Что-то с памятью моей стало - всё, что было не со мной, помню
Какое-то время назад мне на глаза попалось старое интервью, в котором Роберт говорил о SGU, своём персонаже и в частности о том, как он видит динамику отношений Раша и Илая.
читать дальшеСказал он примерно следующее: Вы знаете, я думаю, они заинтригованы друг другом. Я думаю, Рашу интересен Илай, потому что ему противостоит этот парень - гений, чья гениальность никак не проявляется в его жизни. Илай не читает, играет в глупые игры, увлекается всякой ерундой, насколько Раш видит. И он не может этого понять. Я думаю, для него это крайне сложно. А Илай смотрит на этого человека как на наставника в некотором роде. Помнится, (исполнительный продюсер) Брэд Райт описал эти отношения как что-то наподобие отношений Сальери и Моцарта, и мне вполне нравится такой подход. Я вижу это. Сальери никогда не был таким музыкантом, каким мог быть Моцарт, но несомненно повлиял на него.
Тут у меня случился когнитивный диссонанс. Поскольку историей музыки я не увлекалась, имена Моцарта и Сальери в связке мне (как и многим русскоязычным) знакомы в основном по "Маленьким трагедиям" Пушкина. Правда, даже когда я училась в школе, мне поперёк горла вставал принятый штамп "завистливой посредственности против безалаберного гения". В Сальери мне виделся человек, искренне влюблённый в музыку, сделавший её делом своей жизни, и не вынесший того, что с ней может натворить походя такой вот гений. Мне тоже не смешно, когда музыку коверкают и подают это как "новое прочтение", а я ведь не композитор. Но тоже иногда хочется убивать, особенно когда кто-то такой шЫдевр вытаскивает на публику шутки ради, а публика в ослеплении и лизоблюдстве начинает все такие шЫдевры считать новым гениальным словом.
Однако Роберт Карлайл и штампы - явно несовместимые вещи, он славится неоднозначными персонажами и неожиданными трактовками. Поэтому я ещё раз перечитала сказанное им. Гений, чья гениальность никак не проявляется. И наставник, который никогда не подавал таких надежд. В принципе, ничего общего со штампом-то, и вполне соответствует тому, что я видела в сериале.
Тогда я вспомнила о музыкальной юности Роберта, подумала, что он-то может и знать историю классической музыки, и полезла в вики за биографиями подлинных Моцарта и Сальери.
Вот это был взрыв мозга, я вам скажу!
Оказалось, что от реальных исторических персонажей в "маленькой трагедии" одни только имена.
простынка историческогоМоцарта с детства называли гением и бурно восхищались каждым чихом. С трёхлетнего возраста мальчика нацеливали на музыкальную карьеру и всячески развивали в этом направлении. Отец возил его с собой, представлял ко двору и создавал имидж юного гения изо всех сил.
Писать музыку Моцарт начал рано, писал её много, исполнял виртуозно и пользовался успехом. Однако денег ему это не приносило, и Моцарт ссорится со своим "работодателем", вынуждая отпустить его на свободу. "Моцарт подал прошение об отставке, однако архиепископ отказался его принять. Тогда музыкант стал вести себя подчёркнуто вызывающе, надеясь таким способом получить свободу. И он добился своего: в следующем месяце композитор был уволен буквально пинком под зад дворецким архиепископа, графом Арко. При этом Карл Арко предостерёг молодого композитора относительно Вены — его слова Моцарт передаёт в одном из писем отцу: «Поверьте мне, вы слишком ослеплены. Слава здесь коротка; вначале слышишь одни комплименты и много зарабатываешь, всё это правда; но как долго? Проходит всего несколько месяцев, и венцам опять хочется чего-нибудь новенького». Но Моцарт согласился с Арко лишь отчасти: «…Венцы, действительно, легко разочаровываются, но это относится только к театру, а моя профессия пользуется слишком большой любовью, чтобы я не сумел удержаться. Здесь настоящее царство клавирной музыки. Допустим даже, что так и случится. Но ведь случится-то только через несколько лет, уж конечно никак не раньше. А тем временем мы завоюем славу и составим себе состояние»."©(вики)
Сальери же вырос в семье обычного торговца. "Вундеркиндом юный Сальери, судя по всему, не был — во всяком случае, не прославился в этом качестве, — но обладал, по свидетельствам очевидцев, помимо превосходного слуха, незаурядных способностей и редкого в его годы трудолюбия, красивым голосом"©(вики). В 14 лет Сальери осиротел, но друзья отца взяли его на воспитание и занялись музыкальным образованием, а через пару лет на него обратит внимание придворный композитор и возьмёт мальчика с собой в Вену.
Покровитель всерьёз занимается его образованием, причём не только музыкальным. Тогда же Сальери знакомится со своим будущим кумиром, Глюком, что определит его музыкальную стезю.
"Первый успех пришёл к Сальери уже в 1770 году, когда вместо Гассмана, занятого другим заказом, ему пришлось сочинить для рождественского карнавала оперу-буффа «Образованные женщины». Написанные в течение следующих трёх лет оперы-буффа «Венецианская ярмарка» и «Трактирщица» (по пьесе К. Гольдони «Хозяйка гостиницы») и «героико-комическая» «Похищенная бадья» закрепили его успех в Вене и в считаные годы завоевали европейскую популярность. Среди ранних опер Сальери особняком стоит барочная «Армида» (1771), по поэме Т. Тассо «Освобождённый Иерусалим», — уже не комическая опера, а настоящая музыкальная драма, «касающаяся также трагического», по определению самого Сальери. В 1774 году она была поставлена в далёком Петербурге тогдашним придворным капельмейстером Томмазо Траэттой, — при том, что придворные капельмейстеры обычно исполняли только собственные сочинения; для Сальери такие исключения, кроме Траэтты, делали Джованни Паизиелло и Джузеппе Сарти.
В январе 1774 года умер Гассман; на высшем в Вене музыкальном посту — придворного капельмейстера, — который он занимал с марта 1772 года, Гассмана сменил Джузеппе Бонно, а Сальери, к тому времени уже автор 10 опер, унаследовал от учителя должности придворного композитора камерной музыки и капельмейстера итальянской оперной труппы. «В 24 года, — пишет Рудольф Ангермюллер, — он занял один из самых важных музыкальных постов в Европе»
В «Данаидах», как и в следующих операх Сальери, исследователи отмечают то качество, которого недоставало не только итальянской опере-сериа, но и Глюку: симфоническое мышление, создающее целое не из фрагментов, пусть даже объединённых по-глюковски в крупные сцены, а из естественного развития материала. И в этом отношении «Данаиды» и «Пещера Трофония» также предвосхищают творчество позднего Моцарта.
«Величайший музыкальный дипломат» Сальери предпочитал не высказываться о сочинениях своих современников — за исключением Глюка, чьё творчество было для него, по свидетельствам учеников, путеводной звездой, — и никто в действительности не знает, какие чувства вызывали у него оперы Моцарта. Г. Аберт считал, что Сальери, «вовлечённый в фарватер высокой музыкальной драмы», не мог не отмежеваться от Моцарта и его искусства, их различное отношение к Глюку препятствовало какому бы то ни было духовному сближению. Но если он и испытывал ревность — по поводу успеха «Похищения из сераля» (другими успехами Моцарт в то время похвастаться не мог, и настоящими соперниками Сальери были Дж. Сарти и Дж. Паизиелло), — то в феврале 1786 года получил удовлетворение, когда его одноактная опера «Сначала музыка, а потом слова» победила в прямом состязании с «Директором театра» Моцарта.
Написав оперу "Свадьба Фигаро", Моцарт столкнулся с чрезвычайно сильными интригами, связанными с её предстоящими репетициями: дело в том, что почти одновременно со «Свадьбой Фигаро» Моцарта были закончены оперы Сальери и Ригини. Каждый композитор претендовал на то, чтобы сначала была исполнена его опера. Майкл Келли, друг Моцарта и исполнитель ролей Дона Курцио и Дона Базилио в «Свадьбе Фигаро» рассказывал, что Моцарт, вспылив, клялся, что если его опера не пойдёт на сцене первой, то он бросит партитуру своей оперы в огонь. Наконец, спор был разрешён императором, который приказал приступить к репетициям оперы Моцарта. Премьера «Свадьбы Фигаро» состоялась 1 мая 1786 года в венском Бургтеатре. Опера имела хороший приём, некоторые номера и арии многократно пелись на «бис». Однако успех оперы нельзя назвать грандиозным: всего лишь после девяти повторений опера была снята и не ставилась до 1789 года, когда постановку возобновил Антонио Сальери, считавший «Свадьбу Фигаро» лучшей оперой Моцарта. Таким образом, слава Моцарта в Вене как драматурга и оперного композитора оставалась мала, он имел имя только как хороший пианист. Императорский двор, изредка ему покровительствовавший, тоже не видел в нём серьёзного оперного композитора, такого, как, например, Антонио Сальери."©
Моцарт уезжает в Прагу, там получает признание, пишет "Дон Жуана", которого тоже благосклонно принимают в Праге, но постановке в Вене мешает успех новой оперы Сальери, а когда оперу Моцарта всё же ставят, премьера проваливается. Денежные дела Моцарта становятся всё более плачевными.
"В феврале 1790 года император Иосиф II умер. С восшествием на престол Леопольда II Моцарт поначалу связывал большие надежды, однако новый император не был особым любителем музыки, и к нему музыканты доступа не имели. В мае 1790 года Моцарт писал его сыну, эрцгерцогу Францу, надеясь зарекомендовать себя: «Жажда славы, любовь к деятельности и уверенность в своих познаниях заставляют меня осмелиться просить о месте второго капельмейстера, особенно потому, что весьма умелый капельмейстер Сальери никогда не занимался церковным стилем, я же с самой юности в совершенстве освоил этот стиль». Однако, прошение Моцарта было проигнорировано, что сильно его разочаровало."©
А что же Сальери? Та опера, которая помешала постановке "Дон Жуана", была для него особенной.
"В 1786 году в Париже Сальери сблизился с П. О. Бомарше; плодом их дружбы стала самая успешная, в том числе и в финансовом отношении, опера Сальери — «Тарар». Премьера в Королевской академии музыки состоялась 8 июня 1787 года и вызвала ажиотаж, сравнимый только с постановками самых «скандальных» опер Глюка.
Посвящая либретто оперы композитору, Бомарше написал: «Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт, Ваш слуга и Ваш друг»
«…Всё вместе — политическая злободневность в аллегорической оболочке, экзотическая зрелищность, отвечавшая моде на турецко-персидский Восток, красочность и выразительность оркестра, яркость мелодических характеристик, мощные контрасты сольных и массовых сцен, живописные звуковые картины и т. д. — создавало неотразимый эффект, способствовавший долгому и массовому успеху этого сочинения в любой аудитории»
Отголоски увертюры к I акту можно расслышать во Второй симфонии Бетховена, который не мог эту оперу не знать.
Она на протяжении нескольких десятилетий с неизменным успехом (чаще как «Аксур») шла по всей Европе, от Лиссабона до Москвы, и даже в Рио-де-Жанейро
Страстный поклонник Моцарта Э. Т. Гофман, услышав «Аксура» уже в 1795-м в Кёнигсберге, писал: «Музыка этой оперы, как всегда у Сальери, превосходна: богатство мыслей и совершенство декламации ставят её в один ряд с произведениями Моцарта. …Если бы я сочинил такую оперу, я считал бы свою жизнь успешной!»
Широкое международное признание обеих версий произведения, как „Тарара“, так и „Аксура“, свидетельствовало не только о достоинствах музыки, но и о том, что данное жанровое и стилистическое направление воспринималось как чрезвычайно актуальное и перспективное». Дж. Райс расслышал «эхо „Аксура“» в последних операх Моцарта — «Милосердии Тита» и «Волшебной флейте»."©
Дальнейшие работы Сальери также находят признание и у критиков и у публики, их засыпают всевозможными хвалебными эпитетами и называют "предвосхищающими" ряд других работ, порой куда более известных нам. В 37 лет он получил высший музыкальный пост Вены, оказался востребован ещё двумя последующими императорами, признававшими его не только как композитора, но и как дирижёра, и прекрасного организатора. Это разносторонность натуры позволила Сальери заниматься музыкой ещё очень долго после композиторского "заката". Он занимался педагогической и благотворительной деятельностью.
Сальери был признанным учеником Глюка, продолжившим его реформы.
"Элементы оперной реформы Глюка Сальери применил и к духовной музыке; как отмечал австрийский музыковед Леопольд Кантнер, он «выработал совершенно новый церковно-музыкальный стиль, простой и мелодичный»; этот стиль, как считает Л. Кантнер, и был заимствован Моцартом в его Ave Verum, столь непохожем на другие сочинения Моцарта"©
Когда почитаешь исторические выдержки, "маленькую трагедию" хочется назвать гнусным пасквилем. Да, я понимаю, что слухи и сплетни распространились ещё до Пушкина, вполне вероятно, ускорив смерть Сальери. И всё же взять имена живых людей и сделать из них нарицательных персонажей в образах, совершенно не соответствующих реальности - это, имхо, гадость. Настоящее злодейство, которое вроде как несовместимо с гениальностью. Так что опровергает сам себя Пушкин-то.
Возвращаясь к Рашу и Илаю - исторические реалии делают эту параллель куда более интересной и насыщенной, чем штамп, придуманный про Моцарта и Сальери Пушкиным. Хотя и этот штамп нашёл своё отражение:
«На Сальери долгое время висело тяжёлое обвинение, безобразное подозрение, будто он всевозможными интригами мешал продвижению Моцарта как оперного композитора, был, так сказать, демоном, преждевременно сведшим в могилу этого немецкого гения. Не останавливались и перед тем, чтоб приписать такому любезному, великодушному и скромному человеку мысль об убийстве, договаривались даже до нелепого утверждения, будто он из зависти — отравил Моцарта»©
А ведь Раша на Новусе сделают именно демоном в легендах.
Сальери при всём его международном признании, почестях, учениках и наградах никогда не считался гением, хотя его вклад в музыкальное наследие очевиден. А считавшийся гением с юности Моцарт всю свою жизнь так и пробегал за признанием, которое было у Сальери.
Самонадеянность Моцарта, его попытки хвататься за всё подряд мы видим и в сериале, в образе Илая. А прошение Моцарта - разве не напоминает финальное заявление Илая о том, что ему надоело быть учеником и он готов выйти из тени учителя?
Рашу же от реального исторического Сальери досталась не только способность подчинить свою жизнь некоей высокой цели, но и умение вдохновлять других, в том числе и в работах Моцарта то и дело встречаются отголоски. А ещё скромность
. Сальери не написал первую оперу в девять лет, не имел к 17 годам солидного багажа уже написанного - эх, значит, Моцарт - гений, которым ему никогда не стать))). Хотя современники и критики в своей оценке то и дело ставили работы Сальери в один ряд с работами Моцарта.
Что касается зависти и интриг... Сам Роберт на вопрос о том, назвал бы он Раша интриганом, ответил, что скорее ему подходит определение прагматик. Взгляните с прагматической точки зрения: Сальери мог позавидовать? Чему? Отчаянным попыткам Моцарта найти признание и славу, соответствующие заявленной гениальности? Интриги помешали постановке "Дон Жуана" или всё же гениальность оперы, которая несколько десятилетий (десятилетий, Карл!!!) гремела во многих странах?
читать дальшеСказал он примерно следующее: Вы знаете, я думаю, они заинтригованы друг другом. Я думаю, Рашу интересен Илай, потому что ему противостоит этот парень - гений, чья гениальность никак не проявляется в его жизни. Илай не читает, играет в глупые игры, увлекается всякой ерундой, насколько Раш видит. И он не может этого понять. Я думаю, для него это крайне сложно. А Илай смотрит на этого человека как на наставника в некотором роде. Помнится, (исполнительный продюсер) Брэд Райт описал эти отношения как что-то наподобие отношений Сальери и Моцарта, и мне вполне нравится такой подход. Я вижу это. Сальери никогда не был таким музыкантом, каким мог быть Моцарт, но несомненно повлиял на него.
Тут у меня случился когнитивный диссонанс. Поскольку историей музыки я не увлекалась, имена Моцарта и Сальери в связке мне (как и многим русскоязычным) знакомы в основном по "Маленьким трагедиям" Пушкина. Правда, даже когда я училась в школе, мне поперёк горла вставал принятый штамп "завистливой посредственности против безалаберного гения". В Сальери мне виделся человек, искренне влюблённый в музыку, сделавший её делом своей жизни, и не вынесший того, что с ней может натворить походя такой вот гений. Мне тоже не смешно, когда музыку коверкают и подают это как "новое прочтение", а я ведь не композитор. Но тоже иногда хочется убивать, особенно когда кто-то такой шЫдевр вытаскивает на публику шутки ради, а публика в ослеплении и лизоблюдстве начинает все такие шЫдевры считать новым гениальным словом.
Однако Роберт Карлайл и штампы - явно несовместимые вещи, он славится неоднозначными персонажами и неожиданными трактовками. Поэтому я ещё раз перечитала сказанное им. Гений, чья гениальность никак не проявляется. И наставник, который никогда не подавал таких надежд. В принципе, ничего общего со штампом-то, и вполне соответствует тому, что я видела в сериале.
Тогда я вспомнила о музыкальной юности Роберта, подумала, что он-то может и знать историю классической музыки, и полезла в вики за биографиями подлинных Моцарта и Сальери.
Вот это был взрыв мозга, я вам скажу!
Оказалось, что от реальных исторических персонажей в "маленькой трагедии" одни только имена.
простынка историческогоМоцарта с детства называли гением и бурно восхищались каждым чихом. С трёхлетнего возраста мальчика нацеливали на музыкальную карьеру и всячески развивали в этом направлении. Отец возил его с собой, представлял ко двору и создавал имидж юного гения изо всех сил.
Писать музыку Моцарт начал рано, писал её много, исполнял виртуозно и пользовался успехом. Однако денег ему это не приносило, и Моцарт ссорится со своим "работодателем", вынуждая отпустить его на свободу. "Моцарт подал прошение об отставке, однако архиепископ отказался его принять. Тогда музыкант стал вести себя подчёркнуто вызывающе, надеясь таким способом получить свободу. И он добился своего: в следующем месяце композитор был уволен буквально пинком под зад дворецким архиепископа, графом Арко. При этом Карл Арко предостерёг молодого композитора относительно Вены — его слова Моцарт передаёт в одном из писем отцу: «Поверьте мне, вы слишком ослеплены. Слава здесь коротка; вначале слышишь одни комплименты и много зарабатываешь, всё это правда; но как долго? Проходит всего несколько месяцев, и венцам опять хочется чего-нибудь новенького». Но Моцарт согласился с Арко лишь отчасти: «…Венцы, действительно, легко разочаровываются, но это относится только к театру, а моя профессия пользуется слишком большой любовью, чтобы я не сумел удержаться. Здесь настоящее царство клавирной музыки. Допустим даже, что так и случится. Но ведь случится-то только через несколько лет, уж конечно никак не раньше. А тем временем мы завоюем славу и составим себе состояние»."©(вики)
Сальери же вырос в семье обычного торговца. "Вундеркиндом юный Сальери, судя по всему, не был — во всяком случае, не прославился в этом качестве, — но обладал, по свидетельствам очевидцев, помимо превосходного слуха, незаурядных способностей и редкого в его годы трудолюбия, красивым голосом"©(вики). В 14 лет Сальери осиротел, но друзья отца взяли его на воспитание и занялись музыкальным образованием, а через пару лет на него обратит внимание придворный композитор и возьмёт мальчика с собой в Вену.
Покровитель всерьёз занимается его образованием, причём не только музыкальным. Тогда же Сальери знакомится со своим будущим кумиром, Глюком, что определит его музыкальную стезю.
"Первый успех пришёл к Сальери уже в 1770 году, когда вместо Гассмана, занятого другим заказом, ему пришлось сочинить для рождественского карнавала оперу-буффа «Образованные женщины». Написанные в течение следующих трёх лет оперы-буффа «Венецианская ярмарка» и «Трактирщица» (по пьесе К. Гольдони «Хозяйка гостиницы») и «героико-комическая» «Похищенная бадья» закрепили его успех в Вене и в считаные годы завоевали европейскую популярность. Среди ранних опер Сальери особняком стоит барочная «Армида» (1771), по поэме Т. Тассо «Освобождённый Иерусалим», — уже не комическая опера, а настоящая музыкальная драма, «касающаяся также трагического», по определению самого Сальери. В 1774 году она была поставлена в далёком Петербурге тогдашним придворным капельмейстером Томмазо Траэттой, — при том, что придворные капельмейстеры обычно исполняли только собственные сочинения; для Сальери такие исключения, кроме Траэтты, делали Джованни Паизиелло и Джузеппе Сарти.
В январе 1774 года умер Гассман; на высшем в Вене музыкальном посту — придворного капельмейстера, — который он занимал с марта 1772 года, Гассмана сменил Джузеппе Бонно, а Сальери, к тому времени уже автор 10 опер, унаследовал от учителя должности придворного композитора камерной музыки и капельмейстера итальянской оперной труппы. «В 24 года, — пишет Рудольф Ангермюллер, — он занял один из самых важных музыкальных постов в Европе»
В «Данаидах», как и в следующих операх Сальери, исследователи отмечают то качество, которого недоставало не только итальянской опере-сериа, но и Глюку: симфоническое мышление, создающее целое не из фрагментов, пусть даже объединённых по-глюковски в крупные сцены, а из естественного развития материала. И в этом отношении «Данаиды» и «Пещера Трофония» также предвосхищают творчество позднего Моцарта.
«Величайший музыкальный дипломат» Сальери предпочитал не высказываться о сочинениях своих современников — за исключением Глюка, чьё творчество было для него, по свидетельствам учеников, путеводной звездой, — и никто в действительности не знает, какие чувства вызывали у него оперы Моцарта. Г. Аберт считал, что Сальери, «вовлечённый в фарватер высокой музыкальной драмы», не мог не отмежеваться от Моцарта и его искусства, их различное отношение к Глюку препятствовало какому бы то ни было духовному сближению. Но если он и испытывал ревность — по поводу успеха «Похищения из сераля» (другими успехами Моцарт в то время похвастаться не мог, и настоящими соперниками Сальери были Дж. Сарти и Дж. Паизиелло), — то в феврале 1786 года получил удовлетворение, когда его одноактная опера «Сначала музыка, а потом слова» победила в прямом состязании с «Директором театра» Моцарта.
Написав оперу "Свадьба Фигаро", Моцарт столкнулся с чрезвычайно сильными интригами, связанными с её предстоящими репетициями: дело в том, что почти одновременно со «Свадьбой Фигаро» Моцарта были закончены оперы Сальери и Ригини. Каждый композитор претендовал на то, чтобы сначала была исполнена его опера. Майкл Келли, друг Моцарта и исполнитель ролей Дона Курцио и Дона Базилио в «Свадьбе Фигаро» рассказывал, что Моцарт, вспылив, клялся, что если его опера не пойдёт на сцене первой, то он бросит партитуру своей оперы в огонь. Наконец, спор был разрешён императором, который приказал приступить к репетициям оперы Моцарта. Премьера «Свадьбы Фигаро» состоялась 1 мая 1786 года в венском Бургтеатре. Опера имела хороший приём, некоторые номера и арии многократно пелись на «бис». Однако успех оперы нельзя назвать грандиозным: всего лишь после девяти повторений опера была снята и не ставилась до 1789 года, когда постановку возобновил Антонио Сальери, считавший «Свадьбу Фигаро» лучшей оперой Моцарта. Таким образом, слава Моцарта в Вене как драматурга и оперного композитора оставалась мала, он имел имя только как хороший пианист. Императорский двор, изредка ему покровительствовавший, тоже не видел в нём серьёзного оперного композитора, такого, как, например, Антонио Сальери."©
Моцарт уезжает в Прагу, там получает признание, пишет "Дон Жуана", которого тоже благосклонно принимают в Праге, но постановке в Вене мешает успех новой оперы Сальери, а когда оперу Моцарта всё же ставят, премьера проваливается. Денежные дела Моцарта становятся всё более плачевными.
"В феврале 1790 года император Иосиф II умер. С восшествием на престол Леопольда II Моцарт поначалу связывал большие надежды, однако новый император не был особым любителем музыки, и к нему музыканты доступа не имели. В мае 1790 года Моцарт писал его сыну, эрцгерцогу Францу, надеясь зарекомендовать себя: «Жажда славы, любовь к деятельности и уверенность в своих познаниях заставляют меня осмелиться просить о месте второго капельмейстера, особенно потому, что весьма умелый капельмейстер Сальери никогда не занимался церковным стилем, я же с самой юности в совершенстве освоил этот стиль». Однако, прошение Моцарта было проигнорировано, что сильно его разочаровало."©
А что же Сальери? Та опера, которая помешала постановке "Дон Жуана", была для него особенной.
"В 1786 году в Париже Сальери сблизился с П. О. Бомарше; плодом их дружбы стала самая успешная, в том числе и в финансовом отношении, опера Сальери — «Тарар». Премьера в Королевской академии музыки состоялась 8 июня 1787 года и вызвала ажиотаж, сравнимый только с постановками самых «скандальных» опер Глюка.
Посвящая либретто оперы композитору, Бомарше написал: «Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт, Ваш слуга и Ваш друг»
«…Всё вместе — политическая злободневность в аллегорической оболочке, экзотическая зрелищность, отвечавшая моде на турецко-персидский Восток, красочность и выразительность оркестра, яркость мелодических характеристик, мощные контрасты сольных и массовых сцен, живописные звуковые картины и т. д. — создавало неотразимый эффект, способствовавший долгому и массовому успеху этого сочинения в любой аудитории»
Отголоски увертюры к I акту можно расслышать во Второй симфонии Бетховена, который не мог эту оперу не знать.
Она на протяжении нескольких десятилетий с неизменным успехом (чаще как «Аксур») шла по всей Европе, от Лиссабона до Москвы, и даже в Рио-де-Жанейро
Страстный поклонник Моцарта Э. Т. Гофман, услышав «Аксура» уже в 1795-м в Кёнигсберге, писал: «Музыка этой оперы, как всегда у Сальери, превосходна: богатство мыслей и совершенство декламации ставят её в один ряд с произведениями Моцарта. …Если бы я сочинил такую оперу, я считал бы свою жизнь успешной!»
Широкое международное признание обеих версий произведения, как „Тарара“, так и „Аксура“, свидетельствовало не только о достоинствах музыки, но и о том, что данное жанровое и стилистическое направление воспринималось как чрезвычайно актуальное и перспективное». Дж. Райс расслышал «эхо „Аксура“» в последних операх Моцарта — «Милосердии Тита» и «Волшебной флейте»."©
Дальнейшие работы Сальери также находят признание и у критиков и у публики, их засыпают всевозможными хвалебными эпитетами и называют "предвосхищающими" ряд других работ, порой куда более известных нам. В 37 лет он получил высший музыкальный пост Вены, оказался востребован ещё двумя последующими императорами, признававшими его не только как композитора, но и как дирижёра, и прекрасного организатора. Это разносторонность натуры позволила Сальери заниматься музыкой ещё очень долго после композиторского "заката". Он занимался педагогической и благотворительной деятельностью.
Сальери был признанным учеником Глюка, продолжившим его реформы.
"Элементы оперной реформы Глюка Сальери применил и к духовной музыке; как отмечал австрийский музыковед Леопольд Кантнер, он «выработал совершенно новый церковно-музыкальный стиль, простой и мелодичный»; этот стиль, как считает Л. Кантнер, и был заимствован Моцартом в его Ave Verum, столь непохожем на другие сочинения Моцарта"©
Когда почитаешь исторические выдержки, "маленькую трагедию" хочется назвать гнусным пасквилем. Да, я понимаю, что слухи и сплетни распространились ещё до Пушкина, вполне вероятно, ускорив смерть Сальери. И всё же взять имена живых людей и сделать из них нарицательных персонажей в образах, совершенно не соответствующих реальности - это, имхо, гадость. Настоящее злодейство, которое вроде как несовместимо с гениальностью. Так что опровергает сам себя Пушкин-то.
Возвращаясь к Рашу и Илаю - исторические реалии делают эту параллель куда более интересной и насыщенной, чем штамп, придуманный про Моцарта и Сальери Пушкиным. Хотя и этот штамп нашёл своё отражение:
«На Сальери долгое время висело тяжёлое обвинение, безобразное подозрение, будто он всевозможными интригами мешал продвижению Моцарта как оперного композитора, был, так сказать, демоном, преждевременно сведшим в могилу этого немецкого гения. Не останавливались и перед тем, чтоб приписать такому любезному, великодушному и скромному человеку мысль об убийстве, договаривались даже до нелепого утверждения, будто он из зависти — отравил Моцарта»©
А ведь Раша на Новусе сделают именно демоном в легендах.
Сальери при всём его международном признании, почестях, учениках и наградах никогда не считался гением, хотя его вклад в музыкальное наследие очевиден. А считавшийся гением с юности Моцарт всю свою жизнь так и пробегал за признанием, которое было у Сальери.
Самонадеянность Моцарта, его попытки хвататься за всё подряд мы видим и в сериале, в образе Илая. А прошение Моцарта - разве не напоминает финальное заявление Илая о том, что ему надоело быть учеником и он готов выйти из тени учителя?
Рашу же от реального исторического Сальери досталась не только способность подчинить свою жизнь некоей высокой цели, но и умение вдохновлять других, в том числе и в работах Моцарта то и дело встречаются отголоски. А ещё скромность
. Сальери не написал первую оперу в девять лет, не имел к 17 годам солидного багажа уже написанного - эх, значит, Моцарт - гений, которым ему никогда не стать))). Хотя современники и критики в своей оценке то и дело ставили работы Сальери в один ряд с работами Моцарта.Что касается зависти и интриг... Сам Роберт на вопрос о том, назвал бы он Раша интриганом, ответил, что скорее ему подходит определение прагматик. Взгляните с прагматической точки зрения: Сальери мог позавидовать? Чему? Отчаянным попыткам Моцарта найти признание и славу, соответствующие заявленной гениальности? Интриги помешали постановке "Дон Жуана" или всё же гениальность оперы, которая несколько десятилетий (десятилетий, Карл!!!) гремела во многих странах?
@темы: обоснуй, размышлизмы, Николас Раш, SGU, интересное
-
-
18.03.2017 в 10:13-
-
18.03.2017 в 11:59Я, кстати, на этой волне переосмыслила и то, что говорит Волкер. Это для нас имя Моцарта связано в первую очередь с "Маленькими трагедиями" и сразу тянет за собой пару "завистливой посредственности". А ведь в Европе существовала собственная байка о Моцарте - светлый гений, безоблачный, безмятежный, не сознающий своего величия, безразличный к мирской суете, к успеху и положению, не знающий мук творчества музыкант сверхъестественной одаренности, «сочиняющий музыку так, как поют птицы», — словом, «вечно ясный и солнечно-юный»©. Так что, когда Волкер говорит о Раше, что тот не Моцарт, ну, может, Шуберт - он не сравнивает себя с Сальери! Не признаётся косвенно в том, что он сам посредственность или завидует. Волкер просто перебирает гениальных музыкантов, мол, Раш явно по характеру не тянет на эту байку про Моцарта.
-
-
18.03.2017 в 12:57А Хлоя будет Бетховеном!
-
-
18.03.2017 в 13:15А это вот "да ладно, я же гений, меня в Вене примут, и даже если охладеют, это будет не сразу, так зачем об этом думать" - прямо вот Илай же!
Я только задумалась - слушай, а ведь если следовать этой канве, так Илай должен погибнуть, а на Раша упасть подозрение в том, что это его вина
-
-
18.03.2017 в 13:41Ну не обязательно же от начала и до конца повторять исторический сюжет))) На сколько я помню, слух о причастности Сальери к смерти Моцарта пустили много позже этой самой смерти, когда сам Сальери был уже стар. Вероятно, эти люди Моцарта и не знали, а были врагами самого Сальери. Тут, скорее, можно увидеть параллель с гибелью Райли и обвинением Раша. Да и врятли планировалась гибель Илая, скорее все-таки "переработка" сюжета. Он же как раз не показан "солнечным гением", а к концу сериала становится тем еще гаденышем.
-
-
18.03.2017 в 13:54Тут, скорее, можно увидеть параллель с гибелью Райли и обвинением Раша.
Вряд ли, мне кажется, эта параллель проводилась именно для Илая с Рашем, а не в целом для образа Раша. На Новусе его назвали демоном - это, мне кажется, реально параллель. А обвинение в смерти Райли - это из другой оперы.
Да и врятли планировалась гибель Илая, скорее все-таки "переработка" сюжета. Он же как раз не показан "солнечным гением", а к концу сериала становится тем еще гаденышем.
Хотелось бы надеяться, что сценаристы просто взяли отдельные детали из этой параллели))). Но насчёт "солнечно-юного гения" многое зависит от восприятия, имхо. Ведь часть зрителей восприняла последнюю серию достаточно в лоб - как занятие Илаем своего законного заслуженного места главного гения, эта его финальная улыбочка - разве не дань "солнечно-юному" штампу?
-
-
18.03.2017 в 14:03Ага, и тут же забыли и мудачество Илая, когда Раш пошел за Симеоном, и как он отнесся к Хлое, когда она начала демонстрировать способности к математике, и как он хотел сместить Раша, как он там выразился... Чтобы ему дали реализоваться? Солнечный гений, да уж... Сценаристы как по мне все очень четко показали.
Вряд ли, мне кажется, эта параллель проводилась именно для Илая с Рашем, а не в целом для образа Раша. На Новусе его назвали демоном - это, мне кажется, реально параллель. А обвинение в смерти Райли - это из другой оперы.
А мне кажется, дело именно в Раше. Обвинение в смерти (или увечии) Илая было бы слишком топорно, напрямик, а вот так, по кусочкам - самое оно.