на высоком каблуке, ее глаза оказались вровень с его глазами.
– Дэйзи, – негромко и мягко сказал Райан после длинной паузы. Взглянул на нее исподлобья с грустной улыбкой. – Мне понравился этот ужин, Дэйзи, – он еще раз вздохнул и повернулся к машине.
– Как ты узнал? – спросила она.
– Узнал что? – поднял брови Райан, оборачиваясь.
– Что мне нравится именно это имя, – улыбнулась Дэйзи.
– Я просто угадал, – с улыбкой пожал плечами Райан. – Оно подходит тебе лучше всех.
Дэйзи недоверчиво приподняла бровь, но Райан не стал ничего добавлять. Он действительно просто угадал. Но вот уезжать… Почему-то ему показалось, что, назвав ее этим именем, он будто ввел некий пароль. И уезжать ему расхотелось.
– Знаешь что, – склонив голову набок, сказала она. – Пойдем, у меня будет к тебе еще один вопрос.
Дэйзи протянула руку, и Райан без малейших колебаний вложил свою. Хоть сотню вопросов, если это позволит побыть с ней еще немного.
Войдя в дом, Райан остановился в некотором замешательстве. Дизайн был явно авторский, никакого авангардизма, но как-то все непривычно. С одной стороны, здесь не было того порядка, к какому привык Райан, например, вот эту вазу с фруктами он поставил бы точно в центр, но… Но это нарушило бы какую-то странную, несимметричную, неправильную гармоничность и красоту, и он это чувствовал. Дэйзи потянула его за собой, они прошли через дом в студию.
– Что здесь не так? – сказала она, ткнув пальцем в стоящую на мольберте картину.
– Ты же фотограф? – недоуменно уточнил Райан.
– Верно, – дернула плечом Дэйзи. – Но это работа. А все остальное – для души.
Райан обвел взглядом картины и фотографии – большие и маленькие, в рамках и без, развешанные на стенах и стоящие стопками по углам.
– Так что скажешь? – прикусив губу, поинтересовалась Дэйзи. В ее глазах была надежда.
– Нужно подумать, – растерянно произнес Райан.
– Я принесу что-нибудь выпить? – предложила Дэйзи.
Они стояли напротив картины с бокалами и разговаривали. Сначала о картине. Потом обо всем на свете. Время от времени Райан замолкал, задумчиво глядя на полотно, а затем выдвигал новую версию того, что может быть не так.
– А может быть, все так? – сказал он, отчаявшись.
– Мне что-то не нравится, – с виновато-детской улыбкой сказала Дэйзи. – Но я не буду больше тебя мучить.
– Я не мучился, – улыбнулся Райан. – Это мне понравилось даже больше, чем ужин, Дэз.
– Спасибо, – проникновенно сказала она.
Райан глядел в ее глаза и улыбался.
– Пойдем, – сказала Дэйзи, беря его за руку. – Я не представляю, как ты выдержал здесь столько времени. Ведь это должно быть ужасно…
– О чем ты? – не понял Райан, покорно следуя за ней.
– О твоей любви к порядку, – с лукавой улыбкой оглянулась Дэйзи. – Вот, здесь лучше? – спросила она, останавливаясь среди гостиной.
– Откуда?.. Я… – Райан ощутил, как горячей волной заливает щеки и уши. Но он действительно ощущал, как расслабляются мышцы. После фантастического хаоса студии нестандартный, непривычный, но все же порядок гостиной был просто бальзамом на сердце.
– У тебя очень выразительный взгляд, – мягко сказала Дэйзи, подходя вплотную.
Ее пальцы уверенно взялись за узел галстука, и через секунду Райан был уже избавлен от оскверненного предмета гардероба. Улыбка Дэйзи стала шире при вздохе облегчения, невольно вырвавшемся у него. Пальцы скользнули в его волосы, другая рука легла на плечо.
– Райан, ты неподражаем, – шепнула Дэйзи. Ее теплые губы коснулись его шеи.
– А тебя… Тебя это не смущает? – запинаясь, выдавил Райан минуту спустя. Его пиджак уже был брошен на диван, сверху пиджак прикрыла его же рубашка, сам же он стоял, скованный каким-то непонятным оцепенением и робостью. Дэйзи положила ладони на его плечи и внимательно взглянула в глаза.
– Меня смутит, если ты немедленно не прикоснешься ко мне, – легонько нахмурившись, сказала она. – Или твоя привычка к порядку требует, чтобы мы сначала ушли в спальню?
– Нет, – выдохнул Райан. Его улыбка, недоверчиво расползшаяся по лицу, внезапно стала игриво-хитрой. – Моя привычка к порядку требует, чтобы одежды на нас было поровну, – сказал он.
– Так приступай, – хотела сказать Дейзи, приподняв бровь.
Не сумела – губы были заняты, руки тоже, да и вообще разговаривать в ту ночь им больше не пришлось…


***

Полгода, целых полгода прошло с того знаменательного вечера прежде, чем Райан сумел поверить, что эта невероятная женщина выбрала его, со всеми недостатками. Так и не понял, как такое могло произойти, но принял свершившийся факт – Дэйзи была с ним. Сперва он с ужасом ждал, когда же его болезненное пристрастие вызовет первую стычку, за которой последует череда ссор, усиливающегося раздражения, которые закончатся разрывом. Но Дэйзи как-то очень легко определила ту степень порядка, которую могла поддерживать без особых усилий. И оказалось, что это вполне устраивает Райана. Остающийся, с его точки зрения, беспорядок был невероятно милым.
И тогда Райан понял, что пропал. Самое грандиозное препятствие, которое он и не мыслил уже преодолеть в отношениях, было пройдено. Райан изменился – стал увереннее и спокойнее. Со стороны могло показаться, что он охладел к работе, но на самом деле теперь ему было важно лишь выполнить свою работу как можно лучше. А вот желание сделать это быстрее или лучше, чем другие, как-то отличиться – пропало бесследно. Ему не нужно было быть лучше – его любила самая замечательная женщина на земле. Если б он мог, он написал бы ее имя облаками в небе.
А вот сегодня Дэйзи не пришла. Должна была прийти, но не пришла. И не позвонила. Райан оборвал телефон, звонил ей, потом звонил в больницы… Вот теперь стоял у ее дома, сжимая ключи в ладони и не решаясь войти. Ключи Дэйзи дала ему полтора месяца назад, но он еще ни разу ими не пользовался. А сейчас стоял столбом, пытаясь отогнать от себя грязные видения – Дэйзи под кайфом или с другим мужчиной. Что будет тогда с его миром? С другой стороны – а если Дэйзи нужна его помощь?
С тяжелым вздохом Райан вставил ключ в замок и повернул. Ключ не поворачивался. Толкнув дверь, Райан убедился, что она открыта. Подавив вновь вспыхивающие перед глазами картины, он достал пистолет и вошел в дом. Остановился, оглядывая невообразимый разгром. Медленно убрал пистолет в кобуру и опустился на корточки, обхватив голову руками, вцепившись в волосы. Боже, какой он идиот! Его Дэйзи, его девочка попала в беду, а он, вместо того чтобы спешить на помощь, представлял себе разные гадости! «Прости меня, Дэз!!!», – подняв глаза к потолку, попросил Райан.
Нужно обследовать дом, нужно узнать, что случилось – или он не криминалист?! Криминалист… О Боже… Райан взглянул на часы. Со всеми этими переживаниями и размышлениями он опаздывал уже больше чем на полтора часа. «Так, – запрыгивая в машину, рассуждал Райан, – Эрик, можно надеяться, сам снимет отпечатки пальцев с той камеры. Это действительно важно, скорее всего, убийца снимал себя, любимого. Нужно будет первым делом поговорить с Горацио, он поймет, насколько исчезновение Дэйзи важно для Райана, почему нужно начинать срочно искать ее, хотя прошло так мало времени».
Зазвонил телефон. Райан торопливо схватил его.
– Райан, пожалуйста, срочно перезвони 555-01-46, – сквозь слезы проговорила Дэйзи.
– Дэйзи! Дэз!!! – выкрикнул Райан в трубку, не понимая, что это было всего лишь голосовое сообщение. Его машина виляла по шоссе, чудом не сталкиваясь с другими автомобилями.
Быстро набрав номер, Райан снова прижал трубку к уху, но звонок прервался после первого же гудка. Он набрал номер еще раз.
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – равнодушно ответил механический голос.


***

В лабораторию Райан влетел, как ужаленный, выскочил из лифта, одержимый одной мыслью – нужно срочно поговорить с Горацио. Но от вида, открывшегося перед ним, Райан остановился, чувствуя, как подгибаются колени и замедляется восприятие. Весь этаж был то ли в дыму, то ли в клубах пыли. Битое стекло под ногами. Дыхание сбилось, когда Райан понял, что эпицентр разрушений находится в лаборатории Эрика Делко, откуда парамедики торопливо везут ему навстречу две каталки.
– Горацио, – пробормотал Райан, и ему показалось, что пол под ногами пошатнулся.


Глава 2.

Кристина стояла у подъезда для машин скорой помощи. До родов оставалось чуть больше месяца, работать становилось все трудней – она быстро уставала, стала забывать какие-то, казалось бы, накрепко вколоченные в память вещи. «Что ж, – думала она. – Придется, наверное, все же посидеть дома этот месяц». Она понимала, что Горацио это только обрадует. Ему будет спокойнее знать, что жена дома.
Кристина положила на живот руку, улыбнулась, глядя на кольцо. Это была странная свадьба. Когда Горацио сказал, что хочет пожениться до рождения ребенка, Кристина долго и внимательно смотрела ему в глаза. Мысли, которые она прочитала во взгляде, который он не посмел отвести, ей не понравились. Слишком много страха. Сама она предпочла бы не спешить со свадьбой. Конечно, Кристина любила его, носила его ребенка, но они с Горацио взрослые и очень разные люди, а в их отношениях все случилось слишком уж быстро. И, тем не менее, она согласилась. Эта формальность – к тому моменту Кристина жила в его доме более четырех месяцев – значила для Горацио слишком многое, чтобы просить его повременить. Если это позволит ему чувствовать себя спокойнее, так тому и быть.
Кристина долго раздумывала, кого она хочет пригласить, – ведь для всех своих старых знакомых она была мертва, и объяснять, как так получилось и зачем понадобилось, ей совсем не хотелось. Ну, по крайней мере, не сейчас. Из тех людей, с кем она познакомилась в последнее время, никто не успел стать настолько близким, чтобы хотелось видеть его в такой день. В конце концов, Кристина решила, что ей вполне хватит Келли и Алекс – уж они точно не станут задавать ненужных вопросов. Компанию дополнили Эрик и Райан, официальная часть промелькнула быстро, остаток вечера превратился в удивительно теплые посиделки в доме Горацио. Конечно, к тому времени этот дом правильнее было бы называть домом Кейнов, поскольку присутствие Кристины накладывало свой отпечаток, и дом потихоньку превращался из обиталища холостяка в жилье семейного человека. Перемены происходили постепенно, к тому же Кристина всегда очень точно чувствовала, что для Горацио действительно важно, а что он и сам рад бы поменять.
Ребенок толкнулся и беспокойно заворочался. Кристина погладила живот, успокаивая его. Она и сама переживала. Услышав, что в криминалистической лаборатории произошел взрыв и к ним везут двоих пострадавших, Кристина схватилась за телефон, но тут же отложила его. Горацио наверняка очень занят и прекрасно понимает, что она волнуется, так что перезвонит сразу, как только у него будет свободная минутка. Кристина вздохнула. Он и так не спал полночи, все перебирал материалы последнего дела. Никак не мог понять, что же его настораживает. Кристина знала, что Горацио очень надеялся на отпечатки пальцев с этой видеокамеры, с таким механизмом непросто управиться в перчатках. Сегодня он собирался сам проконтролировать этот процесс. Что, если улику повредило взрывом? Что, если среди пострадавших окажется кто-то из знакомых? По рации сказали – двое мужчин, значит, хоть за Келли можно не волноваться.
Ребенок никак не хотел успокаиваться, крутился волчком, и Кристина решительно сказала себе, что сегодняшнее дежурство на скорой будет ее последней сменой до рождения ребенка.
Их еще не родившийся сын уже был существом независимым и самостоятельным. Пару месяцев назад Горацио был весьма изумлен, заметив в руках Кристины не медицинский, как ему сначала показалось, а один из своих журналов, к которым она раньше не проявляла никакого интереса.
– Решила заняться криминалистикой? – поинтересовался он, присаживаясь рядом и обнимая жену. – Интересно?
– Знаешь, мне кажется, интересно ему, – улыбнулась Кристина, скосив глаза на живот.
– Хм, а ему не рановато ли? – поднял брови Горацио, ласково кладя ладонь на ее живот. Ребенок немедленно откликнулся, перемещаясь поближе к его руке.
– Наверное, он собирается во всем тебе подражать, – взъерошив волосы на его затылке, серьезно сказала Кристина.
– Хочешь сказать, мне поискать игрушечный «хаммер»? – шутливо озаботился Горацио.
– Ну, если это твоя главная отличительная черта, – прыснула Кристина.


***

Кристина взглянула на часы – прошло всего пара минут, но она уже устала стоять. Да и ветерок перестал казаться приятным. Сзади послышались шаги.
– Возьми, – протянул ей Стивен ее кофту.
На его лице было написано крайнее неодобрение. Стивен так и вел ее беременность, хотя Кристина уже не раз в шутку грозилась перейти в другую больницу, если он будет так чрезмерно ее опекать. Но сейчас принесенная им кофта была как нельзя более кстати.
– Спасибо, – тепло улыбнулась Кристина. – Не волнуйся, они должны вот-вот подъехать.
– Обопрись на меня, – предложил Стивен.
Сесть тут было некуда, а по тому, как Кристина потерла поясницу, опытный врач сразу все понял. Кристина еще раз улыбнулась ему, опираясь на подставленную руку, прислонилась головой к плечу. С тем, что Кристина продолжит работать, пока сможет, Стивену пришлось смириться. Он пытался решить этот вопрос через Горацио, но безуспешно.
– Иногда я думаю, а не действует ли он в своих интересах? – сказал однажды Горацио.
Тогда они лежали рядом, пытаясь успокоить дыхание, поскольку только что чуть не перешли запретной черты. На самом деле оба понимали, что запрет на интимную близость, введенный Стивеном почти сразу после их свадьбы, наложен не зря, учитывая то, какой стресс пришлось пережить Кристине в самом начале беременности. Но порой удержаться было невероятно трудно.
– Ревнуешь? – удивилась Кристина.
– Ну, учитывая, сколько времени ты проводишь с ним, а сколько со мной… – будто раздумывая, протянул Горацио, благоразумно отстраняясь, чтобы уберечь свой бок от болезненного тычка. Которого, впрочем, не последовало.
– Для Стивена семейные узы – это святое, – улыбка Кристины была слегка печальной, а глаза – серьезны. – А тем более, ребенок.
– Значит, я могу не опасаться его поползновений? – с шутливой угрозой сдвинув брови, спросил Горацио.
– В том смысле, который ты имеешь в виду, – нет, – прикусила губу Кристина. Ее глаза искрились лукавством.
– Что?! – сел на кровати Горацио, переварив услышанное.
– Именно, – уже с нескрываемой усмешкой кивнула Кристина. – Ты ему очень нравишься, милый. В тебе есть именно те качества, которые Стивен всегда хотел бы видеть в партнере. Ты сильный, все решаешь сам, но при этом не давишь на партнера, готов к разумному компромиссу.
Горацио лишь ошалело помотал головой, недоверчиво глядя на Кристину.
– Но, даже если бы мы не были женаты, он никогда не стал бы пытаться отбить тебя, – ласково, успокаивающе погладив его по руке, продолжила Кристина. – Если у людей уже сложились отношения, Стивен никогда не будет их разрушать. Он понимает, как непросто найти того, кто тебе нужен.
– Еще бы, – хмыкнул Горацио.
– Нет, милый, это не из-за того, что гомосексуалистам трудно найти партнера, – мягко поправила Кристина. – Стивен из тех странных людей, которые не видят разницы между полами. Если уж на то пошло, он бисексуал. Для него есть подходящие друг другу люди и неподходящие. Пол при этом значения не имеет.
– Как такого человека допускают работать с детьми, – осуждающе пробормотал Горацио.
– Горацио, гомосексуалист и педофил – очень разные вещи, и ты это прекрасно знаешь, – нахмурясь, сказала Кристина.
Горацио упрямо пожал плечами, хотя и понимал, что Кристина рассердилась и что, по сути, она права.
– Если хочешь знать, гомосексуальных контактов у него никогда не было, – добавила Кристина. – Когда он познакомился с Брайаном, тот уже был болен СПИДом, и они всего лишь жили в одной квартире, все принимали их за хороших друзей. Но с Брайаном они жили душа в душу, в отличие от бывшей жены Стивена, которая его, можешь себе представить, била!
– Ты много о нем знаешь, – примирительным тоном сказал Горацио.
– Мы ходим в одну и ту же группу поддержки для людей, потерявших близких, – сухо ответила Кристина, поднимаясь.
– Кристина, – Горацио быстро встал, обошел кровать и перегородил ей дорогу, осторожно взяв за плечи. – Дорогая, прости, если я что-то сказал не так, – тихо сказал он. – Я не хотел сказать о нем ничего дурного. Я просто… Был немного шокирован.
Кристина молчала, опустив глаза, кусая губы. Горацио чувствовал, что ей хочется уйти, но не мог позволить ей этого. Каждый раз, когда Кристина не контролировала себя, она пыталась скрыться от него, не выплескивать обиду, боль, не делиться отрицательными эмоциями, не перекладывать на его плечи свою ношу. Вот и сейчас, едва он заметил первые скользнувшие по ее щекам слезинки, Кристина попыталась отвернуться.
У Горацио свело скулы от горечи, сдвинулись домиком брови – он же поклялся ей быть рядом всегда, и в печали, и в радости, почему же она не считает себя вправе разделить с ним всё? Он решительно, мягко преодолевая ее сопротивление, обнял жену, усаживая обратно на кровать. Подгреб подушку, развернулся, протолкнул свое колено под ее ноги – и вот уже Кристина сидела в уютном гнездышке, прижимаясь головой к его плечу. Одной рукой Горацио обнимал ее, другой – успокаивающе поглаживал ее живот. Но вместо того чтобы успокоиться, Кристина вдруг расплакалась еще сильнее. Горацио терпеливо выждал, пока закончатся слезы, вынул носовой платок, аккуратно вытер ее лицо, отдал ей платок, чтобы она могла высморкаться, и снова сомкнул объятия.
– Теперь ты можешь рассказать, что тебя так расстроило? – мягко спросил он.
– Я не знаю, – с всхлипом отозвалась Кристина, и Горацио понимающе улыбнулся, погладил ее по голове. – Я правда не знаю, милый. Прости, я просто рассердилась ни с того ни с сего, а потом еще и… – продолжила Кристина. – Я веду себя как истеричка…
– Ты ведешь себя, как беременная женщина, – целуя уголки ее заплаканных глаз, поправил Горацио. – Что совершенно нормально, потому что ты и есть беременная женщина.
– Раньше такого не было, – неуверенно пробормотала Кристина, подкладывая ладонь под щеку.
– Хочешь спать? – улыбнулся Горацио.
– Нет, – внезапно широко открывая глаза, сказала Кристина. – Хочу маслин.
– Хм, зеленых или черных? – уточнил Горацио, прикидывая, дотянется ли он до телефона или придется вставать.
– Черных, – будто прислушавшись к неслышимой никому кроме нее подсказке, кивнула Кристина. – С косточкой.
– Я думал, ты их терпеть не можешь, – пожал плечами Горацио, поднося к уху трубку.
– Ну да, – скривилась Кристина.
– Опять он безобразничает, – улыбнулся Горацио.
Кристина улыбнулась в ответ, слушая, как он делает заказ. Курьеры из соседнего круглосуточного магазина уже давно знали их адрес наизусть. Запросы малыша были разнообразны и неожиданны, и далеко не всегда совпадали со вкусами самой Кристины. Но к этому она была готова, с предыдущими детьми было так же. А вот такие резкие и внезапные смены настроения были для нее внове, хотя, как врач, она понимала, что это действительно в порядке вещей.


***

Ребенок пихнулся в бок так, что толчок почувствовал даже Стивен.
– Кажется, он хочет, чтобы я отодвинулся, – улыбнулся он.
Кристина улыбнулась в ответ – она успела немного отдохнуть, а звук сирены оповестил о том, что прибыла долгожданная скорая. Кристина собралась. Предстояла работа. Увидев, кто сидит на каталке, которую вывезли первой, Кристина побледнела, ее лицо вытянулось. Сбылись ее самые худшие ожидания.
– Порезы, отравление дымом, химический ожог на правой руке, возможно, сотрясение мозга. Стабилен, показатели в норме, – скороговоркой доложил санитар.
Кристина мимоходом коснулась плеча Эрика и быстро улыбнулась, увидев, что он приоткрыл глаза. Шагнула к следующей каталке и почувствовала, как темнеет в глазах. Этого она даже не предполагала. Внутри нее замер в ужасе ребенок.
– Я позову кого-нибудь другого, – услышала она голос Стивена над ухом. Оказывается, он все еще был рядом, и теперь взял ее за плечи, явно намереваясь увести.
– Нет, – твердо сказала Кристина, выдергивая плечо у него из рук и шагая к каталке.
Ее губы сжались, взгляд стал твердым. Это – ее дело. Его она никому не доверит. Что бы то ни было, они проходили через такое вместе…
– Осколочные ранения в спину, возможно, задето легкое, сильная контузия, потерял много крови, пульс 86, давление 100 на 60, в сознание не приходил, – такой же скороговоркой доложил второй санитар.
Кристина слышала его слова словно доносящимися с большого расстояния. Горацио лежал на боку, пиджак на спине пропитался кровью и блестел от воткнувшихся осколков. Кровь из ушей и рта. Она тронула его щеку – кожа была холодной.
– Держись, милый, мы здесь, – тихо сказала Кристина, быстро запуская пальцы в волосы мужа привычным им обоим жестом. Ребенок в животе вышел из ступора и завертелся так отчаянно, будто хотел немедленно оказаться на свободе. Кристина приложила ладонь Горацио к животу, и малыш успокоился. – Бывало и похуже, – сквозь зубы, еле слышно сказала она. И громко скомандовала, поднимая голову. – Повезли!


Глава 3.

– Надеюсь, хоть вы им скажете, что со мной все в порядке? – такими словами встретил Райана и Келли Эрик.
Они выдохнули с облегчением – судя по энергичности тона и искренности возмущения, с Эриком действительно было все в порядке. Но тут же сдвинули брови, чтобы Эрик не подумал, что они одобряют его намерение немедленно уйти из больницы. Взглянув на их лица, Эрик заметно скис.
– Нет у меня никакого сотрясения мозга, – уже почти жалобно сказал он, попеременно глядя на Райана и Келли. – Ну, руку обжег, так ее уже намазали какой-то дрянью…
– А отравление дымом? – скрестив на груди руки, напомнил Райан.
– Не было там никакого дыма! – воскликнул Эрик.
– Как это не было? – задрал брови Райан, упрямо наклоняя голову. – Я собственными глазами видел.
Келли молча следила за их перепалкой, усевшись на стул возле кровати. Она приехала в больницу, не заезжая в лабораторию. Все утро они с Натальей помогали ночной смене, извлекая пули из стволов деревьев и стен домов после разборки двух банд, закончившейся смертью трех бандитов и мальчика-подростка, решившего посмотреть в окно, что за пальба на улице.
Услышав о взрыве, они разделились. Наталья поехала проверять, не пострадало ли хранилище улик – слушание по одному из дел было назначено на завтра и, если что-то не так, медлить было нельзя. Келли понеслась в больницу, в вестибюле столкнулась с Райаном. Через пятнадцать минут тихой паники им разрешили пройти к Делко.
– Вулфи, детка, что случается с суперклеем, если его нагреть? – ядовито спросил Эрик.
– Суперклей! – зажмурившись, хлопнул себя по лбу Райан. – Как я не догадался?!
– Можете снимать отпечатки пальцев, место преступления уже обработано, – криво усмехнувшись, кивнул Эрик.
– Эрик, – Келли ласково накрыла его руку своей, но глаза смотрели серьезно. Тон был тоже довольно строгим. – Расскажи, наконец, что случилось?
– Что-то взорвалось, – неуверенно ответил Эрик. Зачастило сердце, и он недовольно покосился на объявивший об этом во всеуслышанье монитор.
– То есть ты не помнишь? – склонив голову набок, уточнил Райан.
– Нет, – поморщился Эрик. – Мы с Горацио были в лаборатории. Я ждал тебя, но потом пришел Эйч…
Райан потупился и закусил губу при напоминании о своем опоздании. В груди что-то сжалось, отдалось болью в голове. Дэйзи, Дэйзи! Но он же должен узнать, что произошло с коллегами. Разве можно выбрать, кто из них важнее? Райан зажмурился, мотнул головой, потому что сердце сказало, что очень даже можно! Но сначала надо разобраться, что случилось в лаборатории, без помощи коллег ему все равно не справиться…
– Эйч ходил возле этой камеры кругами, как кот вокруг миски со сливками, – продолжал рассказ Эрик.
– Еще бы, – пожала плечами Келли. – Это редкость, когда убийца записывает свое «выступление» на пленку, да еще и презентует ее органам правопорядка. К тому же, пленка начинается с того, как убийца надевает перчатки, значит, он касался камеры. И что дальше?
– А дальше – мы лежим на полу, – сдвинул брови Эрик. – Грохнулись прямо на стол с химикатами, – он взглянул на свою обожженную руку. От кисти до локтя его правую руку покрывал густой слой желтоватой мази с довольно резким запахом.
– Ничего, – сочувственно похлопала его по руке Келли. – Вы закончили с камерой? – глядя в сторону, спросила она. Стол с химикатами располагался у другой стены, где-то в двух-двух с половиной метрах от камеры для снятия отпечатков. Значит, Эрик и Горацио отошли от нее. Но могли отойти и пока отпечатки проявлялись.
– Я не помню, Кел, – виновато сказал Эрик.
– Ничего, отдыхай, – улыбнулась Келли.
– Как Эйч? – наконец, рискнул задать вопрос Эрик.
– Мы его еще не видели, но будем надеяться, с ним все хорошо, – улыбка Келли стала немного натянутой.
Что-то нехорошее было в тоне медсестры, когда она переспросила: «Делко и Кейн? Делко можете навестить хоть сейчас…»
– Это же Горацио, он выкарабкается, – кивнув и не прекращая улыбаться, добавила Келли, но по лицу Эрика поняла, что он тоже почувствовал ее сомнение.
Райан вышел из палаты первым, не глядя на задержавшуюся у кровати Эрика Келли. Келли и Эрик тихо перебрасывались какими-то фразами, рука Келли была снова в руке Эрика. Райану не было до этого дела. Он, разумеется, был в курсе слухов, гуляющих по лаборатории. Но у него была Дэйзи. И сейчас единственное, чего Райану хотелось – это поскорее убедиться, что с ней все в порядке. Он искренне надеялся, что уж Горацио помнит больше, и его рассказ поможет им быстро разобраться со случившимся, после чего Райан сможет заняться своим делом – Келли наверняка не откажется помочь, да и Наталья тоже, а Горацио, несомненно, даст разрешение.
Так Райан думал, пока они блуждали по коридорам больницы.
– Он еще в операционной, – огорошила их торопливо бегущая куда-то по своим делам медсестра.
– Райан, Келли, – услышали они знакомый голос за спиной.
– Боже мой, Кристина, как ты? – заахала Келли, осторожно обнимая ее. – Тебе уже сообщили? Или… – Келли замешкалась, оглядывая Кристину. – Ты что, все еще работаешь?
– Да, сегодня последнюю смену, – кивнула Кристина. – Фотоаппарат с собой?
– Я могу принести, из машины, а зачем? – пожала плечами Келли.
– Я быстрее, – вынул у нее из рук ключи Райан, многозначительно покосившись на традиционно высокие каблуки на туфлях Келли.
– С Горацио все настолько серьезно, что потребовался хирург? – озабоченно спросила Келли, едва Райан скрылся за поворотом.
– Нет, я дежурила по скорой, – покачала головой Кристина. – Это обычная практика больницы. И неужели ты думаешь, я доверила бы его кому-то другому? – слабо улыбнулась она.
Келли улыбнулась в ответ, пожимая плечами. То, что Кристина стояла здесь, с ней, было верным признаком того, что с Горацио все не так уж плохо.
– У него сильно порезана спина и большая кровопотеря, – продолжила Кристина, оглядываясь на дверь, из которой вышла. – Некоторые осколки вошли довольно глубоко, но легкие, по счастью, не задело. Мы сделали переливание крови. Осколки я для вас собрала, – она умолкла и нахмурилась, покусывая губу и механически, бездумно поглаживая живот. – И кое-что я считаю нужным вам показать, – добавила она, глядя на запыхавшегося Райана.
– Нам идти обоим? – недоверчиво переспросила Келли.
– Я не знаю, чья это специализация, – пожала плечами Кристина.
Быстро, привычно облачив их перед дверью в халаты, Кристина жестом поманила за собой. Райан и Келли сделали пару шагов – и остановились. Они чуть ли не каждый день видели трупы и оставались спокойны, но тут у них перехватило дыхание.
– Почему?.. Почему трубка? – странно охрипшим голосом спросил Райан, дергая шеей, будто галстук внезапно стал жать.
Горацио лежал лицом вниз, до плеч накрытый простыней, и Райану почему-то первым делом бросилась в глаза трубка, идущая из угла рта, закрепленная крест-накрест двумя полосками лейкопластыря. Кристина подошла к женщине, сидевшей возле Горацио, очень тихо обменялась с ней какими-то фразами.
– Это стандартная процедура, не пугайтесь, – успокаивающе сказала она, не оборачиваясь к Райану. Как только Кристина вошла в операционную, ее внимание снова было целиком и полностью приковано к Горацио. – У него серьезная контузия, небольшой отек мозга. Мы интубировали его на то время, пока удаляли осколки из спины, поскольку опасались, что может быть задето легкое. Скоро мы вынем трубку.
– Что ты хотела показать? – с трудом справившись с собой, спросила Келли. Ее губы дергались, в глазах стояли слезы. Но голос не дрожал. Келли было невыносимо жалко Горацио, чье состояние оказалось куда хуже, чем они надеялись, но вместе с болью в ней закипала ярость. Она найдет того, кто это сделал, и заставит заплатить за все.
– Вот, – кивнула Кристина, осторожно отворачивая до пояса укрывающую Горацио простыню и жестом подзывая Райана.
Райан, вспомнив про фотоаппарат, торопливо скинул с плеча ремень и защелкал затвором.
– Да, это действительно странно, – задумчиво сказал он, отнимая от лица фотоаппарат.
– Область поражения четко очерчена, взрыв был направленным, – сказала Кристина, бережно укрывая спину Горацио и ласково поглаживая его по плечу, мол, все, мы больше не будем тебя тревожить, отдыхай.
Заметив этот жест, Келли на секунду перестала видеть и слышать, склонив голову набок и глубоко задумавшись. Каждый раз, когда она видела, как Кристина касается Горацио, как смотрит на него, Келли невольно сравнивала… А она? Она любит так же? Или все любят по-разному и сравнивать бессмысленно? Значит ли что-то отсутствие такой же глубины в том чувстве, что испытывает она сама по отношению к Эрику?
– Этот предмет взорвался направленно, – продолжила Кристина.
– Предмет? – уточнил Райан.
– Да, – Кристина протянула ему кювету. Среди окровавленных стеклянных осколков Райан разглядел и другие, из черного пластика. – И, если хотите знать мое мнение, эта штука должна была взорваться в лицо, – добавила Кристина, заставив Келли с Райаном вздрогнуть.
– С чего ты взяла? – подняла брови Келли. Не то чтобы она не доверяла Кристине…
– Я много лет прожила в Камбодже, – опустив глаза, сказала Кристина, и Келли заметила, как ее пальцы нащупали руку Горацио. Только теперь у Келли сложилось ощущение, что Кристина не успокаивает мужа, а наоборот, ей самой нужна его поддержка. – Там такие «игрушки» всегда были в ходу. Берешь ее в руки, и она взрывается тебе в лицо. Это гарантированная смерть даже при слабом заряде, слишком важные зоны оказываются поражены. Ему повезло, – сжимая пальцы мужа, сказала Кристина, поднимая глаза. – Он был слишком далеко. Иначе все было бы гораздо хуже, даже если бы он стоял спиной. Эта бомба была нацеленной, на конкретного человека, может, двух, которые окажутся рядом.
Райан стиснул кулаки. Рядом должен был быть он, а не Горацио. Значит, убить хотели его и Эрика? В это время там, в лаборатории, должны были быть они. Эрик почти не пострадал, но судя по всему, взрыв произошел за спиной Горацио и Эрик оказался прикрыт его телом. Так что осколки и взрывная волна пришлись на долю Горацио, а Эрик лишь порезался при падении и обжег руку химическими растворами из разбившихся бутылок.
– А теперь найдите того, кто это сделал, – жестко сказала Кристина.
Райан и Келли взглянули в ее глаза и без труда закончили то, что она не договорила: «…пока я не занялась этим сама». В решительности Кристины они не сомневались.
– Как ты думаешь, когда он очнется? – спросила Келли, указывая взглядом на Горацио. – Нам хотелось бы с ним поговорить.
– Думаю, он очнется в течение ближайших четырех часов, – прищурилась Кристина. – Но поговорить с ним я не разрешу. Да это и не нужно – он стоял спиной к взрыву и ничем не сможет вам помочь. Так что ступайте и покажите, чему он вас научил, – с иронией закончила она.
Келли и Райан переглянулись. Да, это было верно. Каждый должен заниматься своим делом. В том, что Кристина сумеет позаботиться о Горацио, они не сомневались ни на секунду – три года назад он был ранен куда серьезнее. Осталось доказать, что и они сумеют справиться со своей работой не хуже. Все, что им было нужно – место преступления. И оно было в их распоряжении. То, что на сей раз местом преступления была лаборатория, никак не должно было повлиять на их профессионализм.


Глава 4.

Стекло уже убрали, помещение проветрилось. Очень странно было видеть знакомую желтую ленту с надписью «не пересекать», привычно огораживающую место преступления, но на сей раз внутри лаборатории. Приступить к делу Келли и Райану удалось не сразу. Возле ленты их встретили шеф и Стетлер.
– Я считаю, что расследованием этого происшествия должны заниматься мои сотрудники, – заявил Рик, старательно делая вид, что не замечает подошедших Келли и Райана.
– Как они? – в свою очередь сделав вид, что не слышит слов начальника отдела внутренних расследований, спросил шеф.
– Делко практически в порядке, – пожала плечами Келли. – Порезы, ожог на правой руке, его подержат еще пару часов и выпустят.
– Кейн? – нахмурился шеф.
– Ему досталось сильнее, – вздохнула Келли. – Осколками изрезало спину, большая кровопотеря, плюс контузия. Сколько он пробудет в больнице – пока неизвестно.
– Жене сообщили? – спросил шеф.
– Их отвезли в ту больницу, где она работает, а она как раз дежурила по скорой, – кивнула Келли. – Так что она узнала сразу.
– Еще работает? – покачал головой шеф.
– Она сказала, сегодня последняя смена, – снова кивнула Келли.
– Что ж, мисс Дюкейн, пока вы за старшего, – перешел к делу шеф. – Жду…
– Я считаю… – перебил его Стетлер.
– Я понял, что вы считаете, – раздраженно оборвал его шеф. – Я не понял одного – почему вы считаете, что команда лейтенанта Кейна, – не без скрытой поддевки подчеркнув тоном «лейтенанта», – не в состоянии справиться с расследованием?
Келли и Райан с некоторым трудом сохранили серьезные лица. Теперь все трое в упор смотрели на Стетлера, который так и замер, чуть наклонившись вперед, с недовольно-недоумевающим лицом и приоткрытым ртом.
– Ну, – наконец, собрался с мыслями он. Откашлялся, поправляя галстук. – Поскольку речь идет о возможной халатности со стороны…
– Увы, об этом речи не идет, – перебил его Райан, складывая руки на груди и склоняя голову набок.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Стетлер.
– Дело в том, что нами уже установлено, что взорвался исследуемый предмет и взрыв был направленным, – небрежно заявил Райан.
– То есть речь идет не о халатности, а о покушении на жизнь офицеров полиции, – быстро перевел шеф.
– Именно, – кивнула Келли, стараясь не смотреть на недовольно скривившегося Стетлера.
– Я жду ваш отчет, – твердо заключил шеф, разворачиваясь и направляясь в сторону лифта, показывая тем самым, что разговор о том, в чьем ведении остается дело, закончен.
– И имейте в виду, я перепроверю в нем каждую букву, – поджав губы, заявил Стетлер.
Райан глянул исподлобья, явно собираясь что-то возразить, но Келли успела предостерегающе взглянуть на него. Дело поручили им, оспорить распоряжение шефа Стетлер не мог, но, естественно, хотел оставить последнее слово за собой. Пусть потешит самолюбие, а им нужно работать.
Переодевшись, они прошли за ленту в разгромленную комнату, бывшую ранее лабораторией Эрика.
– Райан, – решилась задать мучающий ее вопрос Келли. – Зачем ты сказал, что взорвалась именно видеокамера? А вдруг ты не прав, и взорвалось что-то другое?
– Я сказал это не просто так, – успокоил ее Райан. – Смотри.
Он взял пакет, который отдала им Кристина, оглядевшись, недовольно покачал головой – здесь было негде расположиться. Перейдя в соседнюю лабораторию, Райан включил подсветку, высыпал осколки на стол, поворошил их, отделяя стекло от пластика, и, наконец, протянул один из пластиковых осколков Келли.
– Видишь? – показал он.
Келли закусила губу и кивнула. Осколок был деформирован, но белый треугольник и две параллельные линии – известный во всем мире символ «play/pause» – был виден вполне отчетливо.
– Кроме того, – хмуро добавил Райан. – Когда доктор Кейн сказала, что предмет должен был взорваться в лицо, я сразу подумал о видеокамере.
– Да, я понимаю, – кивнула Келли.
Действительно, она много раз видела, как Эрик, или Райан, или Горацио наблюдают за процессом проявления отпечатков, только что носом не водя по стеклу, будто от пристальности наблюдения отпечатки преступника одумаются и проявятся, даже стертые. А уж тем более, сейчас, когда они возлагали на эти отпечатки столько надежд – ведь других следов преступник не оставил.
– Как ты думаешь, – спросила Келли, задумчиво покусывая губу, – убийца хотел уничтожить улику против себя? Или…
– Нет, – мотнул головой Райан. – Он мог ее просто не оставлять. Или взорвать раньше. Зачем ему рисковать? Мы могли уже снять отпечатки, ведь мы обнаружили ее еще вчера.
– Это верно, – кивнула Келли. – Тогда, может быть, сначала в камере не было бомбы? Может, из нее сделали бомбу уже здесь, в лаборатории? Или по дороге от места преступления…
– Келли, я сам привез ее сюда, – пожал плечами Райан. – Но утром меня тут не было…
Он решительным шагом направился в разрушенную лабораторию. После непродолжительных поисков он осторожно вытащил из-под обломков большой бумажный пакет для улик.
– Вот смотри, – сказал Райан, расправляя пакет. – Вот мои инициалы. Вот еще один разрез.
– Да, больше повреждений не видно, – кивнула Келли. – Пакет никто не вскрывал до того, как Эрик начал исследовать улику.
– Значит, камера была бомбой изначально, – пожал плечами Райан.
– Может быть, он не хотел убить тебя? Может быть, его целью был именно Эрик? Ведь отпечатки – это его специализация, – нахмурилась Келли, выпрямляясь.
Райан потупился.
– Вообще-то, – начал он. Тяжело вздохнул и поднял глаза на Келли, продолжая сидеть на корточках. – Вообще-то, – признался он, – исследовать ее мы должны были вместе, но я сильно опоздал.
Теперь потупилась Келли. Что-то в тоне Райана подсказало ей, что его опоздание связано с его девушкой. Той самой таинственной незнакомкой, которую Райан упорно отказывался представить коллегам, отшучиваясь, что представляют жен, а не подружек, мол, зачем забивать голову обилием пустой информации. Келли никак не могла понять, как она к этому относится. С одной стороны, Райан всегда казался ей легкомысленным, даже его выбор подружек вроде бы подтверждал это. Его привлекали необычные девушки, красивые, умные, заметные. Келли виделось в этом «полюбить – так королеву» что-то мальчишеское. С другой стороны, Райан был еще молод, повзрослеет – и в его запросах появится больше рационализма. Видя, как Райан изменился за последнее время, Келли испытывала чувство, весьма похожее на ревность – какая-то девушка, которую они даже не видели, прочно завладела чувствами их Райана. А достойна ли она его? Плюс к тому Келли снова и снова начинали терзать сомнения по поводу себя самой. Является ли то, что она старше Райана, оправданием ее холодности? Ну, не то, что холодности, но такой пылкости в Келли точно не было. Раньше бывало, она помнит. А сейчас? Она повзрослела? Или они ошибаются с Эриком оба, принимая дружескую теплоту за любовь? Может, они просто еще не встретили каждый свою половинку?
– Что ж, давай приступим, – вырвал ее из раздумий голос Райана. – Горацио всегда говорил, что бомба уничтожает все, кроме самой себя…
– А поняв, как сделана бомба, мы приблизимся к тому, кто ее сделал, – кивнула Келли.


***

Свет. Яркий, слишком яркий свет, проникающий даже сквозь закрытые веки и вызывающий мучительную головную боль. Кошмар все никак не желал заканчиваться. Кошмар начался, когда он приоткрыл глаза и на смену темноте пришел свет. Трубка в горле, онемевшее, неповоротливое тело, тошнотворная слабость – все это было знакомо. Он сразу понял, что ему снится то ранение трехгодичной давности. Он слышал голос Кристины, чувствовал ее касания, но не мог увидеть лица из-за слепящего света. И почему-то никак не мог проснуться. Оказаться в полутьме собственной спальни, увидеть, как уходит из глаз жены тревога, сменяясь ласковой улыбкой. Почувствовать, как ее пальцы погружаются в волосы, нежные губы прижимаются к лицу. Ответить на поцелуй, заключая жену в объятия и ощущая всем телом, как кошмар отступает далеко-далеко, на заранее приготовленные позиции.
Потом ему пришла в голову мысль, что можно попробовать найти источник света и закрыть его чем-то, потому что это же невыносимо, когда свет так бьет в глаза, что не помогают даже закрытые веки. Он с трудом разомкнул ресницы и с удивлением обнаружил, что вокруг не так уж светло. Он перекатил голову по подушке – зрение отреагировало как-то не сразу, контуры предметов смазались и лишь потом приобрели четкие очертания. Еще какое-то время спустя он понял, что невдалеке, за стеклом, стоит какой-то человек и смотрит на него. Прошло еще немного времени, зрение чуть прояснилось, позволив разглядеть не только силуэт, но и детали, и он понял, что человек знакомый. Небольшое усилие – и он узнал. Эрик Делко. Почему он смотрит с таким странным выражением?
Горацио приподнял руку, расправляя ладонь в приветственном жесте, увидел, как в радостной улыбке расплылось лицо Эрика, улыбнулся сам, приподнимая голову, и тут его зрение резко помутнело.
– Все, все, он понял, что ты живой, лежи спокойно, – тихо сказала Кристина.
Он резко повернул голову – как он мог ее не заметить? – и лоб пронзило болью.
– Горацио, спокойно – это значит без резких движений, – укоризненно сказала Кристина, снимая с его лица кислородную маску, вытирая потекшую из носа кровь и возвращая маску на место.
Она взглянула на Эрика, покачала головой, Делко сжал губы, нахмурился, виновато кивнул и ушел. Кристина пристально всмотрелась в лицо мужа.
– Голова болит, – сочувственно констатировала она. – Пить хочешь?
– Да, – еле слышно, глухо и хрипло сказал Горацио.
– Я понимаю, что не думать ты не можешь, но постарайся не напрягаться и не делать резких движений, особенно головой, – попросила Кристина, снимая с него маску и помогая поймать губами трубочку. – Я попробую рассказать все, чтобы тебе не пришлось задавать вопросов.
Вероятно, в стакане был не только сок, потому как, сделав несколько глотков, Горацио почувствовал, что в голове немного прояснилось. Он поерзал затылком по подушке, устраиваясь поудобнее. Кристина вместо маски надела трубку с кислородом, улыбнулась, привычно поправив упавшую на лоб Горацио прядь волос.
– В лаборатории произошел взрыв, – негромко начала Кристина. – Тебя контузило взрывной волной и поранило осколками. Сейчас ты этого не чувствуешь, – снова улыбнулась она, заметив удивление, проступившее во взгляде Горацио. – Осколки удалили под местным наркозом, он еще не до конца прошел, и я постепенно увеличиваю дозу обезболивающего, – Кристина кинула взгляд на показания монитора и показания аппарата, отмеряющего дозу вводимого лекарства. – Доза еще не максимальна, так что, если спина заболит, скажешь.
Горацио в подтверждение прикрыл глаза. Пока что он не чувствовал боли, но тело было словно колода – тяжелым и неповоротливым.
– Эрик отделался порезами и ожогом на руке, – продолжила Кристина. – Заходили Келли и Райан, они найдут, кто это сделал.
Горацио не удержался от улыбки, глядя на нее. Карие глаза Кристины полыхнули столь знакомым ему желтым тигриным огнем, который он уже подзабыл за последние месяцы. Она была женой и будущей матерью, и война осталась далеко позади, как им казалось. Но война вернулась, и Кристина готова была порвать на части того, кто посмел покуситься на ее семью. Вот только Горацио не собирался ей этого позволять.
– Как вы? – спросил он. Осторожно положил ладонь на живот жены и добавил. – Как себя вел Джошуа Кейн сегодня?
Это сработало. Огонь погас. Кристина прикусила губу, пытаясь сдержать заполнившие глаза слезы. Она видела, как ему плохо. И знала, что ему плохо вдвойне из-за того, что он ненавидит быть слабым и беспомощным. И эта его попытка показать, что он все же в состоянии быть мужем, быть отцом, оказать поддержку и позаботиться о них, очень растрогала Кристину. А еще то, что он впервые назвал сына давным-давно выбранным именем. Еще когда исследование впервые показало, что у них будет мальчик, они решили, что звать его будут Джошуа, но никогда не называли так, не хотели сглазить, что ли…
– Он очень переживал за тебя, – с дрожащей улыбкой сказала Кристина.
Горацио вскинул глаза на нее, и Кристина шмыгнула носом, быстрым движением вытирая о плечо скользнувшую по щеке слезинку.
– Тебе нужно лечь, – озабоченно сдвинув брови, заявил Горацио, чувствуя беспокойное движение ребенка под рукой.
– Нет-нет-нет, – запротестовала Кристина, видя, что он взглянул на свою кровать, примеряясь, хватит ли места на двоих. – Если ты сейчас двинешься, тебе и максимальная доза не поможет, милый. У тебя на спине живого места нет. Лежи спокойно. Голова еще болит?
Горацио на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Самую малость, – не стал лгать он.
– Хорошо, значит, отек проходит, – улыбнулась Кристина. – Тебе нужно хорошенько отдохнуть, и все будет в порядке.
Она положила руку на его лоб, большим пальцем нежно разглаживая морщинки и заставляя расслабить лицо.
– Так вообще не болит, – полусонным голосом пробормотал Горацио.
– Врунишка, – пожурила Кристина. – Отдыхай.
– Я хочу, чтобы ты тоже отдохнула, – снова сдвинул брови Горацио. Чуть приоткрыв глаза, он заметил, как Кристина быстро, успокаивающе поглаживает живот. – Все в порядке? – встревожился он.
– Ничего, просто малыш что-то занервничал, – быстро, сквозь зубы ответила Кристина.
– Так, вот этого я и боялся! – негодующе произнес сзади мужской голос.
Горацио и Кристина виновато взглянули на Стивена.
– Дорогая моя, если ты боишься, что твой муж куда-то сбежит, я велю привязать его к койке, – гневно сдвинув брови, напыщенно произнес тот, но глаза выдавали его совсем нешуточную озабоченность. – Неужели некому посидеть с ним? Ну-ка, шагом марш отсюда, на осмотр и отдыхать! Вы тоже, мистер Кейн! Я пришлю Сьюзи, она присмотрит, – начал командовать Стивен.
Кристина возвела глаза к небу, мол, придется подчиниться этому сатрапу, с ласковой улыбкой провела рукой по щеке мужа и встала. Прошла пару шагов и охнула, согнувшись, схватившись за живот.
– Каталку! – молниеносно отреагировал Стивен, одним движением оказываясь рядом. – Привяжу! – рявкнул он, выразительно взглянув на приподнявшегося Горацио. И тут же его тон сменился на прямо противоположный, и он заворковал, обращаясь к Кристине. – Тихо, тихо, дорогая, дышим, дышим, – делая шумные выдохи и обнимая согнувшуюся Кристину. – Вот так, умница. Теперь тихонечко шажок, вот так, сейчас ляжем, и все пройдет. Еще шажок, молодец.