"Майя"

[Tinka1976]

Я все-таки решилась. Почему медлила - я же не знаю, как здесь отнесутся к моему творчеству. Не то чтобы я боялась критики, скажем так: я боюсь камней. То есть осуждения без указания мотивации. В этих случаях у меня начинается ступор - я не могу оценить объективность сказанного, и не могу понять, что с этим делать. Если вам что-то не нравится, и вы скажете об этом, постаравшись аргументировать свое мнение, я буду только благодарна. Вряд ли я буду менять что-то в уже написанном - оно написано так, как мне нравится и изменено будет только в том случае, если после ваших замечаний мне самой покажется, что в фике - явный косяк (такое бывало). Зато это позволит мне в любом случае сделать какие-то выводы на будущее.

Фик является частью серии фиков "Кристина", причем пишется он в настоящий момент, но относится к середине хронологического ряда. Получилось так, что изначально планировалась трилогия с внесериальным персонажем, но этот внесериальный персонаж так запал в душу автору и читателям, что появились и еще фики. А вот теперь мне захотелось немножко раздвинуть трилогию. Это создает немного странное впечатление - ведь вы уже знаете, что будет дальше, но мне самой фик нравится, поскольку получается довольно непривычным для меня.
Сейчас серия выглядит таким образом:
1. Заложник (начало 3 сезона),
2. Снайпер (начало 5 сезона),
3. Майя (конец 5, между 5 и 6 сезонами),
4. Past Infinity или сожаления о несбывшемся (начало 7 сезона),
5. Взрыв (где-то полгода спустя),
6. Доказательство любви (еще два года спустя).
Как вы понимаете, вся серия - AU, а привязка по времени относится к элементам канона.
Уже дописанные фики лежат тут: www.fanfiction.net/u/1605527/tinka1976.

Фандом: CSI:Miami
Автор: мну
Бета: MS Word
Рейтинг: PG-15.
Пейринг: как такового нет, фик-размышление о многих пейрингах, но все гетные.
Жанр: романтика, детектив, местами ангст.
Ворнинг: H in love, знаю, что для многих странно, но мне он таким нравится.
Саммари: Второй шанс - лишь иллюзия, а, может, это просто был не второй, а очередной шанс...
Статус: закончен.

Глава 1.
Бар, в котором работала Лиза, пользовался популярностью. Но ее это не особенно радовало, хотя во многом эта популярность сложилась именно благодаря ей. Мать-латиноамериканка одарила дочь вполне обычными, но очень гармоничными внешними данными – тонкой ладной фигуркой, густыми блестящими волосами, симпатичным личиком, ловкими проворными руками с длинными пальцами и изящными запястьями. От отца Лиза унаследовала ум и чутье. По крайней мере, воспитывавшая ее бабушка не раз повторяла ей именно это. Родителей Лиза не помнила – ей было всего полтора года, когда их не стало. А год назад не стало и бабушки, и Лизе поневоле пришлось задуматься, как жить дальше. Работа в баре давала ей достаточные средства к существованию, а теперь, когда денег на лечение и содержание бабушки уже не требовалось, Лиза получила возможность понемногу откладывать. Оставалось решить, на что. Поразмыслив, она остановилась на колледже. За время работы в баре она успела понять, что больше всего людям хочется просто рассказать о себе. Лиза умела слушать. Помнила постоянных посетителей, умела парой простых вопросов создать у человека впечатление, что он разговаривает со старым другом, перед которым не нужно напрягаться, рассказывая все с самого начала, или мучительно подбирать слова, пытаясь пояснить, как же так получилось, что он, хороший в принципе человек, сделал то, что сделал. С ней можно было просто поделиться тем, что волнует в данный момент. Во всем этом Лизе не нравилось лишь одно – приходилось пить вместе с рассказчиком. Если б не это, она могла бы слушать людей сутками. Вот для этого-то ей и нужен был диплом. Хозяин бара был не особенно доволен ее решением, но даже по самым оптимистичным подсчетам Лизе нужно было поработать еще года три, чтобы собрать требуемую сумму, так что пока волноваться ему было не о чем.
Сегодня вечер выдался спокойным – конфликтов не было, из постоянных посетителей был только лысый Джорджи, сорокалетний оболтус, продающий подержанные машины. Его ежевечерняя «ария» о том, что «если б у него не выпали волосы еще в тридцать…», уже была исполнена, и он тихо клевал носом над своей рюмкой. Лиза улыбалась и наливала коктейль за коктейлем кокетничающей друг с другом парочке. Парень не торопился, обхаживал девушку грамотно, и Лиза видела, как поблескивают несомненным интересом глаза девушки, несмотря на ее внешнюю холодность. С этой парочкой Лизе было все понятно – эта ночь будет их первой, а, если небо будет благосклонно, то и далеко не последней ночью вместе.
Лиза в очередной раз глянула в дальний угол бара. Нет, тот странный парень опять погрузился в свои мысли, не смотрит больше в эту сторону. Первый раз в жизни Лиза была в замешательстве – она никак не могла понять, что нужно этому клиенту. Высокий рыжий мужчина, за сорок, вероятно, случайно в этом районе – Лиза могла поклясться, что не видела его раньше. Она запомнила бы его, не столько даже из-за цвета волос – из-за взгляда. Столько выражений проскальзывало в глубине синих глаз, что это завораживало не хуже, чем если б глаза у незнакомца ежесекундно меняли цвет.
Когда он только вошел в бар, Лиза почему-то напряглась – в рыжем незнакомце ей почудилась официальная властность, так что Лиза непроизвольно глянула в сторону кабинета хозяина, где в сейфе лежали лицензии, разрешения, отчеты и другие бумаги. Но незнакомец прошел к стойке, и в его движениях Лизе вдруг почувствовалась неуверенность – как будто он сам не знает точно, зачем пришел. Лиза радушно улыбнулась – незнакомец слегка рассеянно улыбнулся в ответ, сел, ссутулился, поставив локти на стойку, поднял на нее взгляд. Ее настойчиво окликнули с другого конца бара – Лиза улыбнулась, извиняясь. Мужчина чуть усмехнулся, кивнул. Лиза отошла к нетерпеливым клиентам и не слишком торопилась возвращаться обратно – незнакомец был рад отсрочке, он все еще не решил, будет ли он пить, и, если будет, то что. Сидел, оглядывая бар. Лиза тихонько наблюдала за ним.
Клиенты, позвавшие ее, угомонились, а незнакомец, снова подняв взгляд, сделал легкое движение, подзывая Лизу. Голос мужчины был низким и уверенным. Лиза налила заказанную выпивку, подумав про себя, что отдавать распоряжения, вероятно, является частью его ежедневной работы – в голосе было то, что Лиза называла «уверенной неуверенностью». Обычно это означало, что перед ней человек, привыкший руководить другими, когда уверенный тон вовсе не означает внутренней уверенности в чем бы то ни было.
Через полчаса Лиза поняла, что не ошиблась – мужчина отпил пару крошечных глотков за все это время. Сидел, рассматривал людей, наблюдал за тем, как она наливает выпивку и протирает стаканы, временами погружался в свои мысли. Было очевидно, что он не выпить сюда пришел. Но что-то мешало Лизе подойти и сесть напротив, показывая, что готова выпить с ним. Одиночество сквозило в его взгляде, рассеянной улыбке, изредка мелькающей на губах, в движениях длинных тонких пальцев, покручивающих стакан. Но… Он никого не приглашал разделить это одиночество, в отличие от большинства людей, которых изо дня в день видела Лиза. Он нес свой крест с достоинством. Лиза видела, что он не волк-одиночка по натуре, и почему-то не сомневалась, что его попытки найти свою вторую половинку провалились не по его вине. Невольная симпатия толкала ее начать разговор, но что-то подсказывало, что не стоит с этим спешить. Не то чтобы она опасалась какой-то резкой реакции с его стороны, просто, прежде чем начинать разговор, Лиза хотела понять для себя, зачем он пришел сюда? Чего ищет? Или от чего бежит?


Наверное, Лиза давно бы справилась с этой задачей, если б сидящий за стойкой бара человек сам знал, зачем он пришел. Лиза заблуждалась насчет его местожительства – он жил недалеко от бара, но никогда здесь не был. Алкоголь не любил с детства – его запах был накрепко связан со вкусом крови, болью во всем теле, и, самое мерзкое, бессильным страхом за близких. К тому же его в любой момент могли вызвать на работу – где уж тут расслабляться. Зато насчет руководящей должности и одиночества Лиза была чертовски права – Горацио Кейн был лейтенантом в криминалистической лаборатории уже пять лет, и к одиночеству ему было не привыкать. Хотя ему столько раз уже казалось, что судьба наконец смилостивилась, и одиночеству пришел конец. Самым страшным испытанием для лейтенанта оказалось даже не то, что судьба раз за разом отнимала у него любимых женщин. Самым страшным было то, как она их отнимала.
Рэчел Тернер. За один вечер, проведенный вместе, Рэчел пришлось заплатить остатком своей жизни, а последние минуты этой чудесной женщины были ужасны. Горацио смотрел тогда на ее выловленное из канала тело, и ему казалось, что все эти порезы отпечатываются на его сердце. Горацио сидел на корточках возле огромной лужи крови, и ему казалось, что он видит глаза истекающей кровью Рэчел. Она лежала тут и чувствовала, как из нее уходит жизнь. Если она проклинала его в тот миг, Горацио ее не винит.
Марисоль Делко. Горацио вновь ощущал под пальцами нежную упругость розового бутона, так напоминающего ему нежную упругость ее кожи. Он готов был просто любоваться ей, восхищаясь отчаянной храбростью, с которой девушка сопротивлялась страшной болезни. Ей нужно было лишь немного уверенности в том, что в этой битве она может победить, что все это делается не для того, чтобы уйти достойно, а для того, чтобы жить дальше. Горацио дал ей это, не ожидая ничего взамен, вполне достаточной наградой ему был вернувшийся в ее глаза задорный блеск. Но Марисоль не пожелала принимать это даром. И нашла такую форму благодарности, какую лейтенант никак не мог отвергнуть. Ее сердце открылось, впуская его, и Горацио не смог устоять – ведь он тоже человек, и как и всякому живому человеку, ему хотелось тепла и доверия. Он искренне желал ей счастья, он готов был сделать все, что потребуется для этого. Но вот никак не ждал он, что вместо счастья принесет ей то, от чего ей почти удалось ускользнуть – смерть. Все, что он делал потом, не имело значения и не принесло ни малейшего облегчения.
До недавнего времени он считал, что этот список дополняет еще и Кристина. Кристина Маршалл, ныне Кристина Грэй. Маленькая докторша, с судьбой не менее, а может, и более трагичной, чем у него. Женщина, непохожая ни на одну из виденных им женщин. Не внешне, внешне Кристина не выделялась из толпы – слишком стандартное, неприметное лицо. Горацио затруднился бы с ответом на вопрос, красива ли она. Ничего некрасивого или неправильного, и в то же время не хватает какой-то изюминки в ее внешности, чтобы назвать красивой.
Первая женщина в его жизни, которой он не смог ничего дать авансом – ни сочувствия, ни заботы… Зато неожиданно получил. «Жаль, что она не подумала, каково будет жить с этим именем Горацио Кейну». Черт возьми, этого даже мама не понимала. Когда он в очередной раз приходил домой с синяками или разбитой губой и дрожащим голосом пытался объяснить, что рыжему оборванцу лучше было бы называться Джеком… Или Билли… В ответ Горацио всегда слышал лишь одно. «Ты должен гордиться своим именем. Ведь оно…». Дальше следовал длинный и воодушевленный монолог, во время которого мальчик мрачно думал, что Горацио Алджеру вряд ли так доставалось за его имя.
Сейчас, разумеется, он привык. Привык к быстрой усмешке, зачастую скользящей по губам собеседников, когда рыжий коп представлялся полностью. Его лицо оставалось спокойным. «Смешное имя, да?», - улыбаясь, говорил он детям. И дети улыбались в ответ, и придвигались чуточку ближе. Над кем из нас не смеялись в детстве? Рыжий или белобрысый, тощий или толстый, коротышка или длинный – какой бы ты ни был, повод найдется. И этот чужой взрослый человек вдруг оказывался немного ближе. Ведь все дети верят, что, когда они вырастут…
Почти два года Горацио думал, что и Кристина поплатилась за это сочувствие, и лишь молил небеса, чтобы ее смерть была не такой страшной, как смерть Рэчел. Но чуть больше полугода назад, очнувшись от жуткого кошмара, когда ему казалось, что он не может пошевелиться, не может ничего сделать со страшной болью, раздирающей грудь, он вдруг оказался лицом к лицу с Кристиной. Нахлынувшую радость смело волной воспоминаний, он вспомнил все. И главной неожиданностью было, что вместе с адом он вспомнил рай.
Он вспомнил ту, другую Кристину, которая открылась ему после освобождения из ямы. Кристина мягко напомнила ему, что прошло два года, но какое это имело значение? Его чувства были свежи, как будто это произошло вчера. Его переполняла благодарность за все, что она сделала, и нежность, и симпатия, и сочувствие к той страшной беде, что ей пришлось пережить, и желание - он помнил ее тело, прикосновения легких мягких рук, ее глаза… Какие два года, ведь это было только что, и будь он проклят, если позволит этому забыться или кануть в никуда. Но на руке Кристины было кольцо. Для нее это было не вчера, а далекие два года назад. И эти два года она строила свою жизнь без него. Так, как сумела.
Горацио был ошарашен, оглушен. Как мог он два года не помнить, что полюбил? Можно ли это тогда назвать любовью? И нужно ли, если эта женщина теперь с другим? Кристина зашла лишь раз за все время, что он провел в больнице. Обычный врачебный осмотр, одобрительная улыбка при заявлении, как хорошо обстоят дела. Она не провела с ним ни единой лишней минуты, не коснулась лишний раз, ее отзывчивость была отзывчивостью хорошего врача. Вот только он слишком хорошо понимал, что Кристина ни за что не покажет истинных чувств, и делает это в первую очередь ради него. А еще – потому что рядом находится Элина.
Он поступил так, как поступал всю жизнь – затянул ремни железных лат, закрывающих душу, как можно быстрее постарался встать на ноги и с головой ушел в работу, которой было хоть отбавляй. Несколько месяцев спустя не выдержал – узнал по базе, где живет Кристина и поехал к ее дому. Припарковался неподалеку. Вскоре он увидел, что хотел – Пол Грэй, поцеловав жену, сел в машину и уехал на работу. Кристина еще некоторое время постояла и вернулась в дом.
А Горацио так и остался сидеть в машине, вдруг осознав абсурдность собственных намерений. Неужели он так изменился, что готов подбивать замужнюю женщину на измену? Или он потребует, чтобы она ушла от мужа? Первый вариант был ему омерзителен до тошноты. Он перестал бы уважать и себя и ее, случись такое. Что касается второго… А чем он лучше? Он проверял Пола Грэя. Зарабатывает тот на своих стройках не меньше, зато у него рабочий день нормированный, на него можно рассчитывать, что он будет дома в оговоренное время, его не разбудят среди ночи срочным вызовом. Да и вероятность того, что какой-нибудь подонок, решивший мстить ему, причинит вред его семье, несоизмеримо меньше. Так зачем же Кристине уходить от мужа? Ах, это ему самому так хочется чувствовать ее тепло, ее сочувствие, ее заботу? Всем хочется, и чем же ты лучше других, лейтенант?
А две недели назад он узнал, что Элина решила работать частным детективом. Это больно кольнуло Горацио – она не рассчитывала на него, на его поддержку. Они почти не виделись после его выхода из больницы. «Как она смотрела на вас, лейтенант», - сказал тот мерзавец. – «Я добьюсь, чтобы она смотрела на меня так же». Этого Горацио допустить не мог. Но как он мог защитить Элину от этого? Быть рядом? Со дня смерти Рэя… теперь уже настоящей смерти… прошло слишком мало времени. Меньше года. Или он повторяет ту же ошибку, что и в прошлый раз? Решиться было трудно, невероятно трудно. И, как ни странно, самым мощным стимулом была звучащая в голове фраза Кристины: «Не знаю, что из этого выйдет, но я готова попытаться». Он, Горацио Кейн, не мог позволить себе оказаться слабее, чем эта маленькая женщина.
Элина согласилась поужинать неожиданно легко. Сложности начались потом. Как-то неожиданно они обнаружили, что оказались на минном поле – любая фраза могла стать ошибкой, причинить боль. И разговор не клеился. Несколько фраз, обмен улыбками, молчание… Еще несколько фраз… Слишком много запретных тем, словно раскрытых пастей с оскаленными зубами. Жаркое дыхание этих монстров заставляет задыхаться, потеть и чувствовать себя неловко, будто одежда не подходит. Приглушенное рычание заставляет дрожать руки и наполняет воздух давящей тревожной напряженностью. Кажется, они даже испытали облегчение, когда ужин закончился, и не торопились назначать новую встречу. Тем более, что на Горацио снова навалились дела.
Сегодняшний день выдался просто кошмарным. Вызовы, допросы, беседы с родственниками… Все то же, чем был наполнен каждый его день, просто сегодня этого было очень уж много. И Горацио особенно остро ощущал, как ему нужен кто-то, кто ждал бы дома – увидеть родное, милое лицо, почувствовать ласковые теплые руки на плечах, легонько поцеловать уголок нежных губ, вдохнуть запах волос… Ничего необычного – ужин, душ, постель. Но не в одиночестве.
Темный пустой дом терпеливо ждал его, верный, надежный, но такой неуютный. Да, выпить он мог и дома, если б захотел, но, видимо, он все же пришел сюда не за этим. Глядя на ухаживающего за девушкой парня, Горацио неожиданно почувствовал, как отпускает что-то внутри. Вот, оказывается, что ему было нужно – увидеть еще раз, увидеть своими собственными глазами то, ради чего он работает – обычную жизнь обычных людей. Этих людей не коснулось горе. На их лицах не было смертельной муки, не было отчаянных слез и скорби из-за потери близких, не было страха перед убийцей или циничного неверия в систему и уверенности в собственном превосходстве и безнаказанности. Смуглолицая девушка-бармен бросила на него очередной внимательный взгляд, и Горацио сделал еще один крошечный глоток, мол, все в порядке, я не подозрительный тип, непонятно зачем сюда явившийся, сижу, выпиваю, думаю свою думу. Как все…
Он не видел, как она вошла. Как и положено всякой нормальной галлюцинации, она возникла в поле его зрения внезапно. Высокая стройная брюнетка тряхнула длинными вьющимися волосами и примостилась на высоком табурете у стойки. Между ней и Горацио осталось одно свободное место, и ничто не мешало Горацио наслаждаться его внезапным помешательством. Самое странное, он отчетливо понимал, что это именно помешательство, и никто, кроме него, девушку не видит.
- Вот и ты, цветочек, - неслышно, одними губами, произнес Горацио, не отрывая ласкового взгляда от лица жены.
Девушка заметила его взгляд, улыбнулась. Горацио слегка улыбнулся в ответ, склоняя голову к плечу. Главное, чтобы никто сейчас не прервал очарование, не спугнул это видение, обратив внимание, как нежно он смотрит на пустоту, или как говорит сам с собой. Конечно, это неправильно, и, если это повторится, придется обращаться к психотерапевту, но… Несколько минут счастья за месяцы изнуряющей работы – неужели он не вправе позволить себе этого?
Внезапно видение начало своевольничать – достало из сумочки тонкую дамскую сигарету и закурило. Горацио тоскливо нахмурился – вид Марисоль с сигаретой вызывал у него совсем не те воспоминания, какие хотелось бы. Это было напоминание о марихуанне и о болезни. О смерти…
- Пина Коладу, - сказала галлюцинация подошедшей Лизе.

запись создана: 27.04.2009 в 16:35

@темы: CSI:Miami, творчество, "Кристина", фанфики, Горацио Кейн

Comments

[Tinka1976]

Глава 2.
Горацио сидел и смотрел, как девушка смакует коктейль. Происходило что-то невероятное – не могла же смуглолицая барменша налить выпивку его галлюцинации. Но и в реальность девушки он поверить никак не мог. Речь шла не о случайном сходстве, которое пропадает при более внимательном взгляде – тогда эффект, который оказало на него появление девушки, был бы просто следствием усталости. Но ее лицо было слишком похоже на лицо Марисоль для того, чтобы можно было счесть это случайностью.
Горацио отвел взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Говорят, у каждого человека есть двойник… Тряхнул головой, подсунул деньги под краешек салфетки. Стакан не был опустошен и на четверть, но Горацио решил, что ему достаточно. Сейчас следовало уйти, тихо встать и выйти, ни на кого не глядя. Бар у самого океана, можно пройти по берегу, а потом уже свернуть к дому. Свежий ветер развеет сумбурные мысли, мельтешащие в голове.
Решил – и поднял взгляд на девушку. Как он мог уйти, не взглянув в последний раз на это лицо? Разве не об этом он мечтал каждый раз, оставляя цветы и подолгу сидя над серой плитой с выбитой на ней надписью «Марисоль Делко Кейн 1978 – 2006»? Еще раз увидеть… Если он будет столь безрассудно отвергать ответ на свои молитвы…
Лучше б он не поднимал взгляда – девушка как раз затянулась. Горацио стиснул кулак, преодолевая желание попросить ее затушить сигарету, и дать ему возможность унести с собой милый облик без этой раздражающей детали.
- Не нравится, что я курю? – насмешливо приподняв брови, спросила девушка, неожиданно повернувшись и поймав его взгляд.
- Не понимаю, как можно быть столь расточительной к драгоценным мгновениям своей жизни, после всего… - сорвалось с губ Горацио прежде, чем он сумел остановиться. Голос, мимика – слишком похоже, и на мгновение Горацио снова почудилось, что…
«Марисоль больше нет», - жестко напомнил он себе.
Девушка замерла, не донеся сигарету до рта, ее глаза смотрели на Горацио со странной смесью чувств, но больше всего в них было растерянности. Горацио захотелось протянуть руку и погладить ее по щеке.
Невыносимо. Длить это было просто невыносимо, но мучительно сладко. По губам Горацио скользнула быстрая, немного нервная улыбка.
- Простите, я разговаривал не с вами, - неловко извинился он и быстро вышел из бара.
Дошел до самой кромки воды, встал, поставив руки на пояс и запрокинув голову. Бархатно-темное небо с крупными южными звездами завораживало, кружило. Нужно было вернуться в бар и объяснить… Нет, наверное, лучше просто уйти, как и собирался. Пусть для этой девушки он останется подвыпившим идиотом, ляпнувшим что-то невразумительное и поспешно ретировавшимся.
- Вы ее знали? – раздалось сзади.
Горацио вздрогнул, сжал губы, опустил голову так низко, что подбородок упирался в грудь. Черт, соберись, лейтенант, будь мужчиной, обернись и успокой девушку. Ты ее напугал своим поведением, неужто не слышишь по голосу.
Он обернулся. Глаза уже привыкли к темноте, едва рассеиваемой фонарями на набережной и у бара, и он видел лицо девушки вполне ясно. Так Марисоль смотрела, сообщая ему о визите агента и его расспросах. Не зная за собой никакой вины, но чувствуя сгущающиеся тучи над головой, и панически опасаясь невольно навлечь неприятности.
- Вы ее знали, - закусывая губу, констатировала девушка, прежде чем Горацио успел вынырнуть из воспоминаний и сообразить, с чего начать свои объяснения. – Господи Боже, - быстро и чуть ли не со слезами продолжила девушка, прижимая руку ко рту. – А я даже не подумала, ни на секунду, я… Простите, - хватая двумя руками за рукав его пиджака, искренне попросила вдруг она. – Простите…

[Tinka1976]

Ее глаза с мольбой смотрели в лицо Горацио, а у него ком в горле застрял… Горацио сглотнул, понял, что это не поможет – он не способен ничего сейчас сказать, и просто кивнул. Потом еще раз, мотнул головой, слегка пожал плечами, выдавил из себя улыбку.
Девушка улыбнулась в ответ. Тоже слегка пожала плечами, еще раз извиняясь за то, как глупо все получилось, отпустила рукав лейтенанта, погладив его по руке, и, развернувшись, пошла по пляжу вдоль берега.
- Подождите, - успел выкрикнуть вслед Горацио, когда девушку уже почти поглотила темнота.
Снова замешкался – о чем им разговаривать? Но наблюдать, как Марисоль уходит от него, растворяясь в темноте, было выше его сил. Девушка остановилась, обернулась. Затем, видя, что он медлит, сделала несколько шагов в обратном направлении.
- А вы… - тоже подходя ближе, спросил Горацио, и замялся, не понимая, как лучше сформулировать вопрос.
- Майя, - улыбнулась девушка.
- Майя, - повторил Горацио.
Теперь они стояли в нескольких шагах друг от друга. Горацио ощущал настоятельную потребность чем-то занять руки, достал из внутреннего кармана пиджака солнцезащитные очки, понял, что это глупо, убрал их обратно, вздохнул, успокаиваясь, и снова взглянул на Майю.
- Иллюзия, - чуть пожала плечами девушка.
- Иллюзия? – поднял брови Горацио.
- Майя в переводе с индусского значит «иллюзия», - девушка сделала быстрое движение бровями, заставив Горацио широко улыбнуться и опустить голову, чувствуя, как сладко щемит сердце.
Затем он снова поднял взгляд. Отличия были. Чуть по-другому лежат волосы, чуть худощавей и спортивней фигура, немного иное выражение глаз. Но все же сходство было слишком велико, чтобы Горацио мог окончательно отделить для себя образ Майи от образа Марисоль.
- Родители не знали, что однажды иллюзией станет даже это, - Майя коснулась рукой своей щеки, неожиданно погрустнев.
- Расскажите, - поднимая домиком брови, попросил Горацио.
- Все просто, - качнула головой Майя, устремляя взгляд на темный океан, напрасно подкатывающий к их ногам волну за волной, с неизбывным оптимизмом предлагая унестись на ее гребне прочь от всех тревог и забот суетной, грешной земли. – Просто, глупо, страшно, - Майя щурилась, будто от яркого солнца. – Поверила своему другу, что он достаточно трезв, чтобы довезти меня до дома. Очнулась в больнице. Я не была красивой, - неловко двинула плечом она. – Не любила фотографироваться. Остались только детские и подростковые снимки. А ее фотография была в газете. На первой полосе. Врач сказал, что лицо подходит идеально. И меня не стало…
Майя зябко обхватила себя за плечи. Горацио переступил на месте, сглотнул.
- Мне жаль, - сказал он. – Но вы не правы, Майя. Вы есть…
Майя кинула быстрый взгляд на его лицо, всхлипнула и вдруг разрыдалась.
- Я думала только о том, что теперь я буду красивой, - сорвалось с ее дрожащих губ. Она всхлипывала, уткнув лицо в ладони. – Ее лицо было ей уже не нужно. Но я… Я даже не подумала, что будет, если я встречу кого-то, кто знал ее! Простите… Простите…
Последние слова она проговорила уже совсем невнятно, поскольку Горацио сделал шаг вперед, преодолевая немыслимо огромное расстояние за этот шаг, и обнял девушку, тут же уткнувшуюся лицом в его рубашку. Пульс частил, и, словно в ответ, вздрагивало тело плачущей в его объятиях девушки. Ночь кружилась, безумным хороводом празднуя немыслимую встречу, огромный курортный город проваливался в эту ночь, затянутый наркотической дымкой веселья в ночных клубах, проваливался вместе с яркими разноцветными огнями, пьяными воплями и оглушительной музыкой, оставляя лишь живую музыку прибоя и шорох песка, неяркий свет далеких фонарей и дорожку, ведущую к полной луне, украсившейся по такому случаю ожерельем из самых крупных и чистых звезд.

[Tinka1976]

«Меня не стало…» - сказала Майя. Как он понимал ее! В каком-то смысле его, Горацио Кейна, не стало тоже после смерти Марисоль. И лишь теперь, вот в этот миг, он не осознал, а почувствовал, почувствовал всем телом, что это – неправильно. Жизнь продолжалась, жизнь была вокруг, первозданной красотой южной ночи, обнимающей их, жизнь была рядом, плачущей в его объятиях девушкой, жизнь была внутри него, несмотря ни на что… Он был жив, но не жил, не чувствовал жизни, и это было ужасно неправильно, оскорбительно по отношению к дарованному ему господом чуду жить.
Майя перестала всхлипывать, и вдруг обняла его, по-прежнему прижимаясь щекой к груди.
- А вы? – повторила она его неоконченную фразу.
- Горацио Кейн, - представился Горацио, чуть улыбнувшись вскинувшей голову и внимательно взглянувшей ему в лицо, проверяя, не шутит ли, Майе. – В честь известного писателя Горацио Алджера, - с некоторой даже важностью добавил он.
- А она… Вы… - теперь запиналась Майя.
- Марисоль была моей женой, - чуть прищурясь, немного суховато от усилия сдержать эмоции сказал Горацио.
- Вы ее любили? – чуть слышно спросила Майя, высвобождаясь из его объятий.
- Да, - склонив голову к плечу, открыто глянул на нее Горацио. – Да.
- Сколько вы были женаты? – глядя в песок, спросила Майя.
Горацио тоже опустил голову и вздохнул.
- Один день, - поднимая взгляд и встречаясь взглядом с удивленной этой заминкой девушкой, как можно спокойнее ответил Горацио.
Глаза Майи расширились, потом в них отчего-то блеснули слезы, дрогнули ресницы, девушка приоткрыла рот, будто собираясь сказать что-то, но замерла, вглядываясь в глаза Горацио.
- Я – не она, - сказала Майя через некоторое время. Каким-то образом чувствовалось, что она хотела произнести эту фразу с гневным напором, но вышла она скорее как извинение.
- Я знаю, - быстро кивнул Горацио. – Я знаю, - повторил он.
Сладость и горечь, нектар и яд, блаженство и мука…
- Уже поздно, я провожу вас домой? – предложил Горацио.
- Хорошо, - немного замявшись, все же согласилась Майя.
- А когда вы в последний раз гуляли с девушкой по ночному пляжу? – неожиданно спросила Майя какое-то время спустя. Остановилась, с интересом ожидая ответа.
- Ну… - Горацио поднял брови, вспоминая, когда он вообще последний раз был на пляже не по работе.
- От лица вашей жены выношу вам порицание! – скорчила рожицу Майя и тут же испуганно взглянула на Горацио – не оказалась ли шутка слишком резкой и неуместной.
Но Горацио практически не обратил внимания на смысл, он слышал только задорный тон, видел лишь оживленный и лукавый блеск в глазах, и его сердце омывало теплотой.
Они свернули к домам, и, поскольку Горацио так и не ответил, снова шли молча. Горацио понимал, что они вот-вот придут, а ему впору было останавливаться и просить Майю погулять с ним еще часок-другой по пляжу, пока он сможет решить, как быть дальше.
- Вот и мой дом, - голос Майи прозвучал гонгом к началу ожесточенной схватки в душе Горацио.
Ему безумно хотелось увидеть Майю еще разок, когда уляжется сумятица чувств. Но если он хочет видеть в ней лишь Марисоль, девушка это поймет, вернее, почувствует, и наверняка воспримет как оскорбление. Но как он мог определиться, кого хочет видеть, если лицо – одно на двоих?

[Tinka1976]

- Вот, - Горацио почему-то суетливо достал визитку и как-то неловко, будто делал это впервые, протянул ее Майе. – Это моя визитка, - быстро лизнув губы, пояснил он, будто на карточке стоял лишь номер телефона, без указания имени, фамилии, звания. – Если что-то случится…
- Лейтенант Горацио Кейн, - уважительно прочитала Майя. – Вы полицейский?
- Криминалист, - уголками губ улыбнулся Горацио. – Но это неважно. Я сделаю все, что в моих силах.
Эта казенная, столько раз повторенная им фраза была единственным, что он смог сейчас придумать.
- А я могу позвонить вам просто так? – вдруг игриво приподняла бровь Майя.
Чем глубже Горацио отступал внутрь себя, укрепляясь в решении не рисковать, не позволить себе нанести новую эмоциональную травму и без того много пережившей девушке, тем ближе подходила Майя.
А затем его шею обвили ее руки, и девушка осторожно прижалась губами к его губами, то ли пробуя, то ли позволяя ему привыкнуть… Несколько секунд Горацио сопротивлялся нежным, осторожным поцелуям, но проиграл. Теперь уже целовал сам, глубоко, уверенно, умело, лаская руками спину, прижимая девушку к себе… Неожиданно отстранился, держа двумя руками лицо Майи, не позволяя ей снова приблизиться. Они жадно глотали воздух, наклонив головы и соприкасаясь лбами, руки Майи поглаживали плечи Горацио немой просьбой о продолжении.
- Не думаю, что это хорошая идея, - наконец, сказал Горацио.
Отступил на шаг, вздрогнув.
- В чем дело? – испугалась Майя. – Что с тобой? Тебе плохо? – от волнения перейдя на «ты», зачастила она, глядя на переменившееся лицо Горацио.
Девушка сделала шаг к нему, но Горацио выставил перед собой ладонь.
Они стояли возле калитки, и он взялся рукой за ограду, упирая другую руку в бок. Низко опустил голову.
- Я уже говорил именно эту фразу, - наконец, справившись с собой, пояснил Горацио. Выпрямился, вздохнул, взглянул на Майю снизу вверх, склонив голову к плечу. – Говорил ей.
- Она тоже пыталась тебя поцеловать? – неожиданно спокойно улыбнулась Майя.
- Нет, - качнул головой Горацио. – Она приглашала меня на ужин, - неожиданно сам для себя признался он. Как будто откровенность была наградой за проявленное Майей спокойствие.
- И что она ответила?
- Что это всего лишь ужин, - открыто улыбнулся Горацио.
Перед его глазами стояло лицо Марисоль, каким оно было в тот момент, а рядом с ним Горацио видел лицо Майи – такое похожее, но такое другое. Образы девушек вдруг начали обретать индивидуальность. Это было похоже на то, как если б Горацио вдруг обнаружил, что секунду назад казавшиеся ему совершенно неотличимыми сестры-близняшки оказались совершенно разными, и теперь остается только удивляться, как это кто-то мог их перепутать.
- И ведь это оказалось не такой уж плохой идеей, - пожала плечами Майя.
- Майя, - брови Горацио сдвинулись домиком. – Майя, я не хочу обманывать тебя, но очень боюсь это сделать, пусть и невольно.
- Ты видишь во мне только ее? – расстроилась Майя.
- Я… - Горацио сам удивился внезапно вспыхнувшему горячему желанию ответить уверенным «нет». – Мне сложно сейчас это понять, Майя, - сказал он. – Все это так неожиданно.
- Нужно время, успокоиться, все обдумать, - кивнула Майя, но глаза все еще были грустны.
- Я не хочу тебе лгать, - как можно более мягко сказал Горацио поникшей девушке. – Но мне хотелось бы еще раз увидеть твою улыбку.
- Тогда жди моего звонка, - внезапно расцвело озорной улыбкой лицо Майи.
Повернувшись, девушка скрылась в доме. Горацио стоял, ошарашенный. Он не имел в виду… Или имел… Черт, а это важно? Разумеется, он будет ждать звонка, и у него еще есть время спокойно разобраться в себе и решить, что ответить. Горацио бросил последний взгляд на осветившееся окно в доме Майи и пошел к своему дому. А ведь она тоже может передумать и не позвонить… Мысль причинила такую неожиданно острую боль, что Горацио остановился. Нет, конечно, он справится, но… Но это будет не так-то просто.
Он шел, впитывая всем телом прохладу изумительной южной ночи, чутко улавливая звуки, далеко разносящиеся в ночной тишине. Вокруг была жизнь. В нем была жизнь. Впервые за все это время с момента смерти Марисоль, подняв глаза к величаво плывущему над океаном диску луны, Горацио увидел лицо жены не искаженным отчаянными попытками скрыть боль и страх надвигающейся смерти, а счастливым. В той улыбке Марисоль, что он видел теперь, не было ничего вымученного. И он непроизвольно улыбнулся в ответ, тут же хмыкнул, опустил голову и прибавил шаг, мысленно посмеиваясь сам над собой за внезапный приступ романтизма.

[Tinka1976]

Глава 3.
Несколько дней пронеслись в безумном ритме, до отказа заполненные работой. Увольнение Райана Вулфа, последовавший за тем пересмотр дел – Горацио внутренне улыбался, видя, с каким отчаянным рвением Райан пытается по мере сил исправить допущенную им ошибку. Это укрепляло лейтенанта в принятом решении не искать замену оступившемуся молодому криминалисту, подождать, пока Райана восстановят.
Но из-за этого на плечи остальных ложилась дополнительная нагрузка. Наталья только-только стала полноправным членом команды, Келли неизменно отмечала в своих отчетах ее прогресс, но кое-что приходит только с опытом. Слишком поспешный выход на работу Эрика так же заставлял Горацио беспокоиться – номинально Эрик оставался опытным криминалистом, фактически же за ним требовался присмотр, как за стажером. Кроме того, как и предупреждала Алекс, Эрик действительно стал другим. Иногда Горацио казалось, что ему прислали нового подчиненного, но почему-то никто этого не заметил и все по привычке продолжают называть его Эриком Делко. А новичок, в свою очередь, старательно пытается ничем не разрушить эту иллюзию, но в его глазах постоянно читается страх допустить какой-либо промах, после которого все поймут, что он не тот, за кого себя выдает. Последним надежным звеном в его команде оставалась Келли, по сути – его заместительница. Горацио верил ей, как себе – находился ли он в Бразилии, лежал ли в госпитале, он был абсолютно убежден, что его лаборатория – в надежных руках несгибаемой «девушки-пули». Однако сейчас ему приходилось быть настороже и в отношении Келли. Впервые за все то время, что они работали вместе, Келли была увлечена кем-то настолько, что позволила себе публично выражать свои чувства на виду у всей лаборатории. И это настораживало – как это скажется на ее профессиональных качествах?
Как итог – работа поглощала все время и внимание Горацио. Майя не позвонила, но он почему-то не испытал ожидаемой боли. Очарование той ночи прошло, привычное хладнокровное трезвомыслие квалифицировало испытанные им в ту ночь чувства и стремления как безрассудные. Усталость, выпивка, шок, воспоминания, романтичная обстановка…
Сейчас, при свете дня оценивая перспективу развития подобных отношений, Горацио понимал всю безнадежность подобной затеи. Молодость Майи была наименьшим из всех «но». На вид Майя была старше Марисоль, но разница в возрасте все равно была слишком большой. Хотя это не было главным. Схожесть Майи и Марисоль одновременно притягивала и отталкивала. Он любил этот образ, но отдавал себе отчет, что это и приведет к разочарованию. Вспоминая их встречу, Горацио никак не мог отделаться от ощущения некоей неискренности, наигранности в поведении Майи. Но ведь это ощущение, скорее всего, было вызвано именно подсознательным ожиданием, что Майя будет вести себя так же, как и Марисоль. А этого не будет. Потому что это другой человек. И Горацио был уверен, что это действительно не самая лучшая идея – встречаться с девушкой, при виде которой он невольно думает о другой.
Ему сложно было ответить даже самому себе на вопрос, почему он позволил развиться отношениям с Марисоль. Все было слишком быстро, и в какой-то момент вышло из-под контроля. Тот «просто ужин» позволил ему почувствовать вновь, как это чудесно – просто проводить время с такой открытой, ласковой девушкой. В тот момент, соглашаясь на дальнейшие встречи, Горацио был уверен, что делает это ради Марисоль. Он видел, что это делает ее счастливой. Сейчас, уже задним числом, он понимал, что делал это и для себя тоже. Марисоль давала ему необходимое каждому человеку и столь желанное тепло. Но только ради себя Горацио не решился бы на это. А в случае с Майей он отнюдь не был убежден, что их встречи принесут ей что-то хорошее.
Сколько раз Горацио спрашивал себя, что было бы, если б они не встретились с Марисоль, если б она не вышла за него замуж… Теперь у него было странное чувство, что он получил ответ. Девушка с лицом Марисоль жила, и была здорова и счастлива. Это все, что ему нужно было знать. Да и, скорее всего, девушка уже и забыла о той встрече.

[Tinka1976]

Закончив смену в положенное время, Горацио испытал странное чувство, что освободился рано. Он недоверчиво окинул взглядом кабинет, но все неотложные дела действительно были выполнены, а телефон спокойно лежал в кармане пиджака, не напоминая о себе каким-нибудь срочным вызовом. Стеклянные стены лаборатории позволяли лейтенанту убедиться, что привычные лица сотрудников дневной смены уже сменились смутно припоминаемыми лицами сотрудников ночной смены. Дневная смена отправилась отдыхать, и он вполне мог последовать их примеру.
Горацио задумчиво побарабанил пальцами по трубке телефона. Снял ее, повертел в руках, положил на место. Конечно, никто не заставляет его обязательно назначать встречу, можно просто позвонить и спросить, как дела, как она себя чувствует, как Рэй-младший… Но ведь он может и заехать к ним, с теми же самыми вопросами, как он заезжал когда-то, давным-давно, когда они считали, что Рэймонд мертв. Элина всегда была рада, когда Горацио заезжал пообщаться с племянником. Иногда ему даже начинало казаться, что он интересует Элину только как человек, способный заменить Рэю отца. Однако их последняя встреча оставила слишком тягостный осадок. Горацио не понимал, что делает не так, но разбираться сейчас у него не было ни сил, ни желания. Может быть, потом…
Задумавшись, он проехал нужный поворот. А затем, сам немного удивляясь неожиданно возникшему порыву, не стал разворачиваться, а проехал дальше, затем свернул, описывая широкий круг по кварталу. Горацио не захотелось покататься, просто… Так он мог вроде как случайно проехать мимо дома Майи. В следующий момент он устыдился своего мальчишества. А еще через минуту решил, что это была интуиция, или судьба…
Майя стояла возле калитки, ухватившись рукой за невысокую ограду, будто ожидая, что ее сейчас попытаются силой увезти отсюда. Рядом с девушкой Горацио увидел двух парней. «Хаммер» припарковался возле дома, но Горацио не торопился выходить. На противоположной стороне улицы стояла машина, через тонированные стекла невозможно было разглядеть, что происходит внутри, но он был убежден, что машина не пуста. Это настораживало, невидимые наблюдатели придавали ситуации леденящую остроту опасности. Один из парней что-то ожесточенно доказывал Майе, даже схватил ее за руку. Больше медлить было нельзя, и Горацио вышел из машины, неторопливо направился к моментально умолкшим спорщикам, небрежно и рассеянно глядя в сторону, будто он направляется по своим делам, совершенно не замечая происходящего. Остановился в нескольких шагах от калитки, все еще не глядя на парней, но явственно ощущая их настороженное внимание, поставил руки на пояс, отодвигая полы пиджака и будто невзначай демонстрируя жетон и оружие. Парни переглянулись. Затем старший выпустил руку Майи, прищурился, кинув быстрый взгляд на стоящую на противоположной стороне улицы машину. Видимо, бездействие оставшихся в машине служило сигналом к отступлению.
- Еще поговорим, - тихо и очень спокойно бросил старший. Уверенное спокойствие прозвучало куда страшнее, чем самая яростная угроза.
Парни пересекли улицу и сели в машину. Горацио постоял еще немного, ожидая, что машина уедет, но она продолжала стоять. Майя опустила глаза в землю. Горацио нахмурился – непохоже было, что девушка рада его видеть, даже несмотря на то, что его появление прервало явно недобрый разговор.
- Майя, ты в порядке? – негромко спросил Горацио, подходя.
Майя молчала, закусив губу. Горацио взглянул на машину – там приспустилось окно, выпуская сигаретный дым. Кажется, уезжать машина не собиралась.
- Майя, я могу чем-то помочь? – снова спросил Горацио. Он не хотел лезть не в свое дело, но ситуация была сложной: не настолько угрожающей, чтобы вмешаться как сотруднику полиции, и достаточно неприятной, чтобы исключить возможность оставить девушку наедине с ней.
- Давай зайдем в дом, - неожиданно кивнула Майя, не поднимая глаз.
- Хорошо, - сигнализация «хаммера» пискнула, Майя прикрыла за собой калитку.

[Tinka1976]

- Недавно переехала? – поинтересовался Горацио, оглядывая гостиную.
Майя стояла возле окна, хмурилась, кусая губы и глядя на не собирающуюся никуда ехать машину.
- Майя, поговори со мной, - попросил Горацио, подходя к девушке. – Что происходит?
- Как ты догадался, что я переехала? – не оборачиваясь, спросила Майя.
Горацио склонил голову к плечу – от девушки веяло чуть ли не враждебностью, зачем же тогда она позвала его в дом? Он ей неприятен, но людей, сидящих в машине, она боится больше?
- Я же все-таки криминалист, - улыбнулся Горацио. На самом деле это было просто ощущением. Нигде не стояло коробок, все вещи по местам, но дом еще как будто не впитал индивидуальность хозяйки. Как будто пятилетнюю непоседливую девчонку старательно отмыли, надели беленькие носочки, красивое платьице, повязали пышный бант и вывели к гостям, но в глазах все еще мелькают видения тех темных колючих зарослей, где водится множество интересных существ и из которых мама извлекла ее на свет божий прямо перед приходом гостей.
- Вот как? – обернулась, прищурившись, Майя. – И что же вы еще обо мне узнали, мистер криминалист?
- Майя, - помолчав, начал Горацио. – Я могу вызвать патруль и уйти. Я же просто спросил, могу ли чем-то помочь.
- То есть ты не наводил справок, не проверял…
Горацио с улыбкой покачал головой. Даже и не подумал. Зачем? По большому счету, это нарушение закона, нарушение права на неприкосновенность личной жизни. Он, правда, нарушал этот закон, допустим, в отношении того же Пола Грэя. Но там был особый случай. Ему нужно было знать, что Кристина не совершает ошибки, связавшись с преступником, это было то немногое, что он мог для нее сделать.
- Я переехала сюда в тот день, когда мы познакомились, - тон Майи был извиняющимся. – Зашла тогда в бар как раз чтобы отпраздновать это событие.
- Я могу спросить, кто эти люди? – кивая за окно, осторожно поинтересовался Горацио.
- Кажется, бывшие друзья моего друга, - передернула плечами Майя. – Того самого, что так удачно меня подвез. Он им что-то там должен, и они считают, что я должна знать, где его тайники.
Горацио прищурился. Для мелких наркодельцов поведение было слишком уж наглым. Они видели его жетон, но продолжали стоять под окнами.
- Думаю, они уедут, если решат, что ты останешься, - неуверенно пожала плечами Майя.
- Хорошо, - с улыбкой кивнул Горацио. Внимательно взглянул на Майю. – Но, если нет, я вызову полицию, договорились?
Майя с готовностью кивнула.
- Может, ты голоден? – неожиданно спохватилась она. – Я могу тебя покормить, в качестве компенсации за доставленные неудобства.
Взгляд девушки снова знакомо искрился, бровь была задорно изогнута – Горацио глядел на нее с ласковой улыбкой. Как ему недоставало этой живости, немного детской непосредственности…
- Тогда идем, - сделала приглашающий жест Майя. – У меня остались отбивные с цветной капустой, ты ешь такое?
- Конечно, - кивнул Горацио, проходя вслед за ней на кухню.
Сел за стол, опираясь локтями, наблюдал за хлопочущей Майей, иронично думая про себя, что после рабочего дня единственное необходимое качество еды, помимо съедобности, это чтобы она была горячей, а если ее тебе погреет и подаст красивая девушка, то даже и первое качество не слишком обязательно.
Отбивные оказались не только горячими, но даже и вкусными. Майя ограничилась стаканом сока, пояснив, что она уже поела раньше.
- Может, снимешь пиджак? – спросила она, когда они вернулись в гостиную.

[Tinka1976]

Глянув в окно, Горацио убедился, что машина все еще стоит. Вот только ему совсем не хотелось вызывать патруль и уходить. Как-то все было спокойно и естественно, будто он здесь вовсе и не из-за этой машины, а просто пришел в гости, причем уже не в первый раз. Так что он снял пиджак, повесил его в прихожей, снял с ремня и положил на тумбочку пистолет и жетон. Майя стояла в дверях кухни, наблюдая за его действиями. Горацио вернулся в гостиную, сел на диван, наклонившись вперед и поставив локти на колени. Тронул пальцами массивную стеклянную пепельницу, стоящую на журнальном столике, и поднял глаза на Майю. Это была единственная пепельница в доме и на ней была пыль. Как минимум трехдневная. Неужели тот разговор произвел на Майю такое впечатление…
Майя смотрела на Горацио так, что ему вдруг стало неловко. Он отвел взгляд, пытаясь понять, что же так его смутило.
- Принести чего-нибудь выпить? – спросила Майя.
- Нет, - качнул головой Горацио. – Если не сложно… Может, сделаешь кофе?
Майя внимательно взглянула на него, понимающе улыбнулась и скрылась на кухне. Горацио встал и снова подошел к окну. Черт возьми, но он ведь не должен оставаться. Это …неправильно. Внезапно он понял, что именно его смутило во взгляде Майи. Так могла бы смотреть Марисоль. Любуясь… Но ведь это не Марисоль, Майя не…
- Держи, - перебил его мысли голос Майи. – Осторожно, горячий.
- Спасибо, - улыбнулся Горацио, принимая из ее рук чашку.
- Послушай, если ты торопишься…
- Нет, - перебил он. – Нет. Я побуду здесь, пока они не уедут. Но давай договоримся, если они появятся снова, ты сразу позвонишь мне.
- Ладно, - улыбнулась Майя.
Горацио снова сел на диван, неторопливо смакуя ароматный кофе. Майя свернулась клубочком в кресле напротив, положив голову на подлокотник и не отрывая взгляда от Горацио.
- Расскажи мне о ней, - попросила она, когда он допил кофе и отставил чашку на столик.
- О ней? – Горацио сцепил пальцы в замок и испытующе взглянул на девушку. – Зачем?
- Я хочу знать, какая она была, - чуть приметно пожала плечам Майя.
- Зачем? – повторил свой вопрос Горацио.
Солнце скрылось за горизонтом, и комната была наполнена теплым сумраком, в равной мере смешанным из света и тьмы. Конечно, после дня должна наступить ночь, но иногда в этот миг баланса кажется, что все зависит лишь от нашего выбора – захочешь, и опустится ночь, даря успокоение и отдых в своей прохладе, а нет, так займется новый день, расцветая яркими красками, радуясь просыпающейся жизни. Только выбери.
Майя легко поднялась с кресла и подошла вплотную к Горацио.
- Расскажи, - попросила она, садясь ему на колени. Лицом к лицу, ладони мягко легли на плечи, руки Горацио, помедлив, опустились на ее бедра. – Я хочу знать, что мне сделать, чтобы ты полюбил меня так же.
Горацио смотрел на нее и молчал. Лизнул пересохшие губы. Что тут можно было сказать? Что любить по заказу он не умеет? А он может честно сказать, что равнодушен к Майе и любит в ней лишь облик Марисоль и память о ней?
- Расскажи, - снова попросила Майя, проводя рукой по его щеке.
- Если ты хочешь, чтобы я любил тебя, не стоит притворяться ею, - Горацио внимательно взглянул Майе в глаза. Мысленно выругал себя – его фразу можно было понять и как обещание любить.
- Хорошо, - улыбнулась Майя, наклоняясь к нему.
Теплые, нежные губы были послушны. Горацио закрыл глаза, устраняя вводящую в заблуждение деталь. Так он чувствовал только Майю. Ее губы, ее волосы, горячую кожу под тонкой тканью блузки. Они целовались не торопясь, без жадности, изучая друг друга, привыкая друг к другу. Майя расстегивала его рубашку, Горацио вытащил ее блузку из-за пояса легкой юбки, чувствуя, как рушатся барьеры воли под натиском влечения.

[Tinka1976]

Еще немного – и пути назад не будет.
- Почему, почему нет, Горацио? – прошептала Майя, когда он остановился.
Горацио гладил ее плечи, успокаивая, удерживая.
- Майя… - очень трудно было подобрать слова, пока она была так близко. И потом, как объяснить то, что выражается протестующим стоном «неправильно» в твоей душе? – Майя, это… Ты совсем меня не знаешь, а у тебя вся жизнь впереди. Я…
Горацио осторожно ссадил с себя девушку, встал, застегивая и заправляя рубашку.
- Я каждый день имею дело с довольно страшной стороной нашей жизни, - жестко продолжил он. – Отбросы, типа тех парней в машине, - это часть моей повседневной работы. Из-за одного из них ты побывала на краю. Майя, я не хочу принести это с собой в твою новую жизнь…
Майя встала с дивана, в распахнутой, выправленной блузке, растрепанная… Невероятно красивая, несмотря на все это. В ее глазах стояли слезы, но голос был тверд.
- То есть откажешься ради меня самой, да?
- Да, - почему-то пряча глаза, подтвердил Горацио.
- Служить и защищать… - Майя отошла к окну. – Надо внести предложение, добавить третью часть в вашу клятву, лейтенант. «Служить, защищать и любить». Завтра позвоню мэру, - она чуть слышно всхлипнула, вытирая рукой лицо.
- Майя… - голос Горацио дрогнул.
Жалость к плачущей девушке, восхищение силой характера, нашедшего в такую минуту силы на шутку, благодарность за несколько часов такого умиротворенного, почти семейного вечера, влечение, наконец…
Но один раз он уже «осчастливил» такую же хрупкую, юную, чудесную девушку. Риаса больше нет, но разве это гарантия, что завтра не объявится еще кто-то, кто не будет стрелять в него самого, а выстрелит в того, кто окажется рядом…
- Они уехали, - сказала Майя.
Она так и смотрела в окно, но, даже если б она обернулась, Горацио не увидел бы ее лица – в комнате окончательно стемнело. Невозможно вечно балансировать, нужно выбирать. Выбор был сделан. Ночь. И одиночество…
- Майя…
- Иди. Если ты решил, уходи сейчас, - в голосе Майи не было больше слез.
Вот только там и не было отчаяния. Была ожесточенность. Словно отказ Горацио был закономерным и ожидаемым, лишь безумная надежда толкнула Майю на эту попытку, а сейчас, получив очередное подтверждение, девушка закрывает душу на все имеющиеся замки и засовы.
«Я не была красивой…» - неожиданно вспомнилось Горацио. – «Я думала только о том, что теперь я буду красивой…»
Майя никогда не поймет его доводов. Хуже того, чтобы не случилось ужасного потом – это будет не более ужасно, чем то, что происходит в ее душе сейчас. Это была ее первая попытка после операции. И этот отказ, как бы он ни пытался его смягчить и объяснить, нанесет непоправимый вред.
Горацио бесшумно пересек гостиную, молча развернул Майю к себе лицом. Она не сопротивлялась, лишь опустила голову, не желая встречаться с ним взглядом. Горацио осторожно, нежно отвел загораживающие лицо пряди волос, заправляя их за уши, привлек Майю к себе. Она съежилась, прижав руки к груди, будто не доверяя его объятиям. Горацио гладил ее плечи, спину, пока Майя не подняла голову, пытаясь разобрать выражение его лица. Он улыбнулся, вытирая заблудившуюся на ее щеке слезинку. Майя обняла его за шею и вновь прильнула к его губам.
Из-за облаков выглянула убывающая луна и снова спряталась. Ночь была теплой и тихой, но на этот раз любовался ею разве что одинокий «хаммер», так и простоявший под окнами до самого утра.

[Tinka1976]

Глава 4.
Океан медленно погружался во тьму. Еще немного – и над горизонтом вспыхнет первая звезда. Пора было возвращаться домой. Дом. Все изменилось, и понятие «дом» не стало исключением. Обустроенная в соответствии с его вкусами квартира вдруг перестала казаться родной и уютной. Вкусы изменились, он сам изменился, а квартира осталась прежней. Вероятно, когда перемены приходят естественным путем, постепенно, жилье меняется вместе с хозяином, и чувства чужеродности не возникает. А он изменился внезапно, слишком внезапно, и не по своей воле.
Эрик подплыл к берегу, встал на мелководье, вглядываясь в темнеющее небо. Океан чем-то похож на душу человека. Так много зависит от того, с какой стороны смотришь… Снаружи – вода и вода, ничего особенного. А в глубине – огромный и удивительный мир, живущий по своим собственным законам. Вроде бы понятный, но никогда и никому не изучить его до конца, а его непредсказуемость не ведает границ…
Вот как, как могла красавица и умница Келли, чьи прозрачные глаза лишь недавно смотрели в самую душу Эрика, вдруг согласиться на предложение этого самодовольного прохвоста Джейка? И ведь не просто согласиться – Келли даже и не подумала скрывать от кого-то своих чувств, целуясь с ним прямо посреди лаборатории. А в ее виноватом взгляде Эрик прочел сожаление лишь о том, что это видел он – тот, которому это могло причинить боль, но никак не о том, что этот поцелуй вообще случился. Друг.
Впрочем… Сколько лет они с Келли работают вместе? Разве он пытался когда-то перешагнуть эти рамки? Просто… Неужели Келли не понимает, насколько изменилось его отношение к жизни? Да, он никогда не видел Келли в роли подружки на одну ночь, если повезет – на пару недель. А раньше ведь он и не искал более серьезных отношений. Получится – замечательно, нет – тоже ничего страшного, ведь вся жизнь впереди.
Теперь все изменилось, и очень быстро, как-то само собой пришло понимание, что лучше девушки, чем Келли, ему не найти. Вот только… Его прежние подружки, как выяснилось, не предъявляли каких-то серьезных требований к нему – симпатичное лицо, накачанное тело спортсмена, да неутомимость в постели. Больше-то ничего и не требовалось. Видимо, для серьезных отношений этого маловато. Но неужели Джейк лучше него?
Погруженный в свои размышления, Эрик неторопливо шел по набережной. Мужской голос показался ему знакомым. Пара была довольно далеко от него, она приближалась, то попадая в круг света редких фонарей, то скрываясь в тени. Рыжие волосы помогли Эрику узнать шефа в непривычно одетом мужчине. Хотя одет он был вполне обычно: светло-зеленая рубашка, легкие серые брюки, спортивные туфли – видеть Горацио не в костюме было непривычно. А гуляющим вечером по набережной, в обнимку с девушкой, да еще и улыбающимся… Эрик с трудом подавил желание зажмуриться и потрясти головой. Может, ему просто опять нехорошо? Только теперь не в глазах двоится, а галлюцинации? Пара вошла в очередной круг света, и Эрик решил было, что получил подтверждение своему диагнозу. Засбоило сердце, перехватило дыхание, задрожали ноги… Этот силуэт, этот смех, это лицо…
Наконец, они заметили его и тоже остановились. Эрик сделал несколько нетвердых шагов навстречу, отметив, как пропала с лица Горацио улыбка. Кейн внимательно и немного виновато глядел на Эрика, убрав руку, обнимающую девушку за талию, сделал пару шагов вперед, зачем-то загораживая девушку от Эрика.
Делко открыл рот, пытаясь выговорить имя сестры, с каким-то странным выражением переводящей взгляд с него на Горацио.
- Эрик, - полувопросительно сказал Кейн, явно пытаясь переключить внимание Эрика на себя.
Внезапно у Эрика потемнело в глазах от невероятной, немыслимой догадки. Ложь, какая громадная ложь!!! Зачем? Они лгали ему, все. Келли, Горацио… Он им верил!!! Марисоль была жива и здорова, она по-прежнему была с Горацио, а ему они сказали, что она умерла!

[Tinka1976]

Прежде чем его рассудок успел оправиться от шока и привести какие-то доводы против этой безумной догадки, Эрик шагнул вперед, с перекошенным лицом, хватая Горацио за рубашку и швыряя спиной на ограждение набережной. В следующий удар Эрик вложил столько ярости, что наверняка сломал бы Горацио челюсть, достигни он цели. Но Горацио молниеносным движением уклонился, будто тень, оказался за спиной Эрика, обхватив его поперек груди и прижимая локти к туловищу, еще раньше, чем девушка успела ахнуть, ужаснувшись началу драки.
- Эрик, я не хочу причинять тебе боль, но, если ты не успокоишься, мне придется это сделать, - раздельно, четко проговорил Горацио, удерживая захват. Эрик рванулся с такой бешеной силой, что чуть не упали оба. – Эрик, просто послушай меня, - все так же четко и спокойно продолжил Горацио. – Это не Марисоль. Ты слышишь? Это – не Марисоль.
- Что? – прохрипел Эрик, останавливаясь.
Девушка, наблюдавшая за ними, вцепившись в перила, прикусила губу и с неописуемым сожалением во взгляде покачала головой в ответ на его недоверчивый взгляд.
- Меня зовут Майя, - сказала она.
Горацио отпустил руки и отступил на шаг.
- Но как… Как такое возможно?
- Авария. Пластическая операция, - негромко пояснил Горацио за его спиной.
Девушка опасливо обошла Делко, и положила руку на плечо Горацио, заглядывая ему в глаза, будто спрашивая, все ли в порядке. Горацио чуть улыбнулся, кивнул, и девушка прижалась к его плечу с выдохом облегчения.
- Эйч… - Эрик тер лоб, не понимая, как теперь быть, не в силах так с ходу принять все это, не понимая, чему верить, но уже чувствуя, что должен извиниться.
- Все в порядке, Эрик, - кивнул Горацио, не отрывая внимательного взгляда от его лица. – Я понимаю. Это непросто.
- Ты его знаешь? – тихонько спросила девушка.
- Это Эрик Делко, брат Марисоль, - так же тихо пояснил ей Горацио.
- Мне правда жаль, - сказала девушка, обращаясь к Эрику. – Но я – не она.
- Я… - теперь Эрик не мог наглядеться. – Это я должен просить прощения. Я просто… Это безумие какое-то, - мотнул головой он. – Эйч, почему ты не сказал?
- О чем? – брови Горацио сдвинулись домиком, губы сжались.
Эрик тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, мотнул головой и снова поднял взгляд на девушку. Конечно, Горацио прав. Это не Марисоль, она не обязана заполнять пустоту, образовавшуюся в жизни Эрика после смерти сестры. Подобная встреча не принесла бы ничего, кроме приступа тоски.
- Прости, - кивнул Эрик. – Я сам не понимаю, что несу…
- Я понимаю, что ты чувствуешь, Эрик…
Эрик снова вздохнул. В глазах девушки все еще плескался испуг, она старалась держаться поближе к Горацио, чуть ли не за его спиной, а ее рука нервно поглаживала плечо Горацио, будто безмолвной просьбой побыстрее уйти отсюда.
- Что ж, - решился Эрик. Сколько они тут ни простоят, девушка не превратится в Марисоль. – Простите за испорченный вечер. И хорошей вам ночи.
- И тебе хорошей ночи, Эрик, - отозвался Горацио.
Девушка промолчала. Эрик развернулся и быстро, не оглядываясь, пошел по набережной.
Горацио, напротив, стоял и глядел ему вслед до тех пор, пока фигура молодого человека не скрылась в темноте.
- Надо же, - задумчиво проговорила Майя. – Никогда бы не подумала, что Майами такой тесный город.
- Лишь гора с горой не сходится, - философски пожал плечами Горацио. Он все еще смотрел в ту сторону, где скрылся Эрик, тоскливо хмурился, думая о чем-то своем.
- Горацио, - Майя взяла его руку в свои. – Тебя так сильно расстроила эта встреча?
- Он справится, - продолжая витать в своих мыслях, невпопад ответил Горацио.

[Tinka1976]

- Знаешь, я ей завидую, - тихо сказала Майя. – Она была счастлива. У нее были вы. Муж, брат. Когда тебя любят, это огромное счастье.
Горацио внимательно взглянул на нее.
- Может, мы еще попробуем исправить этот вечер, - склонив голову к плечу, поинтересовался он. – Так, чтобы ты тоже чувствовала себя счастливой?
Легкая хитрая улыбка, скользнувшая по его губам, блеснула таким же лукавым огоньком в глазах Майи.
- Попробуй, - поддразнила она, приподнимая бровь.
Они продолжили свой путь по набережной. Говорить как-то не хотелось. Майя изредка бросала взгляды на Горацио, чей взгляд то и дело становился отрешенным, а меж бровями норовила собраться тоскливая складочка. Девушка чувствовала, что он никак не может выкинуть из головы встречу с тем парнем. Брат. Он любил только ее, ту, которая умерла. А Горацио… Майя не была уверена. Две недели пролетели как один миг. С той ночи, когда Горацио остался у нее, они пропустили лишь один вечер – Горацио пришлось остаться на вторую смену подряд. Еще ни разу, даже в постели, он не сказал, что любит, хотя порой Майе казалось, что она читает это в его глазах.
- А как все хорошо начиналось, - подавленно сказала Майя, останавливаясь.
Горацио остановился одновременно с ней, что, вероятно, означало, что и он заметил машину, скромно припарковавшуюся недалеко от дома Майи. Взгляд стал острым, он подобрался, напрягся.
- Нет, Горацио, - торопливо сказала Майя. – Я не хочу, чтобы ты дрался из-за меня.
- Думаешь, придется? – уголком рта улыбнулся Горацио. Он чувствовал себя довольно неуютно, несмотря на внешнюю уверенность. По просьбе Майи он оставил значок и пистолет дома. Она заявила, что не пойдет ужинать с лейтенантом, мол, он такой зануда. А вот с рыжим парнем по имени Горацио Кейн – с удовольствием. Сейчас Горацио пожалел, что согласился. Как частное лицо он мог разве только что, действительно, подраться с парнями, преследующими его девушку.
- Горацио, я боюсь, - в голосе Майи слышалась настоящая паника. – Пожалуйста.
- Ну, тогда пошли, - Горацио неожиданно развернулся и потянул Майю за собой.
- Куда? – растерялась она.
- Домой, - хитро прищурился Горацио. – Ты же не собираешься стоять всю ночь на улице.
Майя подозрительно взглянула на него, но Горацио только поднял брови – мол, идешь или нет? Пришлось последовать за ним.
- Так ты живешь совсем рядом! – изумилась Майя, чуть осмотревшись и догадавшись, куда они пришли.
- Точно, - кивнул Горацио, распахивая дверь и делая приглашающий жест.
- Так ты хочешь сказать… - протяжно проговорила Майя, проходя в комнату и проводя рукой по спинке дивана. Обернулась и быстро закончила. – Что здесь нам удастся исправить этот вечер?
- Ну, - задумчиво проговорил Горацио, подходя к ней вплотную. – Вечер уже закончился… так что вряд ли мы с ним что-то поделаем, но… - его руки сомкнулись на талии Майи. – Зачем нам сдался вечер, когда впереди ночь… и я не вижу здесь никого, способного ее испортить.


Легкий порыв ветра всколыхнул занавеску, и Майя отметила, как дрогнули ресницы Горацио. Она мысленно улыбнулась – он всегда настороже. Даже сейчас, когда еще не вполне успокоилось дыхание после… Майя ласково провела рукой по его груди, Горацио перехватил ее руку, сплетая пальцы. Наверное, это правильно. При его работе – сколько людей, должно быть, мечтают его достать. Но в одном он может быть уверен – она ему не навредит. Никогда. Она скорее умрет, чем сделает что-то во вред ему.
- Поживешь пока у меня, - неожиданно сказал Горацио.

[Tinka1976]

- Пока? – Майя чуть приподнялась, заглядывая ему в лицо.
- Ты же не думала, что я это так оставлю, - взгляд Горацио был странным. Вопросительным и …слегка подозрительным.
- Горацио… Нет, не стоит, - начала Майя. И запнулась, потому что во взгляде Горацио промелькнуло ясно читаемое «ну вот, я так и думал». – Что это значит? – Майя села, натягивая на себя простыню, будто стеснялась его, будто они и не занимались только что любовью.
Горацио встал, спокойно прошел в ванную, вернулся в халате.
- Майя, ты можешь остаться здесь, - спокойно, ласково сказал он, садясь на кровать в ногах.
Майя прижалась к спинке кровати, прикусила губу, почему-то не решаясь встретиться с ним взглядом.
- Поверь, я совершенно не сержусь, даже если это был спектакль, - продолжил Горацио. – Я просто хочу, чтобы ты сказала честно, стоит ли мне разбираться с этой шпаной или я до полусмерти перепугаю твоих приятелей, пытающихся помочь тебе.
- Ты считаешь меня настолько глупой? – не поднимая глаз, спросила Майя.
- Я просто хочу знать правду, Майя.
- Горацио, они не шпана, - голос Майи дрогнул. В глазах стояли слезы. Она покачала головой, взглянув на Горацио и заметив его снисходительную улыбку. – Как ты не понимаешь, - слезы покатились по щекам Майи. – Даже если они шпана, они опасная шпана! Я боюсь… Ты покажешь им жетон, собираясь расспросить, что они тут делают, а среди них окажется один укуренный, всего один, но этого хватит… Горацио, - Майя порывисто придвинулась к нему, развязала пояс халата, осторожно тронула шрамы на его груди и боку. Он опустил взгляд, затем с новым пониманием взглянул ей в глаза. – Я знаю, что ты не боишься, Горацио, - всхлипнула Майя. – А я боюсь. Я так боюсь…
Горацио молча притянул к себе плачущую девушку. Целовал ее заплаканные глаза, кривящиеся губы, мокрые щеки… Майя прижималась к нему с таким отчаянием, будто его отбирали прямо сейчас, и единственным способом защитить было – не разомкнуть объятий.
За эти две недели Горацио успел понять, что ей нравится. Его опыт в сочетании с чуткостью, с умением «слушать» партнера позволяли ему легко доводить до блаженства не особенно искушенную в любовных играх девушку. Вот и сейчас судорожные всхлипы отчаяния быстро сменились длинными вздохами сладкой дрожи наслаждения, пронизывающей ее тело.
- Я люблю тебя, - тихо-тихо сказала Майя, не открывая глаз.
Рука Горацио на секунду замерла. Затем он еще раз медленно провел по ее бедру и коснулся губами нежной кожи груди, ласково, успокаивающе. Лег, переворачиваясь на спину.
- Не хочу тебя потерять, - почти неразборчиво пробормотала Майя, переворачиваясь вслед за ним и прижимаясь к его плечу.
Горацио обнял девушку, подтянул одеяло, укрываясь и укрывая ее. Вздохнул, глядя в потолок. Значит, это все же был не спектакль, как он уж было решил. Конечно, это глупый спектакль, но мало ли глупостей делают влюбленные женщины? Но, раз нет – завтра он попросит Фрэнка пробить номер машины по базе. Вряд ли Майя догадывается, что он запомнил его еще в тот раз. Разумеется, он не будет соваться сам, не разведав обстановку. Слишком нагло вели себя эти парни для обычных наркодилеров.
Горацио взглянул на Майю. Ее лицо было таким детским во сне. Вот дрогнули в улыбке губы. Его цветочек, его второй шанс. Он был бы идиотом, упустив его. Горацио отдавал всего себя этим отношениям, они грели ему душу, впервые за долгое время он жил столь полноценной жизнью, а не от одной смены до другой, не зная, чем лучше заполнить тоскливо тянущееся время между ними. Нежность и желание защитить пока были основными составляющими его чувства, но Горацио надеялся, что уже довольно скоро сможет искренне ответить Майе словами «я люблю тебя», а не просто делать все, чтобы она могла чувствовать себя любимой.

[Tinka1976]

Глава 5.
Горацио открыл глаза, прислушиваясь, но шорох не повторился.
«Ветер», - усмехнулся он про себя. – «Или паранойя».
Он сам не понимал почему, но в последнее время нервы были на взводе постоянно. Он был настороже, он ждал. Конечно, этому можно было найти ряд простых и вполне логичных объяснений, но Горацио не нужны были объяснения, ему лишь хотелось избавиться от этого чувства надвигающейся неминуемой беды, и просто наслаждаться каждым мгновением. Но тревога не проходила. Беда чудилась ему в выражении глаз Майи, отдающейся с каким-то отчаянным наслаждением, будто эта ночь была последней. В ее желании жить только сегодняшним днем, вычеркнув из жизни все, что было до их встречи. В провернувшемся со скрипом замке, в неурочном звонке какого-то перепутавшего номер подвыпившего оболтуса… Теперь вот шорохи начали слышаться. Единственная реальная угроза, которую мог предвидеть Горацио, исчезла с горизонта. Парни больше не появлялись, ни у его дома, ни у дома Майи, их машина, как оказалось, числилась в угоне. Горацио с огромным трудом удержался от соблазна поискать какую-либо информацию о жизни Майи до аварии. Но ведь девушка ясно дала понять, что подобный шаг будет воспринят как крайняя бестактность с его стороны. Рассказывать сама она тоже не хотела, во всяком случае, пока. Горацио разрывался между уважением к чужой тайне, к личному пространству и желанием удостовериться, что эта тайна не несет с собой никакой опасности для Майи или угрозы их отношениям. Пока что уважение побеждало.
- Я в душ, - чмокнув в плечо дремлющую в его объятиях девушку, негромко сказал Горацио.
- Угу, - промычала она, сворачиваясь клубочком и заворачиваясь в одеяло.
Горацио секунду полюбовался гибким телом, гладкой смуглой кожей, разметавшимися темными прядями волос.
Встав под душ, критичным взглядом оглядел себя. Нет, он, конечно, старается оставаться в форме, но возраст дает о себе знать. А что будет через пару лет? «Да еще и паранойя усиливается не по дням, а по часам», - усмехнулся он, когда ему послышались характерные звуки из комнаты, будто кровать ходит ходуном от безудержных страстных движений. Горацио запрокинул голову, подставляя лицо под струи воды, проводя рукой по волосам. На работе наступило временное затишье, да и Майя не требовала от него слишком уж много, но ведь так не будет вечно. Пренебречь работой он не считает возможным, но хватит ли его сил тогда на поддержание отношений, на то, чтобы уделять Майе достаточно внимания? Смешно, ему скоро пятьдесят, а он впервые стоит перед подобной дилеммой.
Вытираясь, он прислушался. Разумеется, в спальне было тихо. Накинув халат, Горацио вышел из ванной и вдруг остановился, склонив голову набок. Руки, завязывающие пояс халата, замерли. В спальне было абсолютно тихо. Слишком тихо. Он видел лежащую на кровати Майю, но не слышал звука ее сонного дыхания. И потом, она никогда не спала в такой позе – на спине, запрокинув голову, вдавив затылок между подушками, и раскинув руки в стороны.
- Майя, - севшим голосом позвал Горацио, неуверенными шагами подходя к кровати и садясь на край. – Майя…
Он не коснулся девушки, но в этом и не было нужды. Теперь он видел ее широко открытые глаза и точечные кровоизлияния, покрывающие белки. Асфиксия. Где-то на заднем плане сознания мельтешили мысли о том, что он может коснуться ее, поскольку его ДНК и без того тут повсюду, о том, что никакой паранойи у него нет и шум борьбы ему не послышался, о том, что он мог выйти из ванной - и ничего бы не произошло, о том, что нужно позвонить…
Вместо этого Горацио просто сидел, не шевелясь, и смотрел на лицо Майи, снова ставшее лицом Марисоль. Страдающим. Мертвым. Из-за него.

[Tinka1976]

Из состояния транса его вывело появление спецназа. Услышав, как внизу грохнула сорванная с петель дверь, Горацио метнулся было за пистолетом, но затем в комнату влетела дымовая шашка, и Горацио, разглядев знакомые фигуры в бронежилетах с автоматами наизготовку, медленным плавным движением положил пистолет на тумбочку и поднял руки.
- Я – лейтенант Горацио Кейн, - щурясь от направленных в лицо фонариков, четко, зло проговорил Горацио. – Я безоружен. Это мой дом. Что вы здесь делаете?
- Мы получили сообщение о совершенном убийстве, - спецназовцы не опускали оружия, Горацио видел, как они рассредоточиваются, осматривая дом.
- Чисто… Чисто… - доносились возгласы.
- Сержант, - позвал один из спецназовцев, обходя Горацио и подходя к кровати.
Горацио прикрыл глаза, сжимая зубы. Ситуация была кошмарной.
- Сэр, вы имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…
Горацио молча выслушал свои права. «Метмен», - неожиданно всплыло в голове. Жестяной человек. Это было очень похоже на то, что он сейчас чувствовал. Все его эмоции, переживания будто затвердели, заставляя тело двигаться скованно, будто на шарнирах, мысли были четкими и сугубо профессиональными, будто он и арестованный – это два совершенно разных человека.
- Я хотел бы одеться, - ровным голосом сказал Горацио.
- Разумеется, - знакомый голос заставил Горацио поднять глаза.
Детектив Джейк Беркли изучающе разглядывал его. Горацио внутренне поморщился – в глазах молодого детектива светился с трудом сдерживаемый азарт. Ему было плевать на чувства Горацио, на то, убивал он или нет. Главным было то, что дело в любом случае будет громким и принесет известность. Либо он разоблачит лейтенанта, либо лейтенант станет его должником.
Уже переодевшись и садясь в машину со скованными сзади руками, Горацио оглянулся на свой дом, ярко освещенный и полный людей. Чувство унижения было очень острым – вся его жизнь сейчас будет выставлена напоказ. Чужие люди будут изучать его дом, разглядывать его вещи… На разобранной, смятой постели в открытой настежь спальне сейчас лежит на всеобщем обозрении обнаженное тело девушки, с которой он полчаса назад занимался любовью.


Солнце перевалило за полдень, когда ситуация повторилась с некоторыми «незначительными» изменениями. Перед глазами Горацио вновь проносилась обочина дороги, одежда на нем была казенная, руки скованы наручниками, но уже спереди, а чувство оглушенности лишь усилилось. Он, ныне не лейтенант, а арестованный Горацио Кейн, отправлялся в тюрьму по обвинению в убийстве. Слушание было поспешным, доказательства были вескими, алиби у него не было, да и быть не могло, в залоге было отказано.
Заключенных в автобусе было немного, к тому же Горацио посадили в изолированный отсек, так что он мог спокойно подумать. Если бы ему еще удалось отстроиться от ощущения нереальности происходящего! Но как он мог ожидать, что кто-то поверит в подобный идиотизм – офицер полиции, находясь в здравом уме и твердой памяти, в собственном доме душит девушку, с которой только что занимался любовью… Когда обвинитель заявил, что убийство записано на пленку, Горацио не поверил своим ушам. Но этой улики хватило, чтобы выдвинуть против него обвинение, которое с ходу опровергнуть не удалось – его обвиняли в том, что он убил Майю в ходе любовной игры. Переусердствовал. Выдвигать возражение о том, что в подобные игры он не играет, Горацио не стал в силу его недоказуемости. Возражение, базирующееся на том, что у Горацио не было никаких ран, нанесенных девушкой в виде самозащиты, было отклонено.

[Tinka1976]

«Мог быть уговор, и она терпела, не ожидая, что все зайдет настолько далеко», - такой был выдвинут контраргумент.
«Я этого не делал», - вот и все, что оставалось сказать Горацио.
Еще одной неожиданностью для него было отклонение ходатайства о залоге. Обвинение было слишком серьезным, чтобы надеяться на поручительство, но у Горацио даже мысли не возникло о том, что ему откажут в залоге. Судья был незнакомый, никакой предубежденности к Горацио он испытывать не должен был бы. Предполагать, что офицер полиции, заявляющий о своей невиновности, будет скрываться от правосудия, было довольно странно. При этом объявлении в зале поднялся шум, среди которого Горацио отчетливо различал звонкий и возмущенный голос Келли.
Сам Горацио лишь внимательно взглянул на судью. Это было подозрительно. Свидетельство, которого не могло существовать в природе. Загадочный звонок и появление спецназа, выставившее его не в лучшем свете – создавалось впечатление, что лейтенант не собирался звонить в полицию. Поспешное предварительное слушание. Немотивированный отказ в залоге.
Дело осложнялось тем, что Келли, Эрик, Наталья, Фрэнк, - все, кто знал его ближе других, не могли принимать активное участие в расследовании. А Джейк Беркли вряд ли будет сильно стараться – дело-то вроде как раскрыто. Горацио фактически был пойман с поличным на месте преступления. Горацио понимал, что доказать его невиновность будет довольно сложно, подстава была проведена очень чисто. Но он не сомневался, что его друзья сделают все, что только смогут, и доказательства найдутся.
Его мысли сейчас метались среди других вопросов. Кто за всем этим стоит? Почему выбран такой странный, рискованный способ разделаться с ним? Пристрелить его из засады или взорвать машину было проще и давало больше гарантий, что он не избежит смерти. Так. Горацио подобрался. Отказ в залоге. Он-то рассуждает, какие улики могут помочь его оправдать, как направить своих ребят, чтобы снять с себя это идиотское обвинение. А ему, вероятно, стоит подумать о том, как не попасть в неприятности до суда. Вряд ли человек, организовавший такую виртуозную подставу для него, понадеялся на случай. Скорее всего, противник так же, как и он сам, убежден, что криминалистам удастся опровергнуть первоначальное обвинение. Значит, настоящая подстава ждет его в тюрьме.


Полная луна вновь висела над Майами, расстилая дорожку по океанской глади и приглашая всех обосновавшихся на пляжах и набережных влюбленных совершить удивительное путешествие. Горацио не видел луны. Даже через решетку. По очень простой причине – он находился в помещении без окна. И без кровати. Но его это вполне устраивало. Если бы еще можно было бы куда-то деть ключи от двери карцера… Тогда он был бы в безопасности хотя бы до следующей ночи.
Неприятности начались во время прогулки. Еще во время оформления Горацио обратил внимание на маленького кривоногого охранника, Джимми Бартона. Почему-то сразу почувствовал, как охранник выделил его из вновь поступивших, и по спине пробежал холодок. На лице Джимми ничего не отразилось, но Горацио чувствовал хищный азарт, исходящий от него, ощущение смыкающихся на теле огромных когтей было просто-таки осязаемым. Птичка была в клетке. Бартона следовало опасаться.
Спасение пришло неожиданно в виде двухметрового флегматичного Дэна Кинга. Он лично отвел Горацио в одиночку в дальнем крыле.
- Постарайтесь не высовываться, может, не сразу узнают, что вы здесь, - сказал Дэн, запирая дверь камеры.
- Я вас знаю? – Горацио прищурился, склонил голову к плечу, пытаясь вспомнить явно расположенного к нему охранника.
- Вряд ли вспомните, - покачал головой Дэн. – Может, мою сестру, Люси…

[Tinka1976]

Горацио опустил голову. Люси Кинг он помнил. Вот только…
- Два месяца назад. Я присутствовал на казни, - кивнул Дэн, отвечая на его невысказанный вопрос. – Это не значит, что я дам вам какую-то поблажку… - Дэн с трудом проглотил чуть не сорвавшееся с языка слово. Горацио взглянул ему прямо в глаза. – Если вы виновны, будете отвечать, - твердо продолжил Дэн. – Но я не позволю вас убить, если вы сами не будете делать глупостей.
- Спасибо, Дэн, - искренне сказал Горацио. – Это все, что нужно.
В тот момент ему показалось, что проблема решена.
Во время прогулки Горацио по возможности старался держаться в стороне, не отбиваясь от общей массы. Но избежать провокации не смог. Каким образом тот парень оказался у него за спиной, Горацио не понял, лишь почувствовал сильный толчок, другой оказавшийся рядом парень подставил ногу… И из мгновенно начавшейся свалки ему удалось выбраться только когда со всех сторон послышались свистки, окрики охранников и посыпались удары дубинок.
- Жди нас в гости вечерком, рыжий, да не забудь нарядное платьице, - успел выдохнуть ему в лицо один из заключенных, прежде чем его оттащили.
Горацио вытер лицо – ладонь окрасилась красным. И похолодел. Угрожавший ему зек обменялся многозначительным взглядом с довольно наблюдавшим за потасовкой Бартоном.
- Пошли, - услышал Горацио бас Дэна.
- Куда еще? – прищурился Джимми, помахивая дубинкой.
- В санчасть, - невозмутимо ответил Дэн, подталкивая Горацио. – Могли ребра поломать, не нужен мне лишний дохляк в моем блоке. Время к вечеру, пусть полежит ночку под присмотром, а завтра вернется в камеру.
Горацио прижал руку к действительно ноющим ребрам. Он был уверен, что ничего не сломали, хотя и старались, но подыграть Дэну было нелишне. Горацио искренне надеялся, что это не выпадает из привычного образа действий Кинга. Единственное, что ему не нравилось – это что Дэн объявил во всеуслышание, что собирается оставить его на ночь в тюремной больнице. Там безопаснее, конечно, но было бы еще лучше, чтобы об этом никто не знал, и все считали, что он в камере.
Но, как выяснилось, план Дэна Кинга был в другом. Когда Горацио осмотрели и не нашли серьезных повреждений, Дэн привел его в карцер.
- Якобы за драку, - пояснил он. – В журнале я «забыл» проставить номер карцера.
Горацио кивнул. Это давало надежду. Вряд ли кто-то решится искать его ночью по всей тюрьме.
- Спасибо, - сказал он. – Спасибо.
- А завтра придумаем что-нибудь еще, - снова ответил на его невысказанный вопрос Дэн.
Захлопнулась дверь. Горацио опустился на пол, съехав спиной по стене. Откинул голову, касаясь стены затылком. Снова яма. Вот только теперь эта темнота была спасением. Все, что ему оставалось – надеяться, что его не найдут до утра. Днем его вряд ли осмелятся тронуть, а там, глядишь, ребята раскопают что-то, что позволит ему выйти отсюда.
Он даже задремал, но вскоре в ужасе проснулся – приснилось, что беззвучно открылась дверь, в камеру бесшумно скользнули оранжевые тени, на голову накинули мешок…
Горацио вскочил, жадно хватая воздух ртом, прижимаясь всем телом к стене. Видение было жутким. Если его найдут – противопоставить будет нечего. Скрутят и сделают все, что захотят. Смерть будет страшной, мучительной и позорной, но даже о ней придется молить небо, потому что, если ему оставят жизнь, это будет еще хуже, чем смерть.
Спать он больше себе не позволял. Если он выдаст свое местонахождение криком, то кошмар станет явью. Чтобы не уснуть, нужно было о чем-то думать. Но мысли бродили по заколдованному кругу. Думать о Майе – невыносимо больно. О том, как доказать, что невиновен – начинала болеть голова от бесплодности подобных мыслей. Оставалось просто ждать.

[Tinka1976]

Шаги и звон ключей. Двери, открываются одна за одной и снова запираются. Горацио вскочил на ноги. Один человек, и, вероятно, охранник. Бартон! Но неужели он думает, что убийство сойдет ему с рук? Вряд ли. Скорее, он просто его найдет, а потом натравит заключенных. Горацио старался успокоить дыхание, стискивая кулаки. Бессилие окатывало ледяными волнами. Голоса. Низкий голос Кинга звучал недовольно, затем растерянно. Дверь открылась, Горацио зажмурился.
- Выходи, - теперь Дэн был настороженно-мрачен.
Назвать улыбку стоящего рядом Бартона иначе как плотоядной не поворачивался язык.
- Лицом к стене, - скомандовал Кинг.
Горацио развернулся, ноги на ширину плеч, руки ладонями на стену… Цепь обвила пояс, наручники, кандалы на ноги. Джимми, ухмыляясь и поигрывая дубинкой, наблюдал за процедурой облачения. Горацио молча наблюдал. Теперь он видел, что уже утро, опасность миновала, но куда его собираются везти и почему это не нравится Дэну?
- Тебя затребовали в город на допрос, - выпрямляясь, пояснил Кинг. – Что-то срочное, не желают ждать, когда пройдет ураган.
- Ураган пройдет стороной, нас слегка потреплет, - хлопнул его по плечу Бартон. – Поторопимся – так успеем проскочить в Майами еще до начала, а вернемся, когда закончится.
Он подергал наручники Горацио, проверяя, насколько крепко они затянуты.
- Вперед, - бросил Джимми, вновь многозначительно похлопывая дубинкой по ноге.
Горацио послушно пошел вперед. Возможно, ребята что-то нашли, поэтому и вызов такой срочный. Вряд ли кто-то из них спал сегодня ночью – ведь они представляют себе, насколько опасна каждая лишняя минута, проведенная им в тюрьме. Ему повезло, что во вчерашней драке ни у кого не оказалось самодельной заточки. Но сегодня могло и не повезти. Вот только почему так доволен Бартон? Или Горацио ошибся в своих предположениях и он вовсе не нанят, может, ему просто доставляет удовольствие зрелище низвергнутого лейтенанта?
В машине Горацио расслабился, почти задремал. Нервное напряжение минувшей ночи отпустило, надежда пушистым крылом ласкала измученное сердце.
- Черт, - выругался Кинг, заставив Горацио открыть глаза и сесть. – Ну и куда ты нас завез?
- Должно быть, пропустил нужный поворот, - Бартон с досадой ударил по рулю. – Черт!
Он переключил скорости, машина двинулась назад, руль вильнул, и машина, попав колесом в яму, забуксовала.
- Вот дрянь!!! – Джимми снова ударил по рулю, и ознакомил пассажиров с лучшей десяткой нецензурных ругательств из своего словаря.
- Я подтолкну, - покачал головой Дэн, выходя из машины.
Джимми выскочил вслед за ним, Горацио успел удивиться, затем понять, дернуться на сиденье и выкрикнуть:
- Дэн!!!
Но Кинг не успел даже схватиться за оружие. Вероломный напарник был слишком близко, чтобы Дэн сумел увернуться от выстрела.
- Вылезай, - распахнулась дверца.
Горацио уперся ногами, но Джимми, схватив его за комбинезон, выволок из машины и швырнул рядом с телом Кинга. Горацио перевернулся на спину, в упор взглянул на предателя.
- Сколько же тебе заплатили? – спросил он.
- У тебя столько нет и никогда в жизни не будет, - огрызнулся Джимми. – Вставай.
- Зачем? – прищурился Горацио.
- Вставай! – прикрикнул Бартон, и рывком помог ему подняться на ноги. – А теперь беги, - выразительно повел стволом пистолета он.

[Tinka1976]

Горацио усмехнулся, задирая подбородок. Хочет изобразить попытку к бегству? Не выйдет.
- Если не побежишь, ляжешь рядом с ним, - рявкнул Джимми. Ему приходилось перекрикивать шум поднявшегося ветра.
- А если побегу, ты меня отпустишь? – презрительно поинтересовался Горацио.
- Вот именно, - выразительно указывая взглядом на тело Дэна, кивнул Джимми.
Горацио напряженно размышлял. Если он побежит, из него сделают убийцу полицейского. Спецназ получит приказ стрелять на поражение в случае сопротивления, и кто-то, кому за это, разумеется, заплатят, слегка переусердствует. Да он может и не выбраться с болота, ураган уже совсем близко. Но это шанс. И, тем не менее, ему готовы дать этот, пусть мизерный, но шанс на выживание. Почему? Так смерть будет более позорной? Во всем этом прослеживалась система. Кто-то хотел для него не просто смерти – позора.
- И ты не скажешь, даже напоследок, кому это все понадобилось? – спросил Горацио. Ветер трепал его волосы, забивал голос, так что приходилось кричать, чтобы быть услышанным.
- Считай, что это привет с того света, щенок, - прокричал Джимми. – От того, кого ты опозорил и убил. Считаю до десяти, - он поднял пистолет, наводя его на Горацио.
- Сними цепи, - попросил Горацио.
- Раз… - Джимми отрицательно помотал головой. – Два…
Горацио развернулся и пошел в заросли, ежесекундно ожидая выстрела в спину. Однако он благополучно скрылся из виду, а выстрела так и не прозвучало. Горацио развернулся, сквозь развевающиеся ветви пытаясь рассмотреть, что делает Джимми. Тот подложил что-то под колесо, вывел машину из ямы, остановился, несколькими ударами рукоятки пистолета выломал решетку, отделяющую заднее сиденье от передних. Затем Джимми с размаху врезался головой в боковое стекло. Стекло пошло трещинами, на лбу Бартона выступила кровь. Горацио поморщился – грамотно. Выбил решетку, оглушил одного охранника, заставил другого выйти, застрелил и сбежал.
Когда машина уехала, Горацио торопливо подошел к оставленному Бартоном телу Кинга. Ураган усиливался, хлынул дождь. Джимми оказался предусмотрительным – ни оружия, ни ключей от наручников и кандалов. Идти через болота скованным было просто самоубийством. Но оставаться тоже было нельзя – эпицентр урагана, возможно, пройдет стороной, но ему в любом случае придется несладко, если он не найдет укрытия.
Горацио, пригибаясь, чтобы устоять на ногах в шквальных порывах ветра, двинулся по дороге в сторону, противоположную той, в которую уехал Бартон. Ситуация усложнялась еще и тем, что он не имел ни малейшего представления о том, в какой стороне находится город. Дорога терялась в зарослях. Горацио остановился, раздумывая, затем двинулся дальше. Когда-то эта дорога куда-то вела, значит, там может быть укрытие. Ноги разъезжались в жидкой грязи. Это было бы не страшно, если б не цепи. Они не позволяли сделать широкий шаг, цеплялись за все, чуть не сшибая Горацио с ног, а наручники не позволяли взмахивать руками, удерживая равновесие.
Топь становилась совсем непролазной. Горацио уже почти решился повернуть назад, как вдруг нога сорвалась с кочки, резкий рывок цепи подсек вторую ногу, и он всем телом плюхнулся в болото. Поднял голову, отфыркиваясь, пытаясь стряхнуть текущую с волос жидкую грязь и как-то вытереть лицо о комбинезон. Но получалось плохо. А через несколько секунд Горацио почувствовал, что погружается. Рванулся, пытаясь перевернуться и встать на колени - провалился еще глубже. Откинулся на спину, пытаясь затормозить погружение, затем начал осторожно перемещаться вбок. Вскоре он нащупал скованными руками сломанный ствол, одним концом уходящий прямо в глубь той смертельной ловушки, в которую он попал. Ствол помог ему остановить погружение, так что голова осталась над поверхностью. Но чтобы выбраться, нужно было подтянуться, а наручники не позволяли этого сделать, пристегнутые к опоясывающей его цепи.
Горацио навалился на спасительный ствол всем телом, с замиранием ожидая треска, но ствол выдержал. Однако радость была преждевременной. Попытавшись подтянуться, цепляясь зубами, Горацио удалось приподняться, но выбраться совсем не получалось – цепь, запутавшись где-то внизу, надежно удерживала его. Он застрял.
Беглец в центре болота среди надвигающегося урагана. Дождь смыл грязь с лица, так что Горацио смог приоткрыть глаза и взглянуть на низкие, грозные тучи сквозь мечущиеся ветви пальм. Неужели ему предназначено умереть вот так?

[Tinka1976]

Глава 6.
Кроны деревьев сплетались над головой так плотно, что не было видно неба, а кусты тянули свои шипастые ветви прямо на дорогу, словно лапы с острыми когтями, впиваясь, пытаясь удержать, остановить, но лишь раздирая одежду и кожу. Веревка колючей шершавостью жгла запястья, и он шел вперед, повинуясь ее рывкам. Он так устал, что перед глазами плавал туман, и он не мог различить даже лица человека, который тащил его за собой. Очередной рывок заставил его упасть на колени, обдирая их об острые края устилающей дорогу щебенки. Где он?
Еще один рывок и повелительный окрик заставили Горацио подняться и вновь идти за мрачной тенью. «Даже если я пойду долиной смертной тени…», - мелькнуло в голове. Где он? Что происходит? Горацио попытался сфокусировать зрение, но ветка хлестнула его по лицу, ноги подкосились, и он снова упал, с ужасом ощущая, что сил подняться у него уже нет. Веревку несколько раз дернули, но он лишь перекатился на бок, ловя воздух пересохшим ртом. Воздух был несвежим, застоявшимся, будто в давно непроветриваемом помещении. Где он?
Убедившись, что сам он не встанет, человек, который вел его, грубо ухватил за шиворот и поволок. Это было очень больно, и Горацио напряг все силы, пытаясь подняться. В этот момент лес расступился, и он замер, скрючившись, опираясь локтями на колени и пытаясь рассмотреть сквозь кровавый туман в глазах то странное место, где очутился.
«Мы больше не в Канзасе, Элли», - выдало сознание очередной перл. Это не могло быть Майами. Это вообще не могло быть привычным ему миром. Мрачный густой лес обступал темный уродливый городишко, кособокий и грязный. Низкие свинцовые тучи, почти не пропускающие свет, придавливали город сверху тяжелой вогнутой крышкой. Новый рывок веревки заставил его двинуться вперед, и Горацио вновь поплелся за своим поводырем. Люди, заполнявшие улицы города, расступались перед ними, и в их взглядах Горацио читал бессильную ненависть. Это било его не хуже камней.
«Что я вам сделал?» - хотел спросить он, но люди отворачивались от его растерянного взгляда, не позволяя ему рассмотреть их лиц. Горацио видел лишь наполненные ненавистью глаза, повсюду. Бессильная ярость захлестывала город, и Горацио холодел от ужаса, ощущая, что это именно он вызывает эти ярость и ненависть, но не понимая, почему.
Ноги вновь отказали ему в тот самый момент, когда они вошли на площадь. Горацио рухнул лицом вниз, и тут же ощутил, как в него вцепилось множество рук, он забился, чувствуя в них страстное желание разодрать его на куски и втоптать эти куски в грязь под ногами. Но толпа не стала рвать и топтать, вместо этого его протащили к центру площади, кинув спиной на отесанный каменный столб, возвышающийся среди наваленных куч хвороста. Горацио обессиленно сполз вниз, скользя спиной по гладкому, прохладному камню, прикосновение к которому принесло кратковременное облегчение. Его снова вздернули на ноги, петля захлестнула горло, веревка колючей змеей обвила тело, прижимая его к столбу.
- За что? Что я вам сделал? – сумел прохрипеть он.
Слова были еле слышны, но толпа расслышала и дрогнула внезапно пробежавшей по лицам радостной надеждой.
- Готов ли ты искупить свою вину?
Горацио вглядывался в лица, но так и не понял, кто его спросил. Казалось, голос исходит ото всех разом. Туман перед глазами слегка рассеялся, и Горацио теперь видел лица. Некоторые казались ему смутно знакомыми, но, стоило всмотреться пристальнее, как узнаваемость пропадала.
- Что я должен сделать? – спросил он.
Недоверчивый, изумленный вздох пробежал по толпе.
- Верни нам солнце и небо.
- Что? – Горацио не поверил собственным ушам.
- Верни нам солнце и небо, - повторил голос.

[Tinka1976]

- Но как? – Горацио качнул головой. – Я не могу этого сделать…
Ропот всколыхнулся в толпе, лица потемнели.
- Если ты не желаешь искупить свою вину, ты умрешь.
- Подождите, - запротестовал Горацио. Поднял взгляд на застилающие небо тучи. – Подождите, причем тут я?
- Семнадцать тысяч и две сотни дней и ночей мы живем вот так, - теперь все взгляды устремились вверх. – Семнадцать тысяч и две сотни дней и ночей, с тех самых пор, как родился ты, человек с глазами цвета неба и волосами цвета солнца.
Горацио вздрогнул и окинул взглядом площадь. Светлые, темные, русые, каштановые, черные, седые…
- Ты забрал у нас небо, ты забрал у нас солнце, - обвиняюще продолжил голос. – Теперь верни их или умри.
- Но это неправда, - умоляюще взглянул на них Горацио. – Это просто совпадение.
Шум толпы был похож на отдаленные раскаты грома. Ненависть вновь штормовыми волнами захлестывала площадь.
- Я этого не делал. Я не виноват…
Горацио почувствовал, как и его оставляет надежда. Они его не слышали. Ненависть достигла такого накала, что сам собой вспыхнул наваленный вокруг него хворост. Огонь взметнулся вокруг, и больно было так, что он даже не мог кричать. Даже небо, казалось, сжалилось, но и слезы неба были бессильны против пожирающего его огня, страшного огня человеческой ненависти, слепой и безжалостной.
Горацио снова обвел взглядом площадь, пытаясь найти хоть что-то кроме ненависти – если не прощение, то хоть жалость. И вот тогда он увидел ребенка. В первый момент Горацио испугался – совсем еще малыш, с такими же рыжими волосами и синими глазами, как и у него, в этой безумной, темной, переполненной ненавистью толпе был обречен. Потом Горацио понял, что ребенка видит только он.
«Ты ангел?» - говорить Горацио не мог, но сил подумать у него хватило.
Малыш помотал головой.
«Ты – это я?» - Горацио показалось, что он догадался, ведь говорят, что перед смертью вся жизнь проходит перед глазами.
Но малыш снова качнул головой.
Горацио уже не мог даже думать, глаза застилал туман, но он изо всех сил старался не упустить малыша из виду. Ему хотелось, чтобы последним, что он видел, был этот рыжий и синеглазый ребенок, в глазах которого Горацио виделись сочувствие и любовь.
«Неважно. Спасибо, что ты пришел», - мысли были медленные, гаснущие, будто дымной струйкой написанные в воздухе. – «Я не виноват. Я этого не делал».
- Я знаю. Знаю. Все будет хорошо, - неожиданно услышал Горацио голос малыша, только голос его вдруг оказался мелодичным женским голосом, более того, знакомым голосом…
Но понять, чей он, Горацио не успел. Пламя взвилось, закрывая от него весь мир. Жар, боль. Темнота…


- Мы бы хотели побеседовать с тем охранником, который вез лейтенанта Кейна, - ослепительно улыбаясь, проговорила блондиночка.
И Джимми купился на эту ее улыбку, как последний болван. Да кто ж мог знать, что она такая щучка?!
- Мы с напарником отвозили заключенного, - с мрачной скорбью заявил он, демонстративно трогая пластырь на лбу.
- Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы побеседовать? – сочувственно спросила блондинка.
- Разумеется, долг прежде всего, - патетично кивнул Джимми.

[Tinka1976]

Приехавший вместе с блондинкой смуглый лопоухий парень снова мрачно взглянул на Бартона, но Джимми лишь усмехнулся про себя. Криминалисты! Ну, идите, докажите чего-то, когда тут слово Джимми против слова беглого зека, а если точнее – против молчания дохлого беглого зека.
- Итак, офицер Бартон, - медовым голоском начала блондинка. – Первым делом мы хотели бы взглянуть на предписание о доставке заключенного в Майами.
- А… - сделал вид, что растерялся, Джимми. – Оно у напарника осталось.
- Очень жаль, - качнула головой блондинка, и Джимми подозрительно взглянул в ее светлые глаза. Что-то она не особенно расстроилась, кажется.
- Вы не забрали с собой тело напарника? – вступил в разговор парень.
- Увы, - снова скроил скорбную мину Джимми.
- Вы не могли бы рассказать, как это случилось? – быстро спросила блондинка, кинув предостерегающий взгляд на напарника.
- Да все просто, - пожал плечами Джимми. – Заключенный как-то сумел освободиться от цепей. Мы забуксовали, и Дэн вышел, чтобы подтолкнуть машину. Тут заключенный вышиб решетку, оглушил меня, застрелил Дэна и дал деру. Я очухался, но, видно, не совсем, в голове туман. Приехал обратно, а потом уже вспомнил, как дело-то было. Да теперь уже поздно, ураган…
- А это не ваше оружие? – невинно поинтересовалась блондинка, указывая на кобуру на боку Джимми.
- Мое, разумеется, - кивнул Джимми. – Он его протер и бросил в машину.
Парень недоверчиво хмыкнул, но Джимми лишь вызывающе взглянул на него. Хмыкай – не хмыкай, а как он скажет, так все и будет.
- Офицер Бартон, - снова улыбнулась блондинка. – Мы хотели бы исследовать ваше оружие, машину, на которой перевозили заключенного, а также обследовать место преступления.
Парень развернул перед ним карту. Джимми лихорадочно размышлял. Если указать не то место, и это обнаружат, это навлечет подозрения. Кроме того, без тела Дэна лейтенант не будет считаться убийцей полицейского и тогда денег не видать, как своих ушей.
- Довольно далеко от дороги, ведущей в Майами, - двинул желваками парень, когда Джимми указал точку на карте.
- Что-то у меня голова разболелась, - с вызовом взглянув на него, сказал Джимми. – Пойду прилягу.
Пусть хоть все болото носом перевернут, после урагана там мало что осталось.


- Келли, ты что, не видишь, что он врет?! – Эрик яростно хлопнул дверцей, выходя из машины. – Я не знаю, что эта гнида сделала с Эйчем, но я это выясню и…
- Эрик, остынь, - ледяным тоном сказала Келли, выходя из машины и осматриваясь. – Разумеется, я ни на секунду не верю этому охраннику. Это противоречит элементарной логике: если Горацио удалось освободиться от наручников, он мог вести машину. Я не знаю, что эти двое с ним делали, - Келли на секунду умолкла, пережидая миг слепящей ярости. – Возможно, у него не осталось другого выбора, кроме как убить. Но дальше только идиот бросил бы оружие и побежал через болото во время урагана. Горацио выкинул бы второго охранника и уехал.
Эрик мрачно кивнул. После ранения эмоции с трудом поддавались контролю, а уж в этом деле и подавно.
- Что ты хочешь тут найти? – спросил он. – Нам не позволяют шагу шагнуть в этом деле даже теперь, когда вина Горацио под большим сомнением.
- Раз мы первые на месте преступления, нужно использовать этот шанс, - пожала плечами Келли. – Мы не будем ничего трогать, просто осмотримся. Нужно хотя бы понять, что случилось на самом деле, что вынудило Горацио решиться бежать.

[Tinka1976]

Эрик снова кивнул.
- Смотри, - указал он. – Кажется, здесь буксовала машина.
- Значит, тело охранника должно быть неподалеку, - Келли пристально вглядывалась в канаву.
- Не обязательно, - скептически покачал головой Эрик. – Тут был ураган.
- Ну, может, нам все же наконец повезет в этом деле, - Келли решительно спускалась к груде поломанных веток.


Джейк Беркли приехал через полчаса.
- И обязательно было тащиться в такую даль? – недовольно спросил он.
- А где коронер? – вместо приветствия буркнул Эрик. Как Келли не старалась, а ее лицо заметно менялось при виде Джейка.
- Скоро будет, - прищурился Джейк. – Вообще-то вас двоих здесь быть не должно, мало ли чего вы можете подкинуть.
Эрик шевельнул желваками, но сдержался. Вместо него ответила Келли.
- Ну, вряд ли мы могли подкинуть тело охранника, - ее тон был примиряющим.
- И где оно?
- Вот, - указала Келли. – Ураган отнес его почти на сотню метров.
- Ну и что нам это даст? – поморщился Джейк. – Ураган уничтожил все улики.
- Ну, можешь поискать у него предписание, пока ждешь коронера, - предложил Эрик. – Бартон сказал, что оно осталось у напарника, но думаю, он не рассчитывал, что мы найдем его тело после урагана.
- А вы куда? – удивился Джейк, видя, что и Келли садится вместе с Эриком в машину.
- В лабораторию, - пояснила Келли. – Посмотрим, что можно выжать из машины, в которой везли Горацио.
Джейк подозрительно взглянул на заднее сиденье «хаммера», где рядышком стояли два криминалистических чемоданчика, но высказывать мелькнувшую у него мысль о том, что криминалисты могли припрятать улику против босса, не стал. В отношениях с Келли и так возникла напряженность. Почему-то она ждала, что Джейк будет переносить свои чувства к ней на дело Кейна. Но Джейк не мог позволить себе подобного непрофессионализма. И сейчас небольшое охлаждение в отношениях с Келли волновало его куда меньше, чем то, что громкое дело рассыпалось у него в руках, и не без ее помощи. Преданность Келли боссу оказалась куда больше, чем Джейк себе представлял.
Как они мысленно посмеивались над ней на пару с Купером, когда Келли попросилась присутствовать при просмотре пленки, на которой строилось обвинение, предвкушая ее конфуз. Хотели даже было, чтобы не вгонять ее в краску, промотать все пикантные моменты и посмотреть лишь момент убийства, но Келли не согласилась. И ничем не выдала своих чувств, рассматривая интимные подробности жизни босса, зато заметила, как изменилось освещение перед моментом убийства и, заставив Купера сравнить соотношение пропорций тела мужчины в момент убийства и в момент начала постельной сцены, выбила ключевую улику обвинения из дела. Пленка оказалась искусной подделкой. Купер сумел выделить наложенный фрагмент, который, видимо, был снят отдельно. Отчет патологоанатома окончательно развалил версию об убийстве в ходе любовных игр. Убийство имело место минут через 10-15 после окончания полового акта, а обнаруженные на запястьях девушки синяки указывали на то, что убийц было двое – один душил, второй удерживал руки, чтобы жертва не могла поцарапать нападающего. Все это вместе не могло быть истолковано иначе, как ложное обвинение, причем тщательно подготовленное, что подтверждало еще и таинственное исчезновение вызвавшего полицию и предоставившего якобы снятую им собственноручно пленку соседа.
Однако прежде чем успели подать новое ходатайство об изменении меры пресечения, пришло извещение о побеге Горацио и новом, более тяжком преступлении.

[Tinka1976]

- Келли, мне нужна твоя помощь, - сказал Эрик, заставив ее резко обернуться и замереть.
Он стоял в дверях комнаты в одних плавках, и Келли, против воли скользнув взглядом по его подтянутой фигуре, вдруг испытала странное чувство. Что-то похожее было однажды, когда Эрику пришлось нырять в бассейн в поисках улик на глазах у публики, и какие-то молоденькие девицы спросили у Келли, не занят ли ее друг. Келли ответила шуткой, но мысль, что ей позавидовали, сочтя Эрика ее парнем, вдруг оказалась приятной. То мимолетное ощущение быстро забылось, а вот сейчас что-то схожее вспыхнуло вновь и с новой силой.
Келли вдруг смутилась от того, что Эрик стоит рядом полуобнаженный, будто это было впервые. В каком-то смысле это и было впервые, потому что на первый план неожиданно вышло определение «мужчина», а не «коллега» или «друг». Скорее всего, это происходило из-за того, что изменилось отношение Эрика к ней. Теперь он видел в ней в первую очередь женщину, и какие-то флюиды передавались и Келли. Все изменилось, нравилось ей это или нет.
- Все в порядке, - по-своему истолковал ее замешательство Эрик. – Я не могу раздеть его, цепи мешают, а ключи не подходят.
- Конечно, - кивнула Келли, оглядываясь в поисках подходящих инструментов, которые можно было бы использовать в качестве отмычки. Вряд ли в квартире Эрика можно рассчитывать найти шпильки или маникюрные ножницы.
Горацио лежал на полу душевой кабины, и у Келли стиснуло сердце, как и в тот миг, когда они нашли его в той куче поломанных веток, принесенных ураганом. Цепь от наручников, запутавшаяся среди веток, привлекла внимание Келли, самого Горацио, перемазанного грязью до неузнаваемости, они разглядели, лишь спустившись в канаву.
- Освободился, говоришь, - дрожа от ярости, выдохнул Эрик, и Келли порадовалась, что Бартон не поехал с ними. Вряд ли она смогла бы удержать Эрика от расправы.
Горацио был жив, но в сознание не приходил. Келли не нравилась идея везти его в город в багажнике, но пришлось смириться. Цепи были явным свидетельством лжи Бартона, Горацио снова подставляли, объявлять о том, что он нашелся, было слишком опасно. Неизвестно, что придумают на этот раз. Они сделали снимки, как свидетельство того, в каком виде нашли беглеца, завернули Горацио в одеяла и уложили в просторный багажник «хаммера». Заметив, как Джейк скользнул взглядом по заднему сиденью, Келли убедилась, что они приняли верное решение.
- Вот так, - кивнула она, когда замок наручников щелкнул. – Он так долго не приходит в себя, - ее обеспокоенный взгляд снова устремился на лицо Горацио.
- Может еще долго так пролежать, - нахмурился Эрик. – Оказаться в ураган на болотах… Ему повезло, что он вообще остался жив. Кел, он поправится, - торопливо добавил он, видя, как вытянулось лицо Келли.
- Еще помощь нужна? – спросила Келли, когда замки браслетов на ногах тоже капитулировали.
- Дальше я сам, - качнул головой Эрик.
Через десять минут он вынес Горацио из душа и уложил на кровать. Келли с трудом проглотила улыбку.
- Ему не идет гавайский стиль, - сказала она, поправляя задравшийся рукав незастегнутой рубашки.
- Ну, извини, - пожал плечами Эрик. – Взял первое, что подвернулось под руку.
- Прости, - кивнула Келли. – Я просто от растерянности. Что теперь делать?
Эрик нахмурился. В больницу – опасно. Им нужно вернуться в лабораторию, но нельзя же оставить Горацио без присмотра…
- Кажется, у него жар, - добавила Келли, потрогав лоб Горацио. – Он не бледный, хотя должен бы.
Эрик поморщился – этого только не хватало. Хотя этого стоило ожидать.
- Знаешь что, - неожиданно сказала Келли. – У меня есть идея.

[Tinka1976]

Глава 7.
Звонок в дверь почему-то заставил трепыхнуться сердце. Да, Рэй был с приятелями в летнем спортивном лагере, и больше она никого не ждала, и все же… Что-то тревожное, необычное почудилось Элине в этом коротком звонке.
- Есть новости? – спросила она вместо приветствия у стоящей за дверью Келли.
- Да, - кивнула та.
Эрик стоял возле «хаммера», якобы небрежно поглядывая по сторонам. В поведении криминалистов было что-то напряженно-заговорщицкое.
- Ну так говори, - поторопила Элина.
- Лучше сама взгляни, - качнула головой Келли.
Эрик еще раз быстро оглянулся по сторонам, прежде чем открыть заднюю дверцу «хаммера».
- Боже…
Почему-то взгляд Элины в первую очередь остановился даже не на лице, а на спутанных рыжих волосах, разметавшихся по сиденью. Она осторожно провела по ним рукой, удостоверяясь, что это не галлюцинация. Волосы Горацио были еще влажными.
- Что случилось? Что с ним?
- Он был на болоте во время урагана, - тон Эрика был виноватым. – Его пытались подставить второй раз, теперь уже побег и убийство полицейского.
- Пытались? – прищурилась Элина.
- Подставили, - признал Эрик.
- Нам нужно время. Немного времени, - тон Келли был таким ласковым, будто она уговаривала строптивого маленького ребенка.
- А нам нужно быть в лаборатории, чтобы…
- Разумеется, - перебила Эрика Элина. – Но неужели вы думаете, что у меня его не будут искать?
- Возможно, и не будут, - пожала плечами Келли. – Это слишком очевидно.
- Что ж, - Элина тряхнула головой. – Может, ты и права.
Она отступила в сторону, пропуская Эрика. Келли тревожно оглянулась, но улица была пуста. Элина на миг застыла, парализованная пугающей пластичностью тела Горацио, наблюдая, как запрокидывается голова, безвольно свисают руки, выгибается грудь, пока Эрик вытаскивал шефа из машины. Келли придержала дверцу, Эрик подхватил Горацио под колени, поднимая на руки, и Элина, словно очнувшись, торопливо открыла дверь в дом и пошла впереди, указывая путь.
- Сюда, - она отвернула одеяло, и Эрик аккуратно опустил Горацио на кровать.
- У него небольшой жар, - Эрик пытался уложить Горацио удобнее, но создать иллюзию, что все в порядке и шеф просто спит, никак не получалось.
Элина почувствовала, как увлажняются глаза. Безвольная расслабленность лица, рук, взъерошенные спутанные волосы, нелепая пестрая рубашка, спортивные штаны, босые ступни – все это вместе производило впечатление небрежно одетой ребенком куклы в человеческий рост. Горацио всегда был тем, к кому можно было придти за помощью и защитой. Теперь в их помощи и защите нуждался он сам.
Элина взглянула на Келли и поймала на ее лице отражение тех же чувств. Келли и Эрик рисковали вдвойне, укрывая беглеца – они были при исполнении, они нарушали огромное количество правил, но у Элины и тени сомнения не возникало, что вопрос для них был лишь один – как лучше спрятать попавшего в беду шефа, пока они не сумеют исправить ситуацию, а прятать или не прятать – вопроса не было.
- Вы уже знаете, что произошло? – спросила Элина.
- Нет, - качнула головой Келли. – Мы нашли его закованным, без сознания, похоже, его волокло ураганом вместе с поломанными деревьями, в которых запутались цепи. Вероятно, он упал в болото, он был весь в грязи…
- Эта гнида-охранник, - сквозь зубы процедил Эрик, сжимая кулаки. – Он сказал, что Горацио освободился…

[Tinka1976]

- У нас есть все улики, мы установим истину, - Келли шагнула вперед и положила руку Эрику на плечо, сжимая его. – Нам нужно в лабораторию.
- Да, - кивнул Эрик. – Да.
- С ним все будет хорошо, - заверила Элина, видя, что Эрик никак не может решиться оставить Горацио. – А чем быстрее вы сможете снять обвинения, тем лучше. Ему может понадобиться врач.
- Мы сразу позвоним, - пообещала Келли. – Если он придет в себя…
- Как только он придет в себя и сможет говорить, я позвоню, - пообещала Элина.
Закрыв за криминалистами дверь и вернувшись в комнату, Элина остановилась, ощущая, как снова наваливается парализующая растерянность. Сколько еще Горацио пролежит без сознания? Что делать, если ему станет хуже? Его неподвижность напомнила Элине прошлую осень, ранение, паралич… Кристину Грэй. Элина слегка завидовала той непосредственности, с которой маленькая докторша обращалась с бессознательными пациентами. Ее не пугала неподвижность, молчание, она общалась так, будто лежащий без сознания человек разговаривает с ней неслышимым для других образом.
Что касалось Горацио… Элине порой казалось, что между ними натянута невидимая, но вполне осязаемая лента с надписью «не пересекать». И даже сейчас, когда эту дистанцию следовало преодолеть, это было не так-то легко сделать. «Ты нужна ему», - попыталась подстегнуть себя Элина. Это сработало, ступор прошел. Элина заправила босые ноги Горацио под одеяло, укрыла его, сложив руки поверх одеяла на животе. Поправила под головой подушку, провела рукой по волосам и покачала головой. Эрик отмыл их от грязи, но либо не подумал о том, чтобы расчесать, либо на это не хватило времени.
Осторожно расчесывая спутанные пряди, Элина вдруг с горечью подумала, что в идее Келли привезти Горацио сюда было даже больше здравого смысла, чем показалось вначале. Если бы Горацио был в сознании, сюда он пришел бы в последнюю очередь, не стал бы он ее подставлять, прося убежища. Да и сейчас еще неизвестно, останется ли он, когда придет в себя. Последний месяц Горацио избегал встреч, и теперь Элина понимала, в чем была причина. Другая женщина. У него была другая женщина. Но закончилось все трагически, и теперь судьба распорядилась так, что он здесь, беглец, обвиняемый в двух убийствах, измученный и больной…
Мысли начинали путаться, чувства были столь сумбурными, что Элина тряхнула головой, пытаясь прогнать их. Пригладила волосы Горацио и нахмурилась, коснувшись лба. Жар явно усилился. Градусник подтвердил самые худшие предположения, показав сорок один и три десятых градуса. Болото не желало отпускать жертву. Элина принесла глубокую тарелку, наполненную водой со льдом, осторожно протерла лицо, шею, грудь Горацио, положила на лоб влажный компресс. Лекарства в доме были, но нужно было дождаться, пока Горацио очнется, чтобы дать ему их. Элина сжала губы, подавляя новый приступ паники при мысли, что он может и не очнуться. Если в течение ближайших часов этого не случится, придется рискнуть и вызвать врача. Элина даже знала, кому она позвонит, но привлекать Кристину раньше времени ей не хотелось. Не столько даже из-за опасения, что Кристина выдаст беглеца, сколько из-за того, что это было бы признанием собственного поражения.
Чуть больше двух часов спустя Горацио очнулся. Но ситуацию это не улучшило. По его телу прошла судорога, Горацио со стоном выгнулся, запрокидывая голову, затем обмяк, прижимаясь щекой к подушке. Пальцы комкали одеяло, дыхание было глубоким, частым и хриплым.
- Привет, - ласково сказала Элина, когда Горацио повернул голову.
Но он ничего не ответил, и Элина поняла, что полуоткрытые глаза ничего не видят перед собой. По телу Горацио вновь прошла дрожь, он перекатил голову по подушке, отворачиваясь, затем обратно.
- Я этого не делал. Я не виноват… - чуть слышно проговорил он.

[Tinka1976]

Глаза снова закрылись, но теперь Горацио не лежал спокойно, вздрагивал, то начинал метаться, то замирал, вцепившись в одеяло и с трудом втягивая воздух.
Элина протирала его холодным компрессом, но влага испарялась слишком быстро на горячей коже, принося лишь минутное облегчение. О том, чтобы проглотить таблетку, не было и речи. Элина растворила пару таблеток в воде, но лекарство было горьким, и, сделав глоток, Горацио начинал отталкивать чашку.
В попытках как-то облегчить его состояние прошла вся ночь. Горацио бредил, повторяя одно и то же, температуру удалось сбить лишь до сорока и восьми десятых градуса. К утру он стал немного спокойнее, но Элину это не радовало, она видела, что состояние Горацио не улучшилось, он просто обессилел. Несколько раз Элина бралась за телефон, то с мыслью вызвать-таки Кристину, то с мыслью поторопить Келли с Эриком, но так и не сделала ни того, ни другого. То, что докторша не выдаст беглеца, было лишь предположением, основанным на бессознательной убежденности в том, что ее отношение к Горацио куда теплее, чем она демонстрирует, но, как бы Элине не была противна эта мысль, просить помощи Кристины ей мешала банальная ревность. Эрика и Келли торопить нужды не было, а если они будут знать, что Горацио хуже, чем они надеялись, это не ускорит их работу, лишь добавит переживаний.
Как она могла настолько забыть об осторожности, чтобы открыть дверь, не проверив, кто за ней? Вероятно, усталость после бессонной ночи и тревога за Горацио сыграли свою роль, Элина могла думать только о том, когда же Эрик и Келли скажут, что угроза миновала, и открыла дверь, ожидая увидеть кого-то из них. Когда она обнаружила за дверью Стетлера и Триппа, первым желанием было захлопнуть ее у них перед носом. Вместо этого Элина упрямо наклонила голову, сложив руки на груди и сузив глаза.
- Чем обязана? – ледяным тоном осведомилась она.
- А ты не догадываешься? – Рик испытующе смотрел на нее.
Элина смерила его презрительным взглядом. Сейчас ей сложно было поверить, что когда-то это ничтожество казалось ей вполне привлекательным мужчиной.
- Горацио сбежал вчера утром, - прервал молчание Трипп.
- Какое это имеет отношение ко мне? – вздернула брови Элина.
- Ну, ты его единственная родственница, - отводя глаза в сторону, протянул Стетлер.
- Его единственный родственник – мой сын, он в летнем лагере, можешь поискать там, - отрезала Элина, берясь за ручку двери.
- У нас есть ордер, - остановил ее Трипп. Вручив Элине сложенную бумагу, Фрэнк прошел в дом.
- Только посмей! – сказала Элина двинувшемуся следом Стетлеру, и тот торопливо отступил. С ордером или без – он в ее дом не войдет.
- Укрывать убийцу – это преступление, - лживо-укоризненно сказал Стетлер.
- Убийцу, - выделяя это слово тоном, - никто и не укрывает, - исподлобья глянула на него Элина.
- Это признание? – быстро спросил Рик.
- Никого нет, - протиснулся мимо них Трипп, и Элина низко опустила голову, пытаясь скрыть изумление. – Приносим свои извинения за беспокойство, - и Фрэнк, не оборачиваясь, пошагал к машине.
- Эммм, ну… - Рик тоже был в замешательстве. – Но, если он позвонит или…
- Иди ты к черту, Рик, - оборвала его Элина, хлопая дверью.
Она метнулась в комнату – Горацио сумел спрятаться, но это не значит, что у него хватит сил на то, чтобы выбраться из укрытия – и в недоумении замерла на пороге. Горацио лежал в кровати, глаза были плотно закрыты, губы что-то шептали, рука беспокойно дергалась, комкая одеяло. Элина протерла его лицо, грудь, снова отжала и положила на лоб компресс.
- Я не виноват. Я этого не делал, - снова повторил Горацио.
- Я знаю. Знаю. Все будет хорошо, - Элина сглотнула подступивший к горлу комок.

[Tinka1976]

Горацио приоткрыл глаза, явно пытаясь рассмотреть склонившееся над ним лицо. Затем горячечное забытье снова закружило его.
Элина осторожно осмотрела улицу из-за занавески. Так и есть – неприметная машина с парой неприметных парней стояла неподалеку. Фрэнк не мог не видеть Горацио, но лишь установил наблюдение за домом.
- У тебя замечательные друзья, - сказала Элина, вернувшись в комнату и сжимая руку Горацио. – Ты только держись. Все будет хорошо.
Новый звонок в дверь раздался под вечер. Но и на сей раз надежды Элины на то, что это известия от Эрика и Келли, не оправдались. За дверью снова стоял Трипп. У Элины болезненно сжалось сердце – неужели время вышло?
- Как он? – спросил Фрэнк, не здороваясь.
- Так же, - сдвинула брови Элина. – Он все еще в розыске?
- Да, - недовольно буркнул Фрэнк. – С судьей что-то нечисто, уперся, как баран, скорее всего, ему заплатили, приходится действовать в обход, а на это нужно время.
- Ясно, - кивнула Элина и вопросительно взглянула на Триппа. Если в этом плане новостей нет, зачем он пришел?
- Я подумал, тебе не помешает помощь, - ответил на невысказанный вопрос Фрэнк, делая шаг в сторону.
За его спиной можно было спрятать не одну Кристину Грэй, а четырех минимум.
- Она пришла в участок, узнать, нет ли новостей о лейтенанте. Он был ее пациентом. Ну, вот я и подумал…
Кристина молча, с присущим ей спокойствием смотрела на Элину, не слушая бормотания Фрэнка.
- Проходите, - кивнула Элина. – Квалифицированная помощь действительно не помешает.
Кристина чуть улыбнулась уголками губ, глаза остались серьезными.
- Спасибо вам, детектив, - ласково сказала она Триппу. – Дальше мы сами.
Фрэнк кивнул и направился к машине, явно успокоившись.


Кристина осторожно коснулась щеки Горацио, садясь на кровать.
- Жар давно? – не оборачиваясь, спросила она. Деловитый тон, сосредоточенный взгляд, уверенные движения. Элина ощутила, что и на нее это действует успокаивающе.
- Точно не знаю, - покачала головой она. – Привезли его вчера во второй половине дня, ураган закончился где-то около часу дня.
- Причем тут ураган? – не поняла Кристина.
- Во время урагана он был на болоте, - пояснила Элина. – Вероятно, провалился, но цепь запуталась в ветках, и его вытащило ветром вместе с ними.
Кристина помолчала, и Элина отметила, как сжалась в кулак ее рука.
- На теле есть раны, куда могла попасть инфекция? – справившись с собой, спросила Кристина.
- Я не знаю, - слегка растерялась Элина. Раздевать и осматривать Горацио ей и в голову не пришло.
Кристина неодобрительно сжала губы, но тут же обернулась, кивая с легкой улыбкой.
- Ничего, сейчас посмотрим.
Элина прищурилась. Непонятно, что ее задело больше – указание на допущенную ошибку или снисходительность. Она – не врач, но ведь дело не в этом, было неприятно, что эта женщина ощущает, как сложно Элине преодолевать дистанцию, установившуюся в отношениях с Горацио давным-давно, а еще неприятнее – что для Кристины Грэй этой дистанции будто и не существовало.
Кристина тем временем протерла кожу на сгибе локтя спиртом, сделала Горацио укол.
- Антибиотики, - пояснила свои действия она. – Домашних средств в этом случае недостаточно. Думаю, к утру ему станет значительно лучше.

[Tinka1976]

Из принесенной с собой сумки Кристина извлекла несколько капельниц.
- Чистая постель и полотенце найдется? – спросила она Элину. Та кивнула, открывая шкаф и доставая требуемое. – Я осмотрю и переодену его, - продолжила Кристина. – Нужно приготовить питье, у него явные признаки обезвоживания.
- Он отказывается пить, - качнула головой Элина.
- Думаю, вы пытались давать лекарство, - с улыбкой взглянула на нее Кристина. Элина пожала плечами, мол, разумеется. – Оно горькое. А я имею в виду просто питье. Если есть, то минералка без газа, несколько капель лимона, чуть-чуть сахара. Сделаете?
Когда Элина вышла из комнаты, Кристина дала волю своим чувствам. Она погладила лицо Горацио, заросшие щеки, пригладила волосы, затем откинула одеяло и начала освобождать Горацио от промокшей от пота одежды.
- Бедный мальчик, - чуть слышно приговаривала она, вытирая его. – Тебе опять больно и плохо, - не понять было, чего в ее движениях больше, легкого массажа или просто ласки.
К тому времени, как Элина вернулась, Кристина успела поменять постель и одеть Горацио в больничную рубашку. Кроме того, она подложила под спину Горацио несколько дополнительных подушек.
- Полулежа легче дышать, - пояснила она, хотя Элина ничего и не спрашивала. Но она тоже заметила, что его дыхание стало легче, не таким напряженным и хриплым.
Кристина попробовала кисло-сладкую минералку, одобрительно кивнула и поднесла чашку к губам Горацио, приподнимая его голову. Элина страдальчески поморщилась, когда Горацио перехватил руку Кристины за запястье, отталкивая чашку. Признаки обезвоживания видела и она, глаза Горацио запали, под ними были темные круги, щеки ввалились, губы пересохли, но он продолжал отказываться от питья.
- Послушай меня, - спокойно сказала Кристина. – Тебе нужно попить. Доверься мне. Это не лекарство. Сделай глоток, пожалуйста. Давай, один глоточек.
Элина поймала себя на том, что у нее ослабли ноги от этого ласково-гипнотизирующего тона. Захотелось лечь, расслабиться, позволить делать все, что захочет, человеку, говорящему так. Поэтому она не удивилась, что рука Горацио ослабла, и он послушно сделал глоток.
- Не торопись, потихоньку, - не меняя тона, сказала Кристина, когда Горацио попытался сильнее наклонить чашку. Теперь он пил жадно, по телу пробегала дрожь от усилий приподняться, дотянуться до вожделенной чашки, и лишь твердость Кристины не позволяла ему захлебываться, делая слишком большие глотки.
- Еще… Пить, - прошептал Горацио, когда чашка опустела. – Пить, - настойчиво попросил он. Кристина чего-то ждала. – Пить, - снова попросил Горацио, беспокойно перекатывая голову по подушке.
- Хорошо, - Кристина снова наполнила чашку.
Теперь Горацио пил спокойнее, не пытаясь заставить Кристину наклонить чашку сильнее. На его лбу выступила испарина, Кристина осторожно опустила его голову обратно на подушку и отставила чашку.
- Я не виноват. Я этого не делал, - сказал Горацио склонившейся над ним Кристине, чуть приоткрыв глаза.
- Я знаю. Знаю. Все будет хорошо, - ласково ответила Кристина, и Элина чуть вздрогнула, потом качнула головой и усмехнулась. Надо же.
- Он уснул? – спросила Элина, видя, что глаза Горацио снова закрылись.
- Ну, пока что это правильнее называть забытьем, - Кристина прикрутила к спинке кровати небольшой штатив, повесила капельницы, закрепила иглу на руке Горацио. – Антибиотики, глюкоза, физраствор, - снова без вопроса пояснила она. – Я подежурю, - кивнула она Элине. - Думаю, вам нужно отдохнуть, еще пару дней за ним нужен будет присмотр, а прошлая ночь, как я понимаю, была нелегкой. Надеюсь, к утру он стабилизируется, и дальше будет проще.
Элина взглянула на Горацио. Может, это и правильнее было называть забытьем, но теперь действительно было похоже, что он просто спит. Дыхание выровнялось, лицо расслабилось, да и руки спокойно лежали поверх одеяла, не комкая его. На секунду Элина замешкалась. Это было глупо, но оставлять Горацио с Кристиной ей не хотелось. Впрочем, Элина тут же одернула себя. Кристина замужем, она просто делает свою работу сейчас, и, если б не эта дурацкая ревность, Горацио мог бы получить необходимую помощь уже давно.

[Tinka1976]

Глава 8.
Почему-то первым, что он почувствовал, возвращаясь к себе из далекого далека сквозь горячий густой туман, была маленькая женская рука, лежащая на его руке. Тонкие теплые пальцы удобно устроились в его расслабленной ладони, даря удивительное спокойствие этим простым прикосновением. Якорь в мирной, уютной гавани, наполняющий несокрушимой уверенностью в том, что его тут ждут, но торопиться нет необходимости, его непременно дождутся. Наверное, его пальцы все же дрогнули в инстинктивной попытке сжать руку, потому что пальчики вдруг выскользнули из его ладони, тронули его лоб, пробежались по волосам. Горацио с трудом сглотнул, лизнул губы, перекатывая голову по подушке. Ресницы разомкнулись неохотно, а перед глазами плавали остатки тумана, окружавшего его совсем недавно.
- Вот и солнышко взошло, - услышал он негромкое приветствие, еще не разглядев лица, и его губы дрогнули в слабой усмешке. – Доброе утро.
Туман рассеялся, и Горацио увидел наконец карие глаза Кристины. Ее лицо было так близко, что занимало все поле его зрения.
- Слышишь меня? - спросила Кристина, и взгляд Горацио сам собой сместился на губы, потом опять на глаза. – Смотреть не больно, свет глаза не режет?
Горацио был уверен, что только собирался отрицательно качнуть головой, но Кристина уже слегка улыбнулась, принимая ответ.
- Пить еще хочется?
Горацио непроизвольно лизнул губы, и Кристина, снова вполне удовлетворившись таким бессловесным ответом, налила в чашку воды из стоящего на тумбочке наполовину опустошенного графина и дала ему напиться. Кисло-сладкий вкус живо напомнил Горацио маленькую комнату во флигеле и время, проведенное в заложниках, так что он шевельнул плечом, убеждаясь, что на сей раз оно не болит.
- Все цело, только несколько ссадин на спине, - успокоила его Кристина.
Внимание Горацио привлекли непривычные ощущения в паху, но Кристина перехватила его скользнувшую по животу руку.
- Не трогай. Я ввела катетер, приятного мало, но это ненадолго.
Он перевел взгляд на иглу капельницы, закрепленную на руке, и его губы сжались, выдав хитрую улыбочку, при виде которой Кристина заинтересованно вскинула брови.
- Если вспомнить старика Фрейда… - губы слушались плохо, слова вышли немного невнятно, но Кристина поняла и усмехнулась, наклонив голову к плечу.
- Ух ты, - сказала она. – Выздоровление движется просто фантастическими темпами.
Горацио снова сглотнул, на мгновение прикрыв глаза. В голове стоял тягучий, густой звон, а сама голова казалась очень большой и пустой, словно до отказа надутый воздушный шарик.
- Не торопись, - кладя ладонь ему на лоб, сказала Кристина. – Температуру мы сбили, но еще пару дней ты будешь чувствовать себя старой дырявой калошей. Чем больше ты будешь спать, тем быстрее вернутся силы.
Она говорила негромко и убаюкивающе, так что сознание Горацио снова поплыло. И он позволил этому полусну завладеть собой, потому что Кристина была рядом, а он знал, что в ее присутствии ничего случиться не может. Она не позволит им его сжечь…
Эта мысль разорвала пелену полузабытья. Горацио снова открыл глаза, оглядываясь вокруг. Но обстановка ничего ему не подсказала.
- Где мы? – спросил Горацио, отметив, как чуть приметно сузились глаза Кристины от этого «мы».
- Это дом Элины.
- Как я здесь оказался? Как ты меня нашла? – удивился Горацио.
- Все, что я знаю, - пожала плечом Кристина, – это что ты оказался в ураган на болоте.
- Да, - прикусил губу Горацио, напрягая память. – Я провалился. А потом… Потом меня хотели сжечь, - чуть приподнял бровь он, сам не вполне доверяя воспоминанию.
- За то, чего ты не делал и в чем не виноват? – серьезно переспросила Кристина.