Заложник

[Tinka1976]

Название: Заложник
Размер: макси, 27542 слова
Канон: CSI:Miami
Пейринг/Персонажи: Горацио Кейн/ОЖП(Кристина), Элина Салас, Эрик Делко, Келли Дюкейн, Райан Вулф, Фрэнк Трипп
Категория: гет
Жанр: детектив, романс, хёрт/комфорт
Рейтинг: R
Примечания: Авторская реальность, элементы канона относятся к началу 3 сезона.

Глава 1.

Лейтенант Горацио Кейн рассеянно оглядел помещение банка. Хотя… трупов тут не было, парней в масках тоже не наблюдалось, да и афер вроде никаких не проворачивалось, и вообще Кейн зашел сюда по своим личным делам – представьте себе, случалось с ним и такое – так что сейчас он был не лейтенант, а просто частное лицо, терпеливо ждущее своей очереди. Стоял, рассеянно улыбался малышу, который мгновенно разглядел и жетон, и пистолет на его поясе, и теперь энергично пытался привлечь внимание беседующей с менеджером матери к такому занимательному дяде, ну или, на худой конец, высвободить руку, чтобы познакомится с вожделенными предметами поближе самостоятельно. Горацио глядел на малыша, с привычной болью думая о том, что и у него мог бы быть такой ребенок, такой же светловолосый и непоседливый, привносящий яркую праздничность во все, с чем соприкасается. Мог бы, если б он выбрал другой путь в этой жизни, если б не посвящал работе всего себя, не оставляя себе времени ни на личную жизнь, ни на сожаления о несбывшемся. Его мысли сами собой перескочили на сегодняшний вечер, когда эти самые сожаления обрушатся на него с новой силой, поскольку в день рождения Рэя он не мог не принять приглашения на ужин, так что этот вечер он проведет с племянником. И с Элиной…
Краем глаза Кейн отметил идущего через зал банковского служащего. Чутье подсказывало, что этот человек лишь ценой огромных усилий сохраняет внешнее спокойствие и неторопливость шага. «Что-то случилось», – понял Горацио, внутренне собираясь и окидывая помещение уже профессионально-острым, фиксирующим все детали взглядом. Взглянул на часы. Десять тридцать две. Охранники на местах, признаков тревоги не заметно. Парень с девушкой, похоже, молодожены, у окна оформления кредитов. Мужчина, на повышенных тонах беседующий с управляющим, – его кредитка оказалась аннулирована. Две девушки-студентки в очереди перед ним. Пожилая женщина, мать с тем самым малышом, молодой мужчина, которому не хватает лишь вывески «продам все», с автоматически-фальшивой улыбкой, и погруженная в себя девушка с заплаканными глазами.
«Успокойся, – одернул Горацио сам себя. – Это не твое дело».
Старательно сохраняющий спокойствие работник подошел к старшему менеджеру и что-то зашептал ему на ухо. Выдержки у менеджера оказалось меньше – Горацио видел, как он высоко поднял брови и округлил глаза, а затем схватил работника за грудки, привлекая к себе всеобщее внимание. Теперь Кейн уже не мог не вмешаться. Даже как частное лицо. Он успел сделать два шага по направлению к менеджеру, что-то зло и приглушенно спрашивающему у служащего, встряхивая его время от времени, когда в банк с улицы ворвались трое. Девушки-студентки при виде автоматов и черных масок истошно завизжали еще даже до того, как налетчики открыли стрельбу.
Стрелял лишь один, да и то в потолок, в то время как двое других ударами прикладов оглушили охранников и сковали им руки за спиной их же собственными наручниками, но все находившиеся в банке непроизвольно пригнулись.
– Все на пол, лицом вниз, – скомандовал стрелявший, убедившись, что охранники обезврежены.
Горацио оглянулся – быстро укрыться не получится, да и все окружающие его люди окажутся под огнем в случае сопротивления – и спокойно опустился на пол, подавая пример остальным. Через секунду он получил подтверждение правильности своего выбора, когда показавшийся в другом конце зала охранник был моментально и без разговоров убит, едва успев вскинуть оружие, а бандиты принялись укладывать замешкавшихся людей с помощью ударов прикладами автоматов.
– На пол! – снова потребовал главный из налетчиков, подкрепляя свои слова автоматной очередью поверх голов.
– Я не позволю… – начал было парень-молодожен, делая шаг навстречу налетчикам. И Горацио стиснул зубы, приказывая себе лежать, когда парень, получив удар автоматом в лицо и коленом в живот, все же оказался на полу, но скорчившись от боли и глотая кровь.
– Денни! – в голосе женщины сквозил панический страх. Малыш вырвался из ее рук и шел к налетчикам, с любопытством разглядывая их и протягивая ручонку к автомату.
– Это ребенок! – не выдержал Кейн, приподнимаясь, когда мужчина в маске, оглянувшись, занес автомат над головой малыша.
Он хотел оттащить ребенка, но не успел дотянуться. Автомат опустился на голову мальчика, – дико закричала его мать, бросаясь к сыну и уже не видя автоматных стволов – а Горацио получил удар ногой в лицо, заставивший его опрокинуться на спину. Он постарался как можно быстрее перевернуться на живот, но налетчик, видимо, успел заметить что-то. Новый удар, по ребрам, заставил Кейна снова перекатиться на спину, в лицо ему уткнулся автоматный ствол.
– Коп! – зло выдохнул налетчик, срывая с пояса и показывая главарю жетон.
– Подожди, – остановил главный из бандитов уже готовый опуститься на голову Кейна приклад. – Пригодится.
Горацио быстро обыскали, пистолет, мобильный телефон, удостоверение, жетон – все отправилось в карманы главаря. Руки связали за спиной, на голову надели мешок, закрепив его на горле липкой лентой, причем налетчики не отказали себе в удовольствии подождать, пока Кейн не начнет задыхаться, и лишь потом прорезать в мешке дырку на уровне рта.
Дальнейшее Кейн осознавал плохо из-за шума в голове. Услышал только громкую команду «Уходим!» некоторое время спустя и ехидное «Страховку не забудьте!», после чего его подхватили под локти и поволокли куда-то.


***

– Ты уже пятый, кто меня об этом спрашивает, Райан, – с тяжелым вздохом сказала Келли.
– И что ты ответила предыдущим четырем? – не смутившись, полюбопытствовал Райан, уловив в голосе Келли нотки подступающего раздражения. Быть крайним ему не привыкать, но он мог хотя бы попытаться шуткой поправить ситуацию.
– То же, что отвечу тебе, – улыбнулась Келли. – Я не знаю, где Горацио. Вызов ему отправили, но получил ли он его, мы не знаем, его телефон выключен.
– Значит, пока старшая – ты? – уточнил Райан.
– Верно, – кивнула Келли.
– Тогда приказывайте, мэм, – слегка поклонился Райан.
Келли нахмурилась. Шутовство Райана показалось ей неуместным, но Вулф состроил такие щенячьи глаза, преданно вглядываясь в лицо Келли в ожидании распоряжений, что она рассмеялась и махнула рукой.
– Помоги Эрику с хранилищем, – сказала она. – После взрыва там придется долго разбираться.
– Взрыва? – удивился Райан, оглядывая зал. – И они все это успели до приезда полиции?
– Нет, – покачала головой Келли. – Банку сегодня фантастически повезло, – она закатила глаза, показывая, что повезло банку в переносном смысле. – Их ограбили дважды!
– То есть? – поднял брови Райан.
– Кто-то проделал ход в хранилище, взорвал ячейки и сумел уйти, не привлекая внимания, – нахмурившись, пояснила Келли. – Обнаружили это буквально за минуту перед налетом. Вторая группа лишь спустилась в хранилище и тут же покинула банк, прихватив заложника.
– Еще и заложник! – присвистнул Райан. – Личность установили?
– Нет, – ответил вместо Келли подошедший Трипп. – Установили только, что он полицейский.
– Полицейский? – в один голос переспросили Райан и Келли.
– Да, – сморщился Трипп. – Пытался защитить мальчика, его ударили, вероятно, увидели жетон, – пожал плечами он. – До того этот человек не пытался оказывать сопротивление, значок не предъявлял, лег на пол вместе со всеми.
– Ну, хоть внешность-то описали? – нетерпеливо спросил Райан.
– Описали, – кивнул Трипп. – Но все по-разному, – он перелистнул несколько страниц своей записной книжки. – Все сошлись на том, что это высокий мужчина, но кто говорит, что брюнет, кто говорит, что блондин. Девушки вообще утверждают, что рыжий, – помотал головой Трипп, подчеркивая, что от таких свидетельских показаний толку мало.
– Возможно, пленки нам помогут, – успокоила Келли. – Они были в масках, не стали ни расстреливать, ни заклеивать камеры. Я уже отправила их в лабораторию вместе со снимками. Райан, помогаешь Эрику в хранилище, я закончу здесь, – распорядилась Келли. – Нам еще нужно осмотреть все расстояние, на котором полицейские машины гнались за фургоном, пока не потеряли его. Стрельбы не было, но могли остаться какие-то другие улики. Неплохо бы подключить и ночную смену…
– Горацио так и не появился? – почесал затылок Фрэнк.
– Даже если он и вовсе не появится, это не означает, что мы не должны работать, – приподняв бровь, с намеком произнесла Келли, видя, что Райан замешкался при последних словах – Фрэнк, – продолжила она негромко, когда Райан отошел. – Ты не мог бы без лишнего шума выяснить, где сейчас машина Горацио?
– Конечно, – кивнул Фрэнк, прекрасно понимая и ее беспокойство, и нежелание влезть не в свое дело.


***

Сделав два шага, он наткнулся на стену. Развернулся, прижавшись к ней спиной. Холодная бетонная стена. На подвал не похоже, да и подвалы в Майами – редкость. Снова осторожно шагнул вперед. Шаг, другой, третий… На шестом шаге снова уткнулся в стену. Пара метров в ширину. Узковатое помещение. Прижавшись левым плечом к стене, сделал шаг, другой… Угол. Развернуться. Шаг, другой, третий… Снова стена. Колодец. Два на два метра – не больше. Интересно, какой высоты? Вряд ли большой, иначе он переломал бы ноги, когда его сюда скинули. Два-три метра, не больше.
Он попытался протащить связанные липкой лентой руки вперед, но не сумел – в наручниках еще можно было бы попробовать, а так и пытаться бесполезно. Горацио мотнул головой, мешок ужасно раздражал его. Конечно, если б он мог видеть, где находится, вряд ли бы это помогло, но беспомощность угнетала. Фургон ехал долго, поворачивал часто, его мотало по полу от резких поворотов, да и пинки, получаемые от налетчиков всякий раз, когда он попадался им под ноги, мешали сосредоточиться. В результате Кейн не имел даже приблизительного представления, в какой части Майами он находится, и в Майами ли он еще. А самое главное – он не понимал, что от него нужно. Зачем его увезли? В какой-то момент ему показалось, что он понял, его взяли не в качестве страховки, а в качестве живого щита – когда один из налетчиков предложил сбросить заложника под колеса преследующих фургон полицейских машин. Горацио стало страшно – шансов выжить после такого практически не было, но главарь, помолчав, отказался. Сказал, что незачем злить копов сверх меры, мол, и так оторвемся. Похоже, они действительно оторвались. Его выволокли из фургона и бросили сюда.
Горацио сел у стены, прислонившись затылком к холодной гладкой поверхности. Он даже не видел их лиц, зачем было тащить его с собой? Могли оставить на любом углу, оторвавшись от полиции. Значит, хотят чего-то еще. Чего? Оставалось лишь ждать…


***

– Что удалось установить? – потирая переносицу, спросил Эрик. В последнее время он часто ходил невыспавшийся, но на подшучивания, с какой красоткой он провел эту ночь, реагировал почему-то вяло.
– Использовали динамит, – не глядя, протянул ему лист распечатки Райан, продолжая изучать что-то под микроскопом. – А еще коктейль Молотова, – небрежно добавил он, протягивая следующий лист.
– Коктейль Молотова? – недоверчиво переспросил Эрик. – Что за бред?
– Я думаю, они просто ничего не смыслили в этом и рассчитывали усилить эффект взрыва, – пожал плечами Райан, поворачивая пинцетом какие-то осколки на пластине микроскопа.
Эрик задумчиво повертел в руках распечатки и покосился на будто и забывшего о его присутствии Райана. Странное дело, всякий раз, как только Эрику удавалось уговорить себя, что новичок не виноват, что пришел на место Тима, и не следует относиться к нему враждебно, Райан то высокомерием, то неуместной шуткой тут же снова восстанавливал Эрика против себя.
– Что ты там интересного нашел? – тряхнув головой, поинтересовался Делко.
– На осколках, оставшихся от горлышка бутылки, – все так же не отрываясь от микроскопа, проговорил Райан, – похоже, был отпечаток пальца. Я пытался отсканировать фрагменты по отдельности, но что-то не получается составить потом цельный отпечаток. А вот так, – он осторожно прижал осколки один за другим к пластине, и снял кусочек липкой ленты, на которую они теперь были приклеены. – Может быть, и получится.
– А чем ты проявлял отпечаток? – спросил Эрик, заметив, что отпечаток недостаточно четкий. Увлеченность и настойчивость Райана импонировали ему, и теперь Эрик хотел помочь, вдруг вспомнив, что новичков нужно учить, а не только критиковать.
– Магнитным порошком, – ответил Райан с ноткой неуверенности. Вроде он все делал как положено, но и сам не был доволен результатом.
– Как по книжке, – улыбнулся Эрик. Вся его неприязнь моментально испарилась, едва он почувствовал себя в своей стезе. – Давай-ка попробуем суперклей, – кивнул он.


***

Келли просматривала записи, сделанные камерами банка во время ограбления. Наружная камера не дала практически ничего – описание фургона было у них и до того, полчаса назад его нашли сгоревшим на одном из пляжей, грабители были в масках, лицо заложника скрывал надетый на голову мешок. Камера над входом не захватила интересующей Келли сцены, зато запечатлела появление и убийство охранника. Келли покосилась на дверь, но решила, что позже проверит, не выдал ли компьютер совпадения переданной Алекс пули с каким-то из образцов базы. Пленка с третьей камеры оказалась самой интересной. Как только подходящий под описание мужчина – а он был единственным подходящим посетителем – вошел в дверь, Келли нахмурилась. Черно-белая пленка не позволяла различить цвет волос, но мужчина был очень похож… Подавшись к монитору, Келли наблюдала, как мужчина дожидался своей очереди, потом вдруг быстро огляделся, сделал пару шагов в сторону. Камера имела хорошую зону обхвата, но располагалась довольно далеко. Келли отчаянно хотелось укрупнить изображение, но тогда оно становилось совсем нечетким. Началось ограбление и мужчина, которого не было среди пострадавших и свидетелей, одним из первых опустился на пол, что заставило Келли усомниться в собственной догадке. Сопротивляющийся парень, испортивший себе медовый месяц, а вот и несчастный малыш. У мальчика оказался проломлен череп, и его состояние все еще было крайне тяжелым. Будущий заложник приподнялся, и тут же покатился по полу, ребенок упал, к нему кинулась мать, а ударивший мальчика бандит бросился к упавшему мужчине. Автоматное дуло уперлось в щеку, разворачивая лицо к камере, пока налетчик срывал с пояса значок. И Келли нажала клавишу «стоп», жалея, что такой клавиши нет у нее в голове и утихомирить мечущиеся мысли нечем. Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Келли, – в голосе Фрэнка была растерянность. – Ты не поверишь, но… – он умолк, глядя на монитор.
– Машина Горацио стоит возле банка? – полувопросительно закончила Келли.
– Да, – сглотнув, кивнул Трипп. – Ты хочешь сказать…
– Да, – снова переводя взгляд на монитор, подтвердила Келли. – Похоже, Горацио и есть заложник.


***

– Ты понимаешь, кого ты притащил? – тихо спросил грузный пожилой мужчина у стоящего перед ним главаря. – Ты понимаешь, Кристофер?
– Копа, – пожимая плечами, буркнул тот. Двое его подчиненных нервно переминались с ноги на ногу за спиной. Они не понимали, чего босс так разнервничался. Сперва Крис устроил скандал из-за мальчишки, который тянул руки к автомату. Дэн вообще-то думал, что заслуживает награды за то, что заметил жетон копа. А теперь босс, посмотрев выложенные перед ним на стол документы копа, заговорил таким тоном, что кажется, будто на шею шершавой змейкой вползает удавка.
– Нет, – все так же тихо и вкрадчиво продолжил пожилой мужчина. – Если б ты притащил просто копа, было бы полбеды. А самое главное, Кристофер, ты что, опять в Камбодже? Я тебя посылал в рейд, взять пленных?
– Дон Винченце, нас опередили, – поморщился Кристофер. – Кто-то взял хранилище еще до нашего прихода.
– Досадно, – кивнул дон Винченце. – А зачем нам лейтенант криминалистической лаборатории?
– Ну, я подумал, копы в любом случае проведут расследование, – пожал плечами Кристофер. – К чему напрягаться? Потом мы просто обменяем копа на товар.
Его подчиненные радостно закивали головами, хотя об этом совсем и не думали, но тон разговора поменялся, и они решили поддержать Кристофера, чтобы босс не рассердился снова. Дон Винченце задумчиво покрутил в руках лейтенантский жетон Кейна, затем быстрым жестом смахнул все вещи Горацио в верхний ящик стола.
– Готовь первый сеанс связи, – решил он. – Лейтенанта отведешь к Кристине, дальняя комната прекрасно подойдет.
– Но… – сдвинув брови, начал Кристофер.
– Что? – с угрозой спросил дон Винченце. Кристофер отрицательно покачал головой, мол, ничего. – Пусть приведет его в товарный вид, так сказать. Передай ей, пусть позаботится о госте, незачем прислуге знать. Лейтенанту объяснишь, что все это – до первой попытки сопротивления. Ты его с ямой познакомил?
– Да, – кивнул Кристофер, мысленно добавив, что с удовольствием там бы копа и оставил.
– Значит, альтернатива ему понятна, – удовлетворенно кивнул дон Винченце. – Караул выставишь, отчитываться будешь после каждого сеанса связи. Все понял?
– Понял, – мрачно ответил Кристофер. А что тут непонятного, сам себе вырыл яму. Надо было позволить Дэну размозжить копу башку – сейчас бы горя не знал. А содержимое ячейки и сам бы нашел.
– Кристину попроси ко мне зайти потом, – гораздо более мягким тоном добавил босс.


***

Бессилие. Проклятие всей его жизни. Нет, он никогда не чувствовал себя бессильным перед преступниками. Рано или поздно он их возьмет и посадит. Но вернуть отнятые за это время жизни он будет бессилен. И будет помнить об этом каждый миг разговора с безутешными родственниками – он мог это предотвратить. Но не сумел. Значит, нужно работать дальше и еще лучше, чем прежде. Бессилие подстерегало его за порогом лаборатории. Все те вещи, что он бессилен был изменить. Например, смерть Рэя.
Внезапно Горацио вспомнил о дне рождения Рэя – младшего и намеченном ужине. Он усмехнулся, опуская голову на грудь. Вот и разрешилась проблема, как смотреть Элине в глаза и что говорить. Они – семья, и пусть так все и будет. И незачем терзать себя надеждами на что-то большее и опасениями того же.
Ему послышались шаги. Горацио поспешно поднялся на ноги. Раздался шум, и звуков сразу стало гораздо больше – видимо, колодец был накрыт чем-то, а теперь крышку сдвинули. В колодец кто-то молча спрыгнул, не говоря ни слова, ухватил его за пояс и подтолкнул вверх, так, что Горацио навалился грудью на край колодца. Его тут же подхватили, вытащили наверх и поставили на ноги. Однако развязывать не спешили.
– Пошли, – скомандовал голос, в котором Горацио опознал голос главаря налетчиков.
Его взяли под локти, но на сей раз не тащили, а вели, направляя его неуверенные шаги. Почему-то Кейн был абсолютно уверен, что ничего плохого ему делать не собираются, а потому спокойно шел между молчаливыми сопровождающими, стараясь спотыкаться пореже. Наконец, они вошли в какое-то помещение. Провожатые усадили его на кровать и вышли. Стукнула дверь, затем в замке провернулся ключ. Горацио подождал какое-то время, затем лег. Кажется, он чем-то заслужил поблажку. Хотя он предпочел бы, чтобы его развязали и сняли этот проклятый мешок, если б мог выбирать.
Должно быть, он задремал, потому что звук открываемого замка показался ему очень громким. Вошедший человек остановился возле кровати и некоторое время стоял молча, должно быть, разглядывая Горацио.
– Закройте, пожалуйста, глаза, – произнес женский голос.
Горацио прикрыл глаза, с удивлением анализируя свои ощущения. Женщина говорила привычно-уверенно, будто распоряжаться было частью ее ежедневной работы, но в ее тоне не было давления, угрозы. «Ты можешь и не послушаться, но тебе же будет хуже», – вот что отчетливо читалось в этом тоне. Кроме того, женщина, похоже, нисколько не сомневалась, что он не спит, хоть он не шевелился и дышал ровно. Она разрезала ленту, стягивающую мешок на его горле и, наконец, освободила его от этого осточертевшего мешка, тут же быстро прикрыв ему глаза ладонью.
– Не торопясь, постепенно, чтобы глаза привыкли к свету, – успокаивающе произнесла она. – Сядьте.
Горацио спустил ноги с кровати и сел, приоткрыв глаза и сразу закрыв их снова, потому что свет действительно показался нестерпимо ярким. Женщина быстро, но осторожно пробежалась пальцами по его лицу, прощупывая надбровья, нос, скулы, челюсть. «Проверяет, нет ли переломов, – понял Горацио. – Врач. Вот откуда профессиональная уверенность тона». Женщина тем временем принялась оттирать его лицо от запекшейся крови. Зашипела перекись, в углу рта защипало. Понемногу глаза привыкли к свету и он смог рассмотреть женщину. Невысокая, худощавая. Какая-то очень обычная, будто специально усредненная. Обычные карие глаза, небольшой прямой нос, рот крепко сжат, будто она недовольна чем-то. Мягкий овал лица, мягкие темные волосы до плеч – ничего примечательного. Такие лица очень сложно запоминать. Все свидетели на вопрос о том, какая она, единодушно ответили бы – обычная. Может, поэтому ее лицо открыто?
– Повернитесь, – прервала она его размышления, отставляя флакон с перекисью.
Горацио поднялся и развернулся к ней спиной. Женщина разрезала ленту и несколькими быстрыми движениями растерла запястья.
– Где-то еще болит? – слегка нахмурившись, спросила она, жестом показывая, чтобы Горацио сел обратно на кровать.
– Нет, спасибо, я в порядке, – чуть хрипловато ответил Кейн.
Женщина отступила на шаг назад и скрестила руки на груди. «Защищается, – автоматически отметил Горацио. – Она защищается от меня, будто я вторгся в ее пространство». Он окинул комнату взглядом. Одно узкое окно под потолком. В такое не вылезть, да и в комнате постоянный полумрак. Вряд ли в этой комнате она жила. Если только дом принадлежит ей. Как она связана с теми, кто совершил налет на банк и похитил его?
– Меня зовут Кристина, – негромко сказала женщина, почему-то не глядя на него. – Какое-то время вы побудете здесь. Пока вы ведете себя хорошо, с вами будут обращаться хорошо. Переоденьтесь, – она кивнула на висящие на стуле свободные серые штаны, белую футболку и темно-синюю свободную рубашку. «Не тюремная роба, но похоже», – подумалось Горацио. – Мне велено забрать вашу одежду, – продолжила Кристина. – За той дверью, – кивнула она на маленькую боковую дверь, – туалет и ванная комната. Через пятнадцать минут я принесу вам поесть.
Проговорив все это, Кристина отступила назад, не поворачиваясь к нему спиной, и вышла.


Глава 2.

– Зачем он мог им понадобиться? – наклоняясь вперед и упираясь раскрытыми ладонями в край стола, сказала Келли.
– Как страховка на случай приезда полиции, – пожал плечами Фрэнк. Ответ был быстрым, но особой уверенности в тоне не было. Трипп сам не верил в эту версию.
– Тогда его бы высадили на ближайшем перекрестке, как только оторвались от патрульных машин, и к настоящему моменту Горацио был бы уже здесь, – мрачно проговорил Эрик, ставя локти на стол.
Как-то вышло так, что Эрик, Райан, Келли и Трипп расположились по трем сторонам стола, будто оставив место еще для кого-то, и на это-то пустое место во главе стола сейчас и устремились все взгляды.
– Значит, его забрали с собой, – прервал молчание Райан, видя, что пауза становится все более напряженной и тягостной. – С того момента прошло почти шесть часов, скоро с нами свяжутся и изложат свои требования.
– Райан… – Эрик поморщился. – Не говори ерунды! Какие бандиты возьмут в заложники лейтенанта и будут требовать выкуп у сотрудников криминалистической лаборатории?
– Наглые, – не растерялся Райан. – Они не выкинули Горацио под колеса патрульных машин, которые их преследовали, – Келли вздрогнула. – Я видел такое не раз во время работы патрульным, – извиняющимся тоном сказал Райан. Келли кивнула и вздохнула, мол, продолжай, ты прав, не обращай внимания на эмоции. – И они не высадили его, оторвавшись от полиции, что было бы естественно и безопасно для них, – Райан пожал плечами и умолк.
– Действительно, нет никакого смысла забирать Горацио, чтобы его убить, – задумчиво и с плохо скрываемым облегчением проговорил Фрэнк. Райан кивнул. Именно этот страх мешал людям, лучше знавшим Кейна, и, как следствие, больше переживавшим за него, мыслить объективно.
– И они определенно пришли не за ним, – добавила Келли, выпрямляясь и откидывая волосы назад. – На пленке отчетливо видно, что они не обращали внимания на Горацио, пока он не попытался вмешаться.
Келли снова помрачнела, вспомнив о пострадавшем мальчике. Жестокость бандитов не знала границ. Девушка непроизвольно сжала кулаки, снова мысленно переживая ту невероятно долгую минуту, которая прошла от момента, когда Горацио надели мешок на голову, до момента, когда мешок прорезали, чтобы он смог дышать.
– Ну и что нам делать – сидеть и ждать? – недовольно спросил Эрик.
Келли обвела взглядом обращенные к ней лица. Нужно собраться. Теперь она старшая до тех самых пор, пока они не сумеют освободить Кейна. Келли вздернула подбородок, расправила плечи и сжала губы, будто готовясь к выстрелу.
– Сидеть нам некогда, Эрик, – твердым тоном произнесла она. – У нас два дела об ограблении одного и того же банка, и я хочу знать, какие результаты у нас уже есть по этим делам.
Трипп взглянул на нее с уважением – сильная девушка, быстро смогла собраться.
– Удалось установить, что в хранилище побывала небольшая группа, всего два человека, – начал Райан, решив, что он должен докладывать первым, как новичок, предоставляя старшим товарищам возможность его поправить. – Мы получили следы обуви на полу в хранилище, которые совпали со следами в доме на противоположной стороне улицы, из которого и был прорыт туннель к стене хранилища банка.
– Дом снят пять месяцев назад, – вставил Трипп. – По подложным документам.
– Долго готовились, – кивнула Келли.
– Для взрыва они использовали динамит и коктейль Молотова, – продолжил Райан. – А это указывает на то, что грабители – дилетанты, половину содержимого выпотрошенных ячеек они просто сожгли. Поскольку взрыв практически не был рассчитан, нельзя с уверенностью утверждать, какая именно ячейка их интересовала, – Райан почесал ухо и покосился на Эрика, поскольку тот не был согласен с этой версией.
– Но можно предполагать, что ячейка 378, – сказал Эрик. Но сказал вяло, будто и не отстаивал свою точку зрения столь яростно всего лишь час назад.
– Также мы нашли частичный отпечаток на горлышке бутылки, содержавшей коктейль Молотова, – снова заговорил Райан, поскольку Делко замолчал, и, судя по его виду, вообще думал о чем-то другом. – Пока, – Райан кинул взгляд на работающий компьютер, – совпадений не найдено.
– Фургон принадлежал владельцу магазинчика на Третьей Южной улице, – подхватил эстафету Трипп. – Угнали сегодня утром, в момент ограбления владелец как раз писал заявление в участке.
– Все пули, найденные в банке, в том числе и та, что убила охранника, выпущены из одного автомата, – включилась Келли. – 5,56 мм, Кехлер энд Кох, участвовал в перестрелке два года назад. Я запросила материалы того дела. Эрик, ты работаешь со мной, – распорядилась она. – Райан, ты продолжаешь работать по хранилищу.
– Один? – вскинул брови Райан, не зная, радоваться ли тому, что ему доверили дело, или досадовать на то, что отстранили от того, что представлялось более важным на данный момент.
Прежде чем Келли успела ответить, зазвонил ее мобильный телефон. Прочитав сообщение, Келли вцепилась пальцами в край стола, а на лице отразилась такая буря чувств, что все замолкли, настороженно вглядываясь.
– Что там? – наконец, решил поинтересоваться Эрик, видя, что Келли никак не может справиться с собой настолько, чтобы озвучить полученное известие.
Келли протянула ему свой мобильник. Райан, вытянув шею и склонив голову набок, взглянул вместе с Эриком на дисплей.
– И что это означает? – недоуменно переспросил он, увидев какую-то абракадабру вместо сообщения. – Skype, HC5550133, 5pm, – повторил Райан вслух, автоматически взглянув на часы. Шестнадцать пятьдесят пять. Skype – тоже понятно, в середине, вероятно, логин. С чего так волноваться-то?
Эрик тоже взглянул на часы и нахмурился.
– Что происходит? – не выдержал Трипп.
– Логин составлен из инициалов и номера телефона Горацио, – наконец-то очнулась от раздумий Келли. – Похоже, сейчас мы все узнаем.


***

За маленькой дверью оказался короткий коридор, в который выходила дверь, очевидно, из соседней комнаты, смежной с той, где держали Горацио. Прислушавшись, он шагнул к этой двери и осторожно подергал. Заперто. Как бы ни был слаб произведенный им звук, в конце коридора тут же замаячила мужская фигура. Горацио, как ни в чем не бывало, проследовал в ванную, как и собирался. Вернувшись в комнату, он положил свою одежду на стул, а сам лег на кровать, заложив руки за голову. Чистая одежда, отдельная комната, мягкая кровать. Покормить тоже вроде обещали. «Внеплановый отпуск», – мысленно усмехнулся он. Интересно, что входит в понятие «вести себя хорошо»? Не нападать на охранника? Про хорошее обращение все было понятно – несколько часов в том колодце позволили ему составить представление об альтернативе. Горацио никогда не был склонен к пассивности, вся его натура требовала действий, но сперва нужно было до конца прояснить ситуацию. Понять, чего от него хотят.
В замке повернулся ключ, и вошла Кристина. Горацио сел на кровати, рассматривая ее. Похоже, эта женщина – единственный человек, который может дать ему какую-то информацию. Не слишком-то разговорчивая, однако. Молча составила тарелки на стол и отступила к выходу. Горацио снова отметил, что она не поворачивается спиной, уходя, делает шаг назад, а потом уж разворачивается к двери.
– Может, вы присоединитесь ко мне? – торопливо спросил он, прежде чем Кристина скрылась за дверью.
Женщина остановилась и внимательно взглянула на него, слегка прищурившись.
– Рановато для ужина, – слегка пожав плечами, сказала она. – А вы не ели с утра.
Горацио склонил голову набок, снова прислушиваясь к своим ощущениям в попытке разобраться, что такого странного было в ее тоне. Потом понял – не прозвучало отказа, просто информация. К тому же, закончив фразу, Кристина не вышла, а осталась стоять, будто ожидая продолжения.
– Ну, вы можете просто составить мне компанию, – предложил Горацио. Пока что он и понятия не имел, о чем будет спрашивать, но сперва ее нужно было как-то уговорить отвечать на вопросы, а для этого она должна была остаться в комнате.
– С одним условием, – неожиданно легко согласилась Кристина. – Вы сначала поедите, потом будете задавать вопросы.
– Договорились, – улыбнулся Горацио, внутренне насторожившись. С каких это пор его намерения читаются так легко? Раньше такого вроде не замечалось.
Он сел и приступил к еде, время от времени поглядывая на стоящую у двери Кристину. Заметив его взгляды, она отошла от двери и села в кресло с другой стороны стола, подобрав под себя ноги. «Ешь спокойно, я никуда не уйду, пока ты не задашь свои вопросы», – безмолвная демонстрация читалась настолько просто, что Горацио стало не по себе. Похоже, выведать что-то у этой женщины будет не так-то легко.
– Почему вы не надели маску, прежде чем прийти сюда? – спросил Горацио, отставляя тарелку и опираясь на стол, наклоняясь к сидящей напротив женщине.
– А стоило бы? – безразлично переспросила она, не меняя позы. Руки спокойно лежат на коленях, голова откинута назад. Только кошки на руках не хватает, чтобы легонько почесывать ее за ухом, вызывая благодарное мурлыканье.
– Я видел ваше лицо, значит, смогу вас опознать, – пояснил Горацио.
– Разумеется, – подтвердила Кристина. «И что из этого?» – говорил ее вид и тон.
– Вам не кажется, что вас подставили? – вкрадчиво спросил Горацио, с интересом ожидая реакции. – Все остальные были в масках, так что единственная, кого можно обвинить в похищении офицера полиции – вы. А это пожизненное заключение.
– Если вы меня сдадите – да, – кивнула Кристина все с той же невозмутимостью. – А вы меня сдадите?
– Не вижу причин этого не сделать… – после долгой паузы осторожно произнес Кейн, заглядывая ей в глаза.
– Ну, может быть, вы захотите быть уверенным, что я не подсыплю яд в очередную порцию еды, – меланхолично протянула Кристина, но Горацио заметил смешливые искорки в глазах и улыбнулся, опуская голову. – Значит, вы абсолютно убеждены в моей виновности? – помолчав, спросила она, склоняя голову к плечу. – В том, что я не действую подневольно?
– С точки зрения закона это не имеет значения, – покачал головой Горацио.
– Я не спрашиваю, что думает закон, – чуть пожала плечом Кристина. – Я спрашиваю, что думает конкретный его представитель, от которого будет зависеть применение общего закона к конкретному человеку в конкретной ситуации.
Горацио молчал. Он не знал, что ответить.
– Значит, вы меня опознаете, несмотря на то, что всего лишь осмотрела вас и принесла еду, – констатировала Кристина. – Что ж, вы имеете на это право.
Горацио чувствовал, что инициатива ускользает. Нужно было немедленно что-то сказать, чтобы задержать женщину, не дать ей закончить разговор на этой ноте. Но и лгать он не мог – это лишь ухудшило бы ситуацию.
– С точки зрения закона вы виновны, – упрямо повторил он, надеясь получить расшифровку того, что она имела в виду под конкретной ситуацией. Ведь это и было той целью, ради которой затевался весь разговор. – Поскольку знали о похищении и ничего не предприняли.
– Почему? Вот прямо сейчас я предоставляю вам своими действиями отличную возможность сбежать, – спокойно сказала Кристина, заставив Кейна вскинуть на нее прищуренные глаза. – Дверь не заперта, дом караулит всего один человек, нож лежит на столе. Все, что вам нужно – это убить меня и охранника. И вы свободны. Правда, не обещаю, что я не буду сопротивляться, но думаю, вы легко со мной справитесь, – с усмешкой добавила она, пока Горацио пристально смотрел на нее, пытаясь разобрать, всерьез ли она говорит все это.
Он не мог поверить в серьезность подобного предложения, но в тоне Кристины не было и намека на шутку. Ей что, не дорога жизнь? Не похоже. Она не поворачивалась к нему спиной, выходя из комнаты, а, значит, не доверяла незнакомому человеку и не хотела, чтобы он неожиданно напал. Почему теперь она вдруг предлагает такое? Понимает, что для него это неприемлемый вариант? Может быть, это и есть завуалированный ответ на его вопрос?
Горацио снова взглянул на спокойно наблюдающую за ним Кристину. Какое странное выражение в ее глазах. Как будто перед ней не мужчина, а маленький ребенок, которому нужно объяснить что-то крайне сложное для его возраста. Но ведь дети часто бывают умны не по годам и внезапно схватывают самую суть из казалось бы, недоступных их логике рассуждений, так что надежда на понимание все же остается.
– А что, это единственный вариант? – наконец спросил он.
– Побега – да, – немедленно отозвалась Кристина. – А еще вы можете сидеть спокойно в этой комнате и ждать, пока ваши друзья вас освободят.
– А почему исключается вариант, в котором вы поможете мне бежать? – с неподдельной заинтересованностью спросил Горацио.
– У меня есть обязательства перед моим пациентом, – глядя в окно, на плывущие по небу облака, ответила Кристина. – А вашей жизни ничто не угрожает.
Горацио опустил взгляд. Обязательства? Раненый бандит, нуждающийся в уходе? Почему-то подобное предположение не казалось ему правдоподобным. Взгляд Кристины стал глубоким, когда она заговорила об этом. Да к тому же, Горацио не всерьез подбивал ее устроить ему побег – в настоящий момент он никак не мог гарантировать Кристине безопасность в этом случае, а ведь она была права, его жизни ничто не угрожало.
– Можем считать, что мы договорились, – кивнул Горацио. Кристина, не говоря ни слова больше, легко поднялась с кресла. – Но моей жизни кое-что все же угрожает, – торопливо добавил он.
– И что же? – Кристина сдвинула брови и сложила руки на груди, но Горацио показалось, что она с трудом сдерживает улыбку.
– Скука, – Горацио демонстративно обвел комнату взглядом и сделал движение бровями, будто говоря «вы же сами видите».
– Телевизор, книги? Или вам требуются более изысканные развлечения? – теперь Кристина все же улыбалась. Чуть заметно, самыми уголками губ, но это была первая улыбка за все время их общения.
– А можно попросить вас заходить ко мне почаще? – улыбнулся Горацио. – Мне понравилось с вами разговаривать.
– Неужели? – вроде бы непритворно удивилась Кристина. – Я подумаю, что можно сделать, – пообещала она. – Не хотелось бы пренебрегать своими обязательствами в угоду капризам незнакомого человека, – немного смущенно пояснила она.
– Горацио Кейн, – поднимаясь и слегка кланяясь, улыбнулся Горацио.
– Горацио Кейн, – повторила Кристина, окидывая его взглядом. – О ком из великих грезила ваша мать? – внезапно спросила она.
– О Горацио Алджере, – чуть приподнял брови Горацио.
– А я думала, о лорде Горацио Нельсоне, – странным сожалеющим тоном сказала Кристина. – Жаль…
Горацио вопросительно взглянул на Кристину, начавшую собирать тарелки.
– Жаль, что она не подумала, каково будет жить с этим именем Горацио Кейну, – пояснила Кристина, заметив его взгляд.
В дверь постучали, и Кристина быстро вышла. Через минуту она вернулась, но, даже не взглянув на Горацио, забрала его одежду и вышла снова. Некоторое время он стоял, ожидая еще одного появления Кристины или скрежета ключа в замке, но не дождался ни того, ни другого. Что это – проверка? Горацио подошел к окну. Невысокое и широкое, оно располагалось чуть ли не под потолком, так что даже он при своем росте не мог выглянуть в окно, не вставая при этом на стул. Зато через него было видно небо. Горацио стоял и смотрел, прокручивая в голове разговор с Кристиной, оставивший очень странное впечатление. Что ему удалось узнать? Да практически ничего. Удалось ли ему заслужить расположение своего невольного, как он теперь почему-то был убежден, тюремщика? Время покажет. Никаких активных действий, по крайней мере в ближайшее время, он больше предпринимать не собирался. Предложение Кристины спокойно посидеть и подождать, пока его вызволят, почему-то с каждой минутой выглядело все соблазнительнее. Как она сказала… «Жаль, что она не подумала, каково будет жить с этим именем Горацио Кейну». Горацио вдруг почувствовал, насколько он устал за последнее время. Может быть, действительно не стоит отказываться от подвернувшейся возможности устроить себе передышку? Узнать бы, чего за него хотят и от кого…
Дверь открылась, и вошли двое – Кристина и мужчина в черной маске. В руках мужчина держал пластиковые наручники и темную повязку. Горацио внутренне напрягся.
– Это не нужно, – кинув быстрый взгляд на Кейна, Кристина отстранила протянутые ей наручники и взяла повязку. – Он может просто пообещать, в доказательство своих намерений, не трогать повязку. И уж тем более не сопротивляться. Правильно, Горацио Кейн? – приблизившись к нему, Кристина взглянула прямо в лицо, и Горацио удивился просительному выражению ее взгляда, как будто она уговаривала его согласиться из опасения, что он сейчас своим неподчинением вызовет недовольство и жестокость со стороны мужчины.
– Правильно, – подтвердил Горацио, наклоняясь, потому что Кристина едва доставала макушкой ему до плеча и не дотянулась бы завязать повязку.
Когда он выпрямлялся, Кристина быстро пожала его ладонь, одновременно благодаря и подбадривая, и Горацио чуть улыбнулся уголком губ от мысли, что, похоже, все же приобрел союзника, пусть и пассивного. Придерживая за локоть, Кристина довела его до двери, где Горацио перехватила мужская рука, и его повели куда-то из дома. Наручники надевать так и не стали, но он, как и обещал, не предпринимал никаких попыток к сопротивлению. Шли они не слишком долго, потом вошли снова в помещение, прошли несколько комнат, пока, наконец, его не усадили на стул.
– Что ж, я вижу, Кристина хорошо умеет объяснять, – произнес мужской голос. Похоже, это снова был главарь налетчиков. – Или вы здорово боитесь ямы, – добавил он тут же, рассмеявшись и заставив рассмеяться еще двоих мужчин.
– Время, Крис, – напомнил один из них, отсмеявшись.
– Кто старший из ваших людей в ваше отсутствие, лейтенант? – жестко спросили его.
– Келли Дюкейн, – не стал юлить Горацио, не понимая, к чему этот вопрос. Очередная проверка?
– Номер ее телефона, – продолжил тот же голос.
Горацио продиктовал. Неужели они собираются просто связаться по мобильному? Тогда зачем привели его? Время шло, ничего не происходило. Потом раздался какой-то звук.
– Есть вызов, – удовлетворенно сказал тот же, что напоминал про время.
– Напиши им, чтобы включили видео, нужно убедиться, что это они, – предостерег главный.
Через несколько секунд повязку сняли, и Горацио увидел на экране стоящего на столе в паре метров перед ним ноутбука растерянную и отчаянно пытающуюся это скрыть Келли.


Глава 3.

– Горацио… – растерянно проговорила Келли, рассматривая его.
Непривычная одежда, кровоподтек в углу рта, руки свободно сложены на коленях.
– Это я, Келли, – кивнул Горацио и тут же перевел взгляд куда-то в сторону.
Появившийся мгновением позже мужчина в маске практически загородил собой Кейна.
– Достаточно, – жестко сказал он. – Теперь: одно слово, лейтенант, и мы прерываем связь, ясно? – мужчина повернул голову так, чтобы краем глаза видеть Кейна. Горацио кивнул, и похититель снова обратился к камере. – Надеюсь, вы удостоверились, кто перед вами? Всяких глупостей, разных проверок устраивать не будем, ни к чему тянуть время, – заявил он, не обращая внимания на замешательство Келли, которая как раз хотела потребовать каких-то еще доказательств. – Поверьте, отслеживать вызов бесполезно, мы не дилетанты.
– Чего вы хотите? – подняла брови Келли.
– Разумеется, обмена, – ответил мужчина. – Вам нужен ваш лейтенант, нам нужно содержимое одной из ячеек банка. Вы же расследуете ограбление? Найдите товар – получите лейтенанта. Пока он не совершает глупостей, вроде попыток побега, условия содержания будут нормальными.
Келли взглянула на стоящего вне зоны видимости камеры Эрика, затем перевела взгляд на Горацио. Но решать должен сейчас не он, решать должна она. А какой, собственно, выбор? Содержимое ячейки они будут искать в любом случае. Если сейчас она ответит гордым отказом – а-ля «мы не ведем переговоров с террористами», – то где гарантии, что Горацио не убьют прямо перед камерой?
– Номер ячейки? – спросила Келли и увидела, как Горацио чуть приметно улыбнулся. Что это значит? Он не одобряет ее решения? Или радуется, что его оставят в живых?
– 375, – ответил мужчина. – Связь ежедневно в это же время.
Сигнал прервался, на экране замельтешила рябь.
– Пусть техники все же попытаются отследить сигнал, – проговорила Келли. – Мало ли, что они там сказали…
– Как ты думаешь, их словам можно доверять? – вопрос Эрика прозвучал, казалось бы, невпопад, но Келли поняла, о чем он спрашивает.
– Он не был связан и, кажется, его не били, – пожала плечами она, глядя на пустой экран и восстанавливая перед глазами виденное. – Да, думаю, следы на лице – от удара ногой в банке.
– Все равно нужно найти содержимое ячейки как можно скорее, – покачал головой Райан.
– Да, – задумчиво глянув на него, подтвердила Келли. – Пожалуй, нам придется поработать по хранилищу самим.
– Ты не посмеешь… – побледнел Райан. Вот чего он не ожидал, так это того, что Келли попытается отстранить его от дела.
– Райан… – Келли поглядела ему в глаза и запнулась. А когда она продолжила, Райану показалось, что она сказала не совсем то, что собиралась. – Это дело становится приоритетным для нас. Работать будем все. Все вместе.


***

– Кристина? – дон Винченце сделал приглашающий жест. – Проходи.
Кристина прошла через веранду, не остановившись возле кофейного столика, и встала возле перил, глядя в сад.
– Как у нас дела сегодня? – негромко, с потаенной грустью спросил дон Винченце, откидываясь на спинку плетеного кресла.
– Хорошо, – не оборачиваясь, ответила Кристина, обхватывая себя руками. – Как всегда.
Дон Винченце улыбнулся ее немногословности, любуясь тонкой фигуркой, и слегка прищурился при последних словах.
– Улучшений нет? – дернув уголком рта, спросил он.
– Нет, – вздохнула Кристина. – Либо мы их не видим, а они накапливаются, готовя скачкообразный прорыв – но это маловероятно, – она помолчала, – либо это предел.
– Не расстраивайся, девочка, – ласково сказал дон Винченце, поднимаясь и подходя к ней. – Ты сделала все, что могла. Три года назад у меня было лишь тело сына и постоянная угроза потерять и его после очередного припадка. Сейчас у меня тридцатилетний сын с разумом пятилетнего ребенка, которого все окружающие считают идиотом, – он наклонился вперед, опираясь на перила. – Но у меня все же есть сын, который сознает, что я – его отец, с которым можно поговорить и даже сходить на бейсбол…
Кристина молча кивала, глядя перед собой. Похоже, что так. Ее работа закончена. Джошуа не нужен больше врач. И она действительно добилась неплохих результатов, если сравнивать с тем, что она увидела три года назад. Тогда парень ходил под себя и с трудом фокусировал взгляд на лице человека. Пришлось всему учиться заново – сидеть, есть, ходить, говорить. Некоторые функции мозга так и не восстановились – доза наркотика, принятого Джошуа, была чудовищной. За эти годы у Кристины появились некоторые неприятные догадки, где именно парень раздобыл столь чистый героин, что показавшаяся ему нормальной доза дала такой эффект. Она никак не выдала зародившихся подозрений в надежде, что когда ее работа будет закончена, она просто тихо уйдет. Похоже, этот момент настал.
– Как себя чувствует твой гость? – будто подслушав ее мысли, спросил дон Винченце.
– Гость? – приподняв брови, переспросила Кристина.
– Ты же не откажешь мне в этой маленькой услуге? – вкрадчиво уточнил дон Винченце.
– Он полицейский, – спокойно ответила Кристина.
– Верно, – подтвердил дон Винченце, вопросительно глядя на Кристину. Внутренне он ликовал. Его план удался. Теперь, связанная участием в похищении лейтенанта, Кристина никуда не денется. Профессионал высшей пробы, одинокая, всегда спокойная, собранная – идеальная кандидатура на место врача для его ребят.
– Вы гарантируете, что его жизни ничего не угрожает? – взглянув прямо в глаза босса, спросила Кристина.
– Разумеется, – разулыбался дон Винченце. – Я прошу тебя просто присмотреть за ним, позаботиться, – подчеркнув тоном слово «прошу», добавил он.
Кристина еще некоторое время смотрела вдаль. Дон Винченце слегка прищурился – неужели откажется? – но тут Кристина молча кивнула и пошла к выходу. Дон Винченце довольно улыбался, глядя ей вслед. Крошка с характером, но это неплохо. Тупой покорности подчиненных Кристофера он уже нахлебался. Хотя на сей раз эти идиоты, кажется, оказали ему неплохую услугу.


***

Часы у него забрали вместе с остальными личными вещами, поэтому, сколько прошло времени, он знал лишь приблизительно. Но с тех пор, как его оставили в уже знакомой комнате, прошло, вероятно, несколько часов. Сперва Горацио нервно ходил по комнате, попутно подергав дверь – точно ли заперта. Даже не поленился встать на стул и проверить – открывается окно или нет. Пролезть в него вряд ли получится, но все же… Окно не открывалось.
Он пошел в ванную, умылся, на обратном пути хотел было сделать шаг в сторону другой двери, но внезапно опомнился. Да, несмотря на видимость свободы, он – заложник. Но чего он добьется, раздражая охранника? Ведь наденут наручники, мешок на голову, да и запихнут в тот бетонный колодец. Лучше будет? Не будет заедать мысль о том, что он, лейтенант Горацио Кейн, сидит сложа руки и ничего не предпринимает, чтобы вырваться на свободу? Так предлагали же вариант побега – всего-то, убить двоих человек… И – свобода…
Горацио вернулся в комнату и лег на кровать, заложив руки за голову. А почему, собственно, это так трудно для него – бездействовать? Может, потому, что сразу лезут в голову разные мысли, большинство из которых доставляет не самые приятные эмоции, и думать о чем-то личном из-за этого совсем не хочется.
Солнце клонилось к закату. Элина и Рэй уже ждут его. Но если не лгать самому себе, он ведь рад, что сегодня они его не дождутся. Потому что все это слишком сложно… Горацио поморщился. «Хоть сам себе-то не лги, – подумал он. – Дело не в этом…» Но в чем именно дело, ему думать отчаянно не хотелось. Пусть все остается как есть. Элина – жена его брата, мать его племянника, она счастлива с Риком… Горацио стукнул кулаком в стену. Вот об этом думать ему не хотелось точно.
Ему послышался какой-то шум в смежной комнате. «Наверное, вернулась Кристина», – решил он. Это обрадовало – можно будет отвлечься от тоскливых, безрадостных, вертящихся в одном и том же заколдованном круге мыслей. Несмотря на то, что при разговоре с Кристиной Кейн чувствовал себя как на минном поле, разговор действительно ему понравился. Да, пока инициатива ускользала от него, но интуитивное ощущение, что он способен решить эту задачку, подталкивало к дальнейшим попыткам разговорить эту странную женщину.
Услышав, что в замке провернулся ключ, Горацио сел на кровати. Кристина вошла с подносом, быстро оглядела комнату и молча принялась составлять тарелки на стол. Горацио тоже молча наблюдал за ней. Что-то изменилось с прошлого посещения, и не в лучшую сторону. Но сделать какие-либо выводы он не успел – Кристина сделала приглашающий жест. И неожиданно для него села в то же кресло, где сидела днем. Горацио улыбнулся и сел напротив.
– Уговор прежний? – иронично поинтересовался он.
Кристина, даже не взглянув на него, кивнула. На сей раз Горацио не торопился с едой и с вопросами. Кристина же обращала на него не больше внимания, чем хозяин на неотрывно наблюдающего за ним пса. Хочется смотреть – смотри.
– Я вас раздражаю? – наконец начал разговор Горацио.
– Да, – безразлично ответила Кристина. – Своим присутствием.
– Я же не специально и ничего не могу с этим поделать, – поставив на стол локти, сцепив в замок пальцы и низко опустив голову, проговорил Горацио.
– А я и не прошу вас ничего с этим делать, – чуть пожала плечом Кристина.
– Мне бы не хотелось доставлять вам негативные эмоции, – осторожно сказал Горацио.
– Доставляйте позитивные, кто вам мешает, – незамедлительно откликнулась Кристина, переводя на него взгляд.
Ирония была запрятана так глубоко, что Горацио слегка замешкался, вглядываясь и анализируя свои ощущения, чтобы разобраться, уж не почудилось ли. Ему снова показалось, что внутри Кристины пытаются ужиться две совершенно разные женщины. Одна – холодная и деловитая, отчужденная и неприступная, другая – живая и любопытная, по какому-то недосмотру иногда проскальзывающая во взгляде, чуть трогающей уголки губ улыбке, неожиданных вопросах. Кажется, он догадывался, почему это происходит, но, если он угадал, этого выдавать ни в коем случае нельзя. Если какая-то трагедия, например, смерть кого-то из близких, заставила Кристину спрятаться так глубоко, так отгородиться от окружающего мира, что при первом знакомстве кажется, что эти холодность и отстраненность – естественно присущие ей черты, то его попытки влезть в запретное приведут лишь к прекращению общения.
– Наверное, это моя судьба, – сказал Горацио после долгой паузы, грустно усмехаясь и опустив взгляд на свои руки. – Быть там, где меня сейчас ждут, я не могу, хотя там мое присутствие доставило бы радость, и избавить вас от своего присутствия тоже не могу, хотя и рад бы…
– Бессилие – скверная штука, – согласилась Кристина. – Вас ждет ваша семья?
Горацио вскинул глаза на Кристину и тут же снова их опустил. Шах. Теперь уже он готов был опустить забрало и прекратить общение, лишь бы не развивать эту тему. Вот только он не мог себе этого позволить. Сейчас в глазах Кристины было то самое удивительное сочувствие, которое так поразило его при разговоре о его имени. Если он хочет добиться ее доверия, придется отвечать.
– Да, – негромко, будто про себя, сказал Горацио. – Моя семья. Жена моего брата и племянник. У него сегодня день рождения.
– Печально, – так же негромко произнесла Кристина.
Горацио прищурился, вглядываясь в ее лицо и пытаясь понять, что она имела в виду. Кристина же рассматривала его спокойно и открыто.
– Почему печально? – сдался Горацио.
– Раз вы называете семью вашего брата своей семьей, значит, его с вами уже нет, и вместо радости от посещения родных вы, похоже, испытываете боль, – скупо пояснила Кристина. Ее взгляд стал немного неуверенным и виноватым, будто она осознала, что сказала что-то не то. – Простите, – тут же добавила Кристина, подтверждая это впечатление, и спустила ноги с кресла, собираясь встать.
– Не уходите, – попросил Горацио, сдвигая домиком брови.
– Вам неприятно об этом говорить, а я… я лезу не в свое дело, – извиняющимся тоном проговорила Кристина, поднимаясь. – Вы не должны передо мной исповедоваться…
Горацио опустил голову, не зная, как удержать ее. Кристина слишком проницательна, чтобы ее можно было провести, – ему действительно было мучительно развивать эту тему. Но и объяснить, зачем ему разговаривать с ней, даже если разговор не доставляет удовольствия, он тоже не мог. Не мог же он впрямую сказать, что таким образом хочет заслужить ее доверие, чтобы узнать побольше о ней самой.
– Поймите, – неожиданно сказала Кристина, опускаясь обратно в кресло. – Это ничего вам не даст, – она оперлась локтем на подлокотник кресла и устало потерла лоб. – Я не смогу помочь вам сбежать, это просто небезопасно для меня, а вы в безопасности, пока не попытаетесь. А собеседник из меня плохой.
– Неправда, – быстро возразил Горацио. – Вы очень наблюдательны, – мягко улыбнулся он.
– Приходится, – кивнула Кристина. – Мои пациенты слишком часто не могут рассказать свою историю, по тем или иным причинам, приходится догадываться самой. Но это не оправдывает моей нетактичности по отношению к вам, – нахмурилась она.
– Если б я не знал, что вы говорите о своей работе, я бы решил, что вы говорите о моей, – не прекращая улыбаться, сказал Горацио, не позволяя разговору вернуться к опасной теме.
Кристина склонила голову к плечу, подпирая рукой щеку, и задумчиво посмотрела на Горацио. Он ответил спокойным прямым взглядом. Напряжение потихоньку отступало.
– Вы работаете в убойном отделе и имеете дело исключительно с трупами? – предположила Кристина.
– Нет, я работаю криминалистом и имею дело с уликами, – ответил Горацио, откидываясь на спинку кресла и расслабляясь.
Солнце почти уже село и в комнате царил полумрак, но Кристина почему-то не торопилась зажигать лампу. Вероятно, ее вполне устраивало, что лицо собеседника, как и ее собственное, было видно неясно – это позволяло вести спокойный, негромкий, доверительный разговор. Горацио тоже это нравилось – именно к такому разговору он и стремился с самого начала, но не ожидал, что это удастся так быстро. Правда, не сказать, что это удалось легко… Но, когда ему показалось, что все совершенно потеряно, он снова неожиданно получил поблажку. Что-то расположило Кристину к такой беседе, но сейчас Горацио некогда было анализировать, что именно. Сейчас он тщательно продумывал каждое слово, пытаясь соблюсти видимую непринужденность, чтобы не спугнуть это внезапное расположение.
– Да, разговаривать с родственниками жертв довольно тяжело, – говорила Кристина, заправляя за ухо прядь волос и снова позволяя руке расслабленно улечься на подлокотник, свесив тонкую кисть.
Горацио давно уже обратил внимание, что Кристина не испытывает потребности в смене позы, сидит практически неподвижно, и теперь гадал, является ли это профессиональной привычкой или личной особенностью.
– Тяжелее разве что разговаривать с родственниками умершего пациента. Ведь в их глазах убийца – ты, – негромко продолжала Кристина. – Вам доводилось убивать людей?
– Да, – глухо ответил Горацио, снова наклоняясь вперед и опираясь локтями о стол.
– Приносило ли вам облегчение то, что иначе было нельзя? – глядя в сторону и тоскливо скривив губы, спросила Кристина.
– Нет, – тряхнул головой Горацио, поднимая глаза и встречаясь взглядом с глазами Кристины, наполненными точно такой же болью.
– Тогда вы понимаете, – отводя взгляд, кивнула Кристина. – Проще работать с коматозниками. Единственное, что от тебя требуется – знать, что необходимо человеку, который не может этого сказать, что с ним происходит. Истинная суть работы врача.
– А я бы сказал, что это истинная суть работы криминалиста, – улыбнулся Горацио, возвращаясь к началу разговора. – У вас большой опыт работы, – продолжил он, выводя разговор из замкнутого круга и решив, что можно попробовать аккуратно сместиться с профессиональных на более личные темы. – Когда вы все успели?
– Мне 34, – чуть пожала плечом Кристина. – А помогать матери в госпитале я начала рано, в 14 я уже работала санитаркой. За двадцать лет можно поднакопить опыта и получить не две, а полдюжины специальностей, – улыбнулась она.
– А кто вы по специальности? – осторожно спросил Горацио. Вроде пока Кристина отвечала свободно, но слишком давить не стоило.
– Хирург, – сделала страшное лицо Кристина. – И врач экстренной помощи.
Чем темнее становилось в комнате, тем оживленнее становились ее мимика и тон. Или это было связано не с темнотой, а с тем, что между ними возникла определенная степень доверительности во время этого разговора.
– Но здесь, в Штатах, мой диплом ничего не значит, – сдвинула брови Кристина. – Во всяком случае, пока я не пройду процедуру подтверждения. Так что можете к списку моих прегрешений перед законом добавить незаконное занятие врачебной деятельностью, – поддразнила она Кейна. – Или как там это правильно называется.
Горацио, улыбаясь, опустил голову, припоминая собственную неудачную провокацию во время их первого разговора. И намеки Кристины на свою подневольность и обязательства перед пациентом.
– Могу я задать вопрос? – несмело взглянув на Кристину, начал Горацио, всем своим видом показывая, что он не настаивает на ответе. – Как вы здесь оказались? Что держит вас в этом доме?
Кристина долго молчала, глядя куда-то в сторону. Горацио не мог в темноте разобрать выражение ее лица и не решался сказать еще что-то, боясь помешать ответу.
– Я отвечу, но не сегодня, – наконец заговорила Кристина. – Может быть, завтра, – в ее тоне было столько усталости, будто размышляла она не пару минут, а целую вечность. Мучительную вечность.
– Значит, вы придете завтра? – уточнил Горацио, утверждаясь в мысли о какой-то серьезной беде, поломавшей жизнь Кристины. Для того, чтобы рассказать об этом, он действительно был слишком чужим.
– Конечно приду, – кивнула Кристина, поднимаясь. Она зажгла лампу и начала составлять тарелки на поднос. – Кто-то же должен вас кормить, – наигранно-ворчливо добавила она, сопровождая свои слова таким лукавым взглядом, что Горацио прикрыл ладонью невольно расплывающуюся по лицу улыбку.
Кристина пошла к двери – спокойно повернувшись к нему спиной, отметил Горацио – но Кейн, движимый полуосознанным порывом, опередил ее и галантно распахнул дверь комнаты. Кристина остановилась на пороге, в упор глядя на Горацио. В ее глазах плясали чертенята, Кейн принял самый смущенно-скромный вид, на какой только был способен.
– Тогда до завтра, Кристина? – поднимая домиком брови и склонив голову к плечу, мягко проговорил он.
– До завтра, Горацио Кейн, – тихо ответила Кристина, тоже склоняя голову к плечу.
Никакой отчужденности не было и в помине, вообще Кристина была сейчас совершенно не похожа на женщину, пришедшую сюда сегодня днем, всего несколько часов назад. Казалось, если б не поднос в руках, она потянулась бы поцеловать Горацио на прощанье. Но Кристина не сделала ничего подобного, а просто шагнула за порог, и Горацио прикрыл за ней дверь. Еще через несколько секунд в замке повернулся ключ, но это уже не имело значения – Горацио своим поступком поменял акценты. Теперь он был не невольным захватчиком, а гостем, соседом.
Вытянувшись в кровати, Горацио хотел еще раз мысленно перебрать события этого дня, чтобы подвести его итог и понять, как вести себя дальше, но его глаза закрылись прежде, чем он успел мысленно произнести «итак». Все-таки этот день был безумно длинным…

@темы: CSI:Miami, творчество, "Кристина", фанфики, Горацио Кейн

Comments

[Tinka1976]

Глава 4.

Глава 4.

Келли оглядела лежащие перед ней отчеты и результаты экспертиз и взялась руками за голову, запустив пальцы в распущенные волосы и поставив локти на стол. И как Горацио это делает? Когда столько улик и все ведут в разных направлениях? Как определить, что важнее, и в конечном итоге приведет к раскрытию дела? Пожалуй, проще, когда улик мало, тогда все понятно – терпеливо и кропотливо ищем малейшие зацепки.
– Наконец-то компьютер выдал результат по отпечатку пальца с горлышка бутылки! – Райан вихрем влетел в лабораторию и положил перед Келли очередной лист с распечаткой. – Стэнли Уизерли, 26 лет, задерживался за мошенничество с кредиткой.
Келли быстро пробежала глазами распечатку и подняла взгляд на Райана – он просто светился изнутри, радуясь полученному результату. Она вспомнила о своем первоначальном порыве отстранить Райана от расследования этого дела ввиду его неопытности, перебросить на другие дела, и порадовалась, что не сделала этой ошибки. Помимо святости принципа работы в команде, постоянно внушаемого им Кейном, и неплохих задатков Райана, как криминалиста, его оптимизм, его вера в лучшее и способность радоваться даже небольшим достижениям были сейчас как нельзя кстати. Райан же настороженно поглядывал на Келли, ожидая ее распоряжений.
– Так вызови его в участок и допроси, – слегка улыбнулась Келли.
– Хорошо, – слегка озадаченно кивнул Райан. После вчерашнего он ожидал более плотного контроля над своими действиями. Наверное, Келли считает это пустышкой. Что ж, пустышка или нет – Райан собирался показать все, на что способен. Если он будет стараться изо всех сил, рано или поздно его признают своим в команде.
На выходе он столкнулся с хмурым Эриком Делко. Тот посторонился, пропуская Райана, и недовольно хмыкнул, провожая устремившегося к лифтам новичка осуждающим взглядом.
– Чем это ты его осчастливила? – поинтересовался Эрик.
– Всего лишь предоставила возможность показать себя, – улыбнулась Келли. – Тот отпечаток на горлышке бутылки вряд ли что-то даст, скорее всего, он принадлежит постороннему лицу, вряд ли преступники были без перчаток. Но отработать эту версию надо, а Райану нужно набираться опыта.
– Вживаешься в образ руководителя? – не удержался от колкости Эрик.
– Зачем ты так? – сразу поникла Келли.
– Прости, – поморщился Делко. – Я не хотел.
– Я понимаю, Эрик, – печально кивнула Келли. – Тайлеру удалось отследить сигнал?
– Да, мы с Триппом проверили адрес. Тот компьютер принадлежит шестилетнему мальчугану, – Эрик пожал плечами. – Они действительно не дилетанты, взломали удаленную точку доступа. Тайлер говорит, что может дать лишь зону в несколько десятков городских кварталов, поскольку мощность их оборудования неизвестна. Попробует что-нибудь сделать во время следующего сеанса, но никаких гарантий, – Эрик почесал затылок. – Другие зацепки есть?
– Келли, это серьезно? – Элина была настолько взволнована, что даже не удосужилась поздороваться. – Горацио взяли в заложники?
– Да, мы видели его вчера, с ним все в порядке, – заверила ее Келли.
– В порядке? – прищурившись, переспросила Элина.
– Да, если он не будет пытаться сбежать, похитители обещали нормально с ним обращаться, – кивнула Келли.
– Значит, времени у нас немного, – усмехнулась Элина, тут же нахмурившись. – Зная Горацио, трудно предположить, что он долго будет сидеть сложа руки.
Эрик мрачно кивнул, потому что со вчерашнего вечера он не раз возвращался к этой мысли.
– Есть какие-то зацепки? – Элина вернула разговор в ту же колею, с которой сбила своим появлением.
– Есть, но слабая, – Келли вновь открыла папку с делом о перестрелке. – Тот автомат, что был использован при налете на банк, был использован в перестрелке с одной из бандитских группировок, «Мала Ноче», два года назад.
– Да, я помню это дело, – кивнула Элина. – Передел сфер влияния.
– Это странно, – опираясь на стол, заметил Эрик. – «Мала Ноче» занимается наркотиками и оружием. Что с ними могли делить грабители банков?
– Возможно, они переквалифицировались, – пожала плечами Элина.
– А может, и нет, – задумчиво произнес Эрик. – Думаю, стоит разузнать имя владельца этой ячейки. Может, станет более понятно, что представляет из себя выкуп. Я еду за ордером, и в банк.
– Хорошо, – кивнула Келли. – Заодно просмотри дела банковских служащих. Сигнализация не сработала, значит, те, кто ограбил хранилище, откуда-то знали код.
– Будет сделано, мэм, – снова не удержался от подколки Эрик, выходя.
– Так какая же зацепка? – напомнила Элина.
– Ах да, – тряхнула головой Келли. – Я проверила, все участники той перестрелки еще в тюрьме. Но один человек был освобожден за недоказанностью. Некто Кристофер Менг. Следов шин его автомобиля на месте преступления и следов пороха на его одежде оказалось недостаточно для предъявления обвинения, а свидетельница, утверждавшая, что видела Менга на месте преступления, внезапно исчезла бесследно, оставив все личные вещи, деньги и документы на местах.
– Адрес есть? – понимающе кивнула Элина.
– Да. Санстрим Лэйн, 23, – Келли задумчиво приподняла бровь.
– В чем дело? – насторожилась Элина.
– Это приблизительно в километре от Сэндпойнт Террас, – пододвинула к себе принесенную Эриком распечатку Келли. – На самой границе зоны, то есть требовалось довольно мощное оборудование, чтобы взломать эту точку доступа с Санстрим Лэйн, но ведь они честно сказали, что они не дилетанты.
– Думаю, стоит навестить мистера Менга, – прищурясь, склонила голову к плечу Элина.
– Едем, – кивнула, поднимаясь, Келли.

[Tinka1976]

Горацио проснулся с восходом солнца с мыслью, что он проспал. Потянулся привычным движением к тумбочке, пытаясь обнаружить мобильник или часы – неужели нет вызовов? – не нашел не только мобильника, но и самой тумбочки, сел на кровати, широко открыв глаза и оглядываясь вокруг, все вспомнил и рухнул обратно на подушку. Так. Значит, вызовов не будет. Некоторое время он пытался сообразить, чем можно заняться в замкнутом помещении. Потерся щекой о подушку, зевнул и неожиданно сам для себя заснул снова.
Проснулся от ощущения, что кто-то стоит рядом, и тут же почувствовал осторожное касание прохладной ладони к своему лбу. Горацио открыл глаза и улыбнулся Кристине, тут же убравшей руку.
– Простите, я не хотела вам помешать, – без улыбки сказала она. Выражение лица было серьезным, при свете дня Кристина вновь стала более отстраненной, но взгляд и тон были дружелюбными. – Вы не производите впечатления человека, привыкшего спать допоздна, а в стрессовой ситуации реакция организма может быть непредсказуемой.
– Все в порядке, – ответил Горацио разом и на ее извинения, и на невысказанный вопрос о его самочувствии. Хотел было пожать руку Кристины, но каким-то чутьем вдруг понял – если он хочет, чтобы она и дальше чувствовала себя достаточно свободно в его обществе, переходить этот барьер не стоит.
– Хорошо, – кивнула Кристина, отступая от кровати. – Завтрак через полчаса.
Горацио улыбнулся, глядя ей вслед. Но улыбка тут же пропала. Четко распланировать свое ближайшее будущее, все распределить по времени – просто привычка или защитный механизм, попытка хоть как-то стабилизировать внезапно рухнувшую жизнь?
– Почему вы решили, что я не привык спать допоздна? – поинтересовался Горацио, нарушая уговор, едва Кристина опустилась в кресло.
– Мне так показалось, – чуть пожала плечом она. – Думаю, вы человек активный, вам тяжело переносить бездействие…
Кристина умолкла, задумчиво разглядывая Кейна. Тот продолжал пить кофе, совершенно не смущаясь этого изучающего взгляда. Сейчас ему нечего было скрывать.
– Я принесу вам свои книги, – наконец подвела итог своим раздумьям Кристина. – Они помогут отвлечься.
– Отвлечься от чего? – приподнял брови Горацио, не уловив хода ее рассуждений.
Кристина молчала, глядя куда-то в сторону, и, кажется, бранила себя за сорвавшиеся с языка слова. По крайней мере, Горацио показалось, что недовольство в ее взгляде к нему не относится.
– Отвлечься от того, о чем вы не хотите думать, – подобрала показавшуюся ей корректной формулировку Кристина.
– А вы знаете не только то, о чем я думаю, но и то, о чем я думать не хочу? – усмехнулся Горацио, пытаясь поймать ее взгляд.
– Возможно, – Кристина тронула пальцем губы, будто уговаривая их молчать.
– И о чем же? – поддразнил Горацио.
– Скорее всего, о женщине, чье имя вы называли во сне, – не стала больше уходить от разговора Кристина.
– Хм, – смутился Горацио. – И что же за имя я называл? – недоверчиво спросил он, почти что против воли. Но почему-то ему нужно было это спросить.
– А у вас так много подружек, что вы даже не знаете, кого именно звали во сне сегодня? – развеселилась Кристина.
Горацио опустил глаза, уходя от прямого насмешливого взгляда. Неужели они могут свободно общаться лишь на профессиональные темы, а любой другой разговор очень быстро становится для кого-нибудь болезненным?
– Странный вы человек, Горацио Кейн, – задумчиво проговорила Кристина. – Если вам не хочется об этом и думать, зачем начинать об этом разговаривать? Зачем так истязать себя? Если только… – она снова умолкла. Горацио поднял взгляд и некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, будто разговаривая мысленно. – Я принесу вам книг, – кивнула Кристина, поднимаясь.
Горацио опустил голову, поставив локти на колени и наклонившись вперед. Кристина тихонько вышла и снова вернулась, положила на стол перед ним стопку книг.
– Вот, – сказала она. – Если вам что-то понадобится, постучите, я в соседней комнате.
– А вы не останетесь? – просительно поднял брови Горацио, заглядывая ей в лицо.
– Хватит пока разговоров, – покачала головой Кристина.
– Ну, вы можете просто посидеть, – неуверенно предложил Горацио.
Ему очень не хотелось оставаться в одиночестве, и Кристина абсолютно верно угадала причину. Вот только он не был уверен, что книги помогут… Как это объяснить, не вдаваясь в неприятные для него темы, Горацио не знал, но это и не понадобилось. Кристина на миг прикрыла глаза, и ему показалось, что она с трудом спрятала сочувственную улыбку, кивнула, сходила в свою комнату за еще одной книжкой и устроилась в своем любимом кресле. Горацио взял верхнюю из стопки принесенных книг, даже не глядя на обложку, и откинулся на спинку кресла, открывая книгу сразу на середине. Но несчастный марсианин, пытавшийся угодить сразу на всех, занимал его от силы минут десять. Потом он начал тайком посматривать на Кристину, а убедившись, что она никак не реагирует на его взгляды, начал рассматривать ее открыто.
Смотрел, как она переводит взгляд со строчки на строчку, быстро пробегая глазами текст, довольно часто останавливаясь и замирая, глядя куда-то в сторону, что-то обдумывая или припоминая. Прядь волос то и дело падала на лицо, и Кристина заправляла ее за ухо привычным, автоматическим жестом. Взгляд Горацио зацепился за кисть ее левой руки. Но как он ни приглядывался, так и не понял, действительно ли на безымянном пальце есть более светлая полоска или это ему только кажется.
Снова вернулся к книге, но через некоторое время понял, что просто бездумно переворачивает страницы, пробегая глазами ровные ряды букв, но думает совершенно о другом. Как ему вытащить Кристину? Она единственная из похитителей, кого он может уверенно опознать, но делать этого он не будет. Удастся ли договориться с прокурором? Согласится ли сама Кристина выдать всех остальных? Пока что он добился ее сочувствия, но и сам не понял, что ее расположило к нему. А нужно добиться ее доверия. Но как?
Увлеченный своими мыслями, Горацио снова обратил взгляд на Кристину. Плохо, что история ее появления в этом доме связана с произошедшей трагедией. Рассказать об этом она, возможно, сможет еще очень нескоро, а Горацио необходимо было знать, насколько она связана, что ее держит и в чем она может быть замешана кроме его похищения. Внезапно он заметил, что из книжки, чуть ли не вываливающейся из расслабленных пальцев задумавшейся о чем-то Кристины, выглядывает уголок какой-то записки или фотографии, заложенной между страниц.
В смежной комнате раздался шум и чьи-то голоса. Кристина вздрогнула, захлопнула книгу и вышла из комнаты, оставив книжку на столе. Несколько секунд Горацио боролся с соблазном, но любопытство победило.
Это оказалась фотография. Сперва Горацио не узнал в коротко стриженной, одетой в камуфляж женщине Кристину. Может, из-за того, что беременность добавила округлости не только ее фигуре, но и лицу, а может быть, из-за широкой счастливой улыбки, обнажившей белые мелкие зубы.
Кристина забавно сморщила нос, подставив пальцами рожки гордо выпятившему грудь мальчугану лет пяти, стоящему впереди. Маленькая девочка, лет двух от силы, на руках широкоплечего и невысокого, квадратного какого-то мужчины, вытянувшего губы трубочкой в шутливом порицании, не ограничилась пальцами, а сделала рожки прямо из волос Кристины, приподняв пряди своими тоненькими пальчиками и хохоча во все горло. Мужчина же, несмотря на порицание, сам завершил цепочку, подставив свободной рукой рожки тянущейся к стоящей чуть впереди Кристине девочке.
Горацио невольно заулыбался – от фотографии словно шел поток солнечного света и тепла. «Кахкае, Прейвихеа, 1995», – было написано на обороте. «Кажется, это где-то в Азии. Вьетнам, Камбоджа». Он снова перевернул фотографию, любуясь очаровательной четверкой.
А потом ему показалось, что в комнате резко похолодало, и подняв глаза от фотографии, Горацио столкнулся взглядом с Кристиной. В ее глазах света не было вовсе.
Он онемел и остолбенел, понимая, что нужно что-то сказать, извиниться, попросить прощения… И не мог, парализованный той болью, что уже не умещалась в Кристинином взгляде, а выплескивалась, заполняя собой комнату, холодя воздух и заставляя задыхаться под немыслимой тяжестью.
Кристина молча сделала шаг, вынула из его руки фотографию, вложила ее в книгу и отступила назад, не поворачиваясь к нему спиной.
Дверь закрылась тихо, практически беззвучно, но Горацио показалось, что она захлопнулась с пушечным грохотом. Ключ повернулся в замке и наступила давящая тишина. Горацио опустился в кресло и закрыл глаза, откинув голову назад. Черт! Что он наделал!

[Tinka1976]

Глава 5.

Глава 5.

Стэнли Уизерли оказался вертлявым и белобрысым очкариком. Короткие волосы были взъерошены и торчали в разные стороны, превращая его из зубрилы-отличника в этакого киношного хакера. Допроса он явно не боялся, держался развязно и даже нагловато.
– Где ты был вчера утром? – поинтересовался Фрэнк.
– В чате, – ухмыльнулся Стэнли, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на колено другой ноги, выставляя на всеобщее обозрение свои шикарные кроссовки. – Проверьте логи моего компьютера.
Его взгляд явно свидетельствовал о невысоком мнении касательно компьютерной грамотности полиции и намерении поставить своими словами допрашивающих в тупик.
– В таком случае, как ты объяснишь, каким образом отпечаток твоего пальца оказался на горлышке бутылки, использованной при ограблении банка? – Райан положил лист распечатки перед Стэнли.
– Элементарно, – даже не взглянув на лист, заявил тот, покачивая ступней. – Купил, выпил, выкинул, а кто-то подобрал и использовал.
– То есть, если мы сделаем тест на компоненты взрывчатки, он окажется отрицательным? – поинтересовался Райан, прищурясь и вглядываясь в подошву кроссовок.
– Разумеется, – Стэнли демонстративно выставил ладони, наблюдая, как Райан распаковывает ватную палочку из своего набора.
– Замечательно, – проигнорировав подставленные руки, Райан провел по очкам, там, где стекло сходится с оправой.
– Это что за фокусы?! – дернулся Стэнли. В его глазах метнулась паника.
– А еще нам понадобится твоя обувь, – невозмутимо добавил Райан, тщательно подписывая улику.
– А ордер у вас есть? – снова возмутился Стэнли, поспешно убирая ноги под сиденье.
Трипп флегматично извлек из внутреннего кармана сложенный ордер, положил на стол, подтолкнул в направлении парня и снова скрестил руки на груди, с усмешкой наблюдая за происходящим.


***

– Что ж, – сказал Райан, снова садясь напротив Уизерли несколько часов спустя. На этот раз развязности у Стэнли значительно поубавилось. – Хотелось бы услышать другую версию, более близкую к правде.
Уизерли съежился, подняв плечи и глядя в сторону, и молчал.
– Следы твоих кроссовок совпадают со следами, найденными возле хода в хранилище, – выложил Райан перед ним новую распечатку.
– Мало ли, когда я там был! – огрызнулся Стэнли.
– Верно, – кивнул Райан. – А вот остатки три-ацетона и три-пироксида, – он сделал паузу, выкладывая рядом с предыдущим новый лист, – доказывают, что ты был в хранилище во время взрыва. Очки ты вымыть забыл.
– Так что тебе осталось решить, будешь отвечать за все один и по полной программе или заработаешь себе баллы, честно ответив на вопросы, – сурово добавил возвышающийся за спиной Райана Трипп.
– Ладно, – насупившись, кивнул Стэнли.
– Где то, что вы взяли из ячейки? – задал главный вопрос Фрэнк.
– Я не знаю, – растерялся Стэнли. – Продали, наверное. Этим… – он запнулся, взглянул на сощурившегося Триппа и продолжил. – Этим Фрэнк занимается, мне потом только долю мою отдаст.
– Что за Фрэнк? Фамилия, адрес? – рявкнул Трипп, подталкивая Стэнли блокнот.
Стэнли шмыгнул носом и взял ручку, придвигая к себе блокнот, а Фрэнк и Райан тревожно переглянулись. Если содержимое ячейки успели продать, дело может существенно осложниться.


***

– Добрый день, – сказала Элина открывшему им дверь парню. – Детектив Салас, криминалист Дюкейн. Мы хотели бы побеседовать с мистером Менгом.
– Вы из полиции? – с детской непосредственностью разглядывая женщин, спросил парень.
– Да, – кивнула Элина. – Мистер Менг дома? Мы можем войти?
Келли слегка нахмурилась. Парень продолжал их разглядывать, даже и не собираясь пропускать в дом, с совершенно детским восторгом округлив глаза при виде пистолетов и значков.
– Я не знаю, – наконец сказал он. – Папа говорит, чужих в дом пускать нельзя. И разговаривать с чужими нельзя.
Элина переглянулась с Келли, приподняв бровь. На вид парню было лет тридцать, но разговаривал и рассуждал он, словно ребенок.
– Кристофер Менг – твой отец? – осторожно спросила Келли таким тоном, каким разговаривала бы с маленьким ребенком. Ей захотелось наклониться, но в этом не было нужды – парень был выше нее, да и развит совсем неплохо.
– Джошуа, я же просил тебя не открывать дверь, когда звонят, – раздался спокойный мужской голос, и к двери подошел полноватый пожилой мужчина. – Антонио Винченце, – представился он. – Хозяин дома. Чем могу служить, дамы?
Джошуа поспешно отступил от двери, едва заслышав его голос, но совсем не ушел – Келли видела, как он спрятался за углом коридора, время от времени поглядывая на них.
– Детектив Салас, криминалист Дюкейн, – повторила Элина. – Мы хотели бы задать пару вопросов мистеру Кристоферу Менгу. Он живет в вашем доме?
– Он снимает у меня пристройку, – кивнул дон Винченце, делая приглашающий жест.
Келли с Элиной прошли вслед за хозяином на террасу, выходящую в сад.
– Я позову его, – пообещал он, выходя.
Женщины переглянулись. Никаких вопросов, никакого удивления. В этот дом каждый день ходит полиция?
– Чем могу быть полезен? – спросил высокий блондин скандинавского типа, появившийся буквально через минуту после ухода хозяина дома. Видимо, он был неподалеку.
– Мистер Кристофер Менг? – уточнила Келли.
– Он самый, – кивнул блондин, опускаясь в кресло. Келли села в кресло напротив, Элина осталась стоять возле перил.
– Вы уже три года в Майами? – издалека начала Элина.
– Чуть больше, – кивнул, прищурясь, Менг.
– А два года назад вы участвовали в перестрелке…
– Мимо проезжал, – широко улыбаясь, перебил ее Кристофер.
– Проезжали мимо перестрелки и случайно окунулись в облако пороховых газов, – подняв брови, закончила фразу Элина.
– Нет, я объяснил тогда детективам, что часто заезжаю на стрельбище, мужские забавы, знаете ли, – Менг развел руками и снова сцепил пальцы в замок на колене.
– Любите оружие? – негромко спросила Келли.
– Привычка, знаете ли, – прищурился Менг. – Пятнадцать лет военной службы дают о себе знать.
– Где вы были вчера утром, мистер Менг? – перешла к делу Элина.
– Да здесь и был, дома, – небрежно ответил он.
– Кто-то может подтвердить ваши слова? – с проскользнувшей уверенностью в отрицательном ответе спросила Элина.
– Да, двое моих помощников, Дэн и Марк, – довольно улыбнулся Кристофер. – Мы тренировались в саду.
– Что ж, мистер Менг, больше вопросов нет, – привычно-хладнокровно сказала Элина. Что в переводе на нормальный язык означало: вопросов еще море, но правды вы не скажете, так что и задавать их не стоит. Окинув сад задумчивым взглядом – эх, хоть малейший бы повод для ордера, перевернуть здесь все, и наверняка нашлась бы зацепка, – женщины пошли к выходу.


***

– Что тебе удалось выяснить? – Келли с ходу встретила Эрика вопросом.
– Ячейка 375 была снята человеком по имени Максимилиан Бакс, – скривил губы Эрик. – Документы явно фальшивые. Думаю, искать в наших базах этого шутника бесполезно.
– Много миллионов баксов? – задумчиво переспросила Келли. – Да, намек прозрачный.
– Есть небольшая зацепка с кодом сигнализации, – продолжил Эрик. – Два дня назад был уволен один из служащих, знавших код, его застукали с наркотиками, но вопреки правилам безопасности, код после этого не сменили, – он помотал головой и поджал губы, выражая свое отношение к подобной безалаберности.
– Имя? – коротко спросила Келли.
– Фрэнк…, – Эрик потянулся за своим блокнотом.
– Фрэнк Тензуотер, – уверенно подсказал подошедший Райан. – Который в настоящий момент сбывает содержимое заветной ячейки, – он помахал сложенной бумагой, в которой без сомнения угадывался ордер.
– Откуда… Впрочем, неважно, по дороге расскажешь, – оборвал сам себя Эрик. – Келли?
– Нет, – покачала головой Келли, взглянув на часы. – Сеанс связи через двадцать минут.
– Как твоя поездка, безрезультатно? – чуть отстав от нетерпеливо рванувшегося на выход Райана, спросил Эрик.
– И да, и нет, – пожала плечами Келли. – Никаких зацепок, алиби на вчерашнее утро, но… Эрик, он даже не спросил, в чем его подозревают, понимаешь? – приподняла бровь она.
– Серьезно? – удивился Эрик.
– Да, – кивнула Келли. – Элина организует слежку за ним, будем надеяться, он выведет нас к Горацио. Иди, Райан уже заждался, – улыбнулась она.
Проводив коллег взглядом, Келли пошла в лабораторию Тайлера. Может быть, у него ничего и не выйдет, но, чем шире заброшенная сеть, тем больше шансов на то, что Горацио скоро будет снова с ними.

[Tinka1976]

Сидя перед ноутбуком и ожидая, пока установится соединение, Келли внутренне собралась. Сегодня нужно быть предельно внимательной. Горацио, скорее всего, уже успел осмотреться и сегодня наверняка попробует передать какую-то информацию. Конечно, вызов записывается, но все же… Соединение установилось, и Келли увидела Горацио. Кейн несколько раз моргнул, будто его только что вывели из темной комнаты на свет. Или сняли с глаз повязку. В прошлый раз, вспомнила Келли, Горацио так же пару секунд привыкал к свету, значит, его держат не в этой комнате, а приводят с завязанными глазами. Стало быть, какие-либо пометки на стенах искать бесполезно.
– Келли, – кивнул Горацио.
– Как ты? – быстро спросила она.
– Все нормально, – с едва заметной неуверенностью в голосе ответил Кейн, и тут же сбоку выступила фигура в черной маске.
– Достаточно, – сказал мужчина. Келли показалось, что в первый раз перед камерой был не он. Этот человек был ниже и шире в плечах. Нужно будет сравнить записи. – Вы готовы к обмену? – отрывисто спросил мужчина. У Келли создалось впечатление, что кто-то подсказывает ему, что говорить.
– Пока нет, – спокойно сказала она. – Нам требуется еще время.
– Сколько? – помолчав, кивнул мужчина.
– Минимум сутки, – осторожно ответила Келли.
– До связи, – бросил мужчина, и сигнал прервался.
Келли взглянула на Тайлера. Он что-то сосредоточенно высматривал на мониторе, но по выражению его лица было понятно, что задуманное, скорее всего, не удалось. Что ж, ребята возьмут грабителя, завтра они обговорят условия обмена. Если Кристофер Менг связан с похищением, то, возможно, он приведет их к Горацио даже раньше. Все нормально.
Однако что-то не давало Келли покоя. Какая-то неясная мысль или ощущение, утверждающие, что все совсем даже не в порядке. Взглянув на серую рябь на мониторе, Келли внезапно поняла – ей не понравилось выражение лица Горацио. Помимо нотки неуверенности, скользнувшей в его голосе, было и еще кое-что. Как только похититель выступил вперед, Кейн перестал смотреть на экран. Его лицо оставалось спокойным, но у Келли создалось впечатление, что он чем-то расстроен и угнетен.


***

Обед ему принес охранник. Услышав, что в замке поворачивается ключ, Горацио подобрался, настраиваясь. От того, что он поймет по лицу Кристины, будет зависеть, сумеет ли он исправить, а не усугубить допущенную оплошность. Чувствовал он себя не очень-то уверенно. Хотя он и стал получше разбираться в выражениях ее лица, точнее, в мельчайших просветах, позволяющих увидеть Кристину настоящую, уверенности в том, что он сумеет правильно истолковать ее реакцию, не было.
Кристина просто не пришла. Мужчина в маске поставил поднос на стол и отступил к двери, не сводя с Кейна настороженного взгляда. Горацио опустил голову и задумался. Похоже, все еще хуже, чем он предполагал. В чем же дело? Он чужой, безусловно, но Кристина ведет себя так, будто ей предстоит рассказать о трагедии впервые. Неужели за все время, прошедшее с момента гибели семьи, ей не с кем было поговорить?
С другой стороны… Горацио встал из кресла и лег на кровать, заложив руки за голову. С момента смерти Рэя ему что, не с кем было поговорить об этом? Может быть, и Кристина так же старается жить дальше, пытаясь спрятаться от постоянно настигающих ее воспоминаний, не желая обсуждать это, понимая, что разговоры не принесут ничего, кроме боли.
Снова зашел охранник, забрал поднос с нетронутой едой – Горацио даже не посмотрел в его сторону. Воспоминания разъедали его изнутри, словно огонь. Он думал. Думал ни о чем и обо всем. Позволял мыслям течь сквозь себя, словно потоку воды, в слабой надежде, что он притушит бушующий пожар воспоминаний.
В замке снова повернулся ключ. Горацио встрепенулся было, но это снова был охранник и еще один мужчина, кажется, тот же, что приходил вчера. Он сел на кровати, безропотно позволил завязать себе глаза, абсолютно равнодушно принял награду в виде отсутствия наручников. Шел между конвоирами, не слыша шума деревьев, не ощущая ласковых прикосновений солнца к коже. Лицо Келли промелькнуло на мониторе. Кажется, она чего-то от него ждала. Снова повязка, переход, знакомая комната.
Горацио взял книгу, некоторое время листал, потом другую. Отчаянно хотелось хоть чем-то себя занять, но сосредоточиться на книге он не мог. Теперь он думал о Кристине. Что, если она больше не придет? Давно уже сместились акценты, и он не воспринимал ее как тюремщицу или как средство к побегу. Такая же заложница, как и он, и если бежать, то бежать надо было вместе. Если его освободят, он вернется, уже как лейтенант, как полицейский, но Кристину он тут не оставит. Вот только он не понимал, хочет ли этого сама Кристина. Иногда ему казалось, что да, безусловно. Иногда – что вовсе нет. Нужно было понять, нужно было добиться доверия, и он был уже в шаге от намеченной цели, – и все испортил.
Близился вечер, и в комнате начинало темнеть. Горацио давно оставил попытки отвлечься чтением, мысли, прокрутившись по тысяче раз каждая, утомились и взяли перерыв, и теперь он просто лежал и ждал, что будет дальше. Зашел охранник, поставил поднос на стол, взглянул на Кейна и вышел, оставив открытой дверь в соседнюю, ярко освещенную комнату. Сперва Горацио не понял, что это значит, а затем на пороге появилась знакомая тонкая фигурка. Он резко сел, затем встал, снова сел. Низко опустил голову, опираясь локтями о колени. Поднял взгляд на Кристину. Она по-прежнему стояла на пороге, и падающий сзади свет не позволял Горацио разобрать выражение ее лица, зато прекрасно позволял видеть его собственное лицо.
Когда раздались первые негромкие звуки, он вздрогнул, не поняв, что они означают, потому как ожидал чего угодно, только не этого. Кристина смеялась. Тихо-тихо, будто шепотом, прикрыв рот ладонью и привалившись к притолоке. Горацио сдвинул домиком брови, не понимая, что ее развеселило. Затем, не выдержав, тоже улыбнулся, немного неуверенно, но все же. Если бы Кристина злилась на него, она не стала бы так смеяться. Он снова ничего не понял, но к этому он уже начинал привыкать.
Кристина отсмеялась и сделала, наконец, шаг в комнату, прикрыв за собой дверь. Горацио остался сидеть, ожидая ее дальнейших действий.
– Забастовка? – иронично поинтересовалась Кристина, кивая на поднос с едой.
Горацио снова улыбнулся, чуть пожав плечами. Нет, он не намеревался объявлять голодовку, просто так вышло, задумался.
– Ах да, – будто спохватилась Кристина, отходя от двери и садясь в свое кресло.
Горацио улыбнулся шире, занимая свое место напротив. Кристина включила лампу и оперлась щекой о ладонь, поставив локоть на подлокотник.
– Интересно, это что, заразно? – со сдержанным смешком проговорила она, изучающе разглядывая Кейна. – К тому, что тридцатилетний Джошуа ведет себя подобным образом, я как-то уже привыкла. Все-таки серьезная травма мозга, и так далее… Но когда… – она запнулась, глядя в лицо Горацио.
– Сорок четыре, – подсказал он, пряча улыбку.
– Но когда сорокачетырехлетний здоровый мужчина начинает вести себя словно ребенок, – Кристина закатила глаза. – Я уже и не знаю, что и подумать.
Горацио открыл было рот, чтобы задать вопрос, но тут же передумал. Возможно, чем меньше он будет говорить, тем лучше. Поэтому он просто взял тарелку и принялся за еду, только сейчас ощутив, что действительно голоден.
– Да, Джошуа – это и есть мой пациент, – как всегда, без труда прочитав его невысказанный вопрос, подтвердила Кристина. – Нет, я не сержусь, – продолжила она уже гораздо серьезнее. – Я понимаю, что вы это сделали не нарочно. Вы не могли знать… И пусть от этого мне не легче, – тон Кристины стал глуше и взгляд устремился куда-то в сторону. – Я не собиралась срывать на вас зло и как-то наказывать, – внезапно она улыбнулась. – Просто Джошуа закатил скандал, когда ему сказали, что больше я не буду с ним заниматься, и отказался от еды. Представьте себе, что я почувствовала, когда за мной пришли и сказали, что вы ведете себя аналогичным образом!
Горацио виновато потупился. Он не мог поверить, что все разрешилось так легко, и боялся вставить хоть слово.
– Я одного не понимаю, – снова серьезно сказала Кристина. – Зачем вам все это нужно? Вы слышите меня? – она наклонилась вперед, поставив локти на стол и пытаясь заглянуть Горацио в глаза. – Горацио Кейн, ответьте мне. Зачем вам все это?
Горацио чуть помедлил, затем поднял глаза, встречаясь с Кристиной взглядом. Набрал было в грудь воздуха – и выдохнул, пожимая плечами и опуская взгляд. Снова поднял глаза. Не мог он этого объяснить. Все слова, едва будучи произнесены, мгновенно превратились бы в ложь.
– Вот как, – задумчиво проговорила Кристина, откидываясь на спинку кресла. Поерзала, устраиваясь поудобнее. Почему-то Горацио казалось, что она получила ответ на свой вопрос. – Одно условие, – сказала Кристина, и Горацио улыбнулся, тоже откидываясь на спинку кресла. – Вы – первый. Не надо истязать себя, рассказывайте, что можете рассказать. Идет?
– Справедливо, – кивнул Горацио. Готов ли он? Надо ли это ему? Стоит ли оно того? – Идет, – твердо сказал он, отметая в сторону рассуждения и оставляя лишь странное, неизвестно откуда взявшееся убеждение, что другого шанса у него не будет.


***

Два часа спустя сменяющий караул Кристофер заглянул в комнату Кристины и остановился в недоумении. Его лицо исказилось отнюдь не добродушной усмешкой, когда он увидел ключ от смежной комнаты не в замке, а преспокойно лежащим на тумбочке. Он подошел ближе к двери и с недоверием прислушался к приглушенным голосам, доносящимся из-за нее. Когда же Кристина вдруг негромко рассмеялась, Кристофер застыл, недоверчиво вслушиваясь, потом плотоядно улыбнулся, и тут же, услышав голос Кейна, вздернул верхнюю губу, обнажая зубы, будто собирался зарычать.

[Tinka1976]

Глава 6.

Глава 6.

Несмотря на то, что уснул он довольно поздно, проснулся Горацио рано, чуть ли не с первыми лучами солнца. Проснулся и не стал вставать. Лежал и перебирал отрывки их вчерашнего разговора. Сейчас уже снова было сложно поверить в то, что он все это рассказал. И в то, как легко это было. Неужели он зря боялся и держал это в себе? Или все дело в том, когда, где, а главное, кому рассказывать…
– Мне говорят, «ты ничего не мог сделать», – говорил он вчера Кристине. – Не могу в это поверить. Я должен был…
– Это произошло на ваших глазах? – негромко и почти без вопросительной интонации сказала Кристина.
– Смерть Тима – да, – кивнул Горацио. – Смерть Рэя – нет. На тело брата мне даже не дали взглянуть, – он опустил голову, почти касаясь подбородком груди, и сцепил пальцы в замок. – Я не знаю, что хуже, – глухо добавил он.
– Вы не смогли заплакать, – сказала Кристина. Ее голос тоже звучал глуховато, будто и она переживала вместе с ним проносящиеся перед его глазами сцены.
Горацио чуть пожал плечами, подразумевая, что мужчины не плачут. Кристина слегка улыбнулась. Она вела себя странно. Не поддакивала. Не утешала. Слушала так, будто он не говорил сейчас ничего особенного, будто ей все равно, что он там рассказывает, она просто слушает звук его голоса. Но Горацио явственно ощущал ее сочувствие, и говорить было легко, гораздо легче, чем он думал.
– Как зовут вашего племянника? – спросила Кристина, когда ему стало совсем уж тоскливо от воспоминаний.
– Рэй-младший, – улыбнулся Горацио, тут же светлея.
– Расскажите о нем, – попросила Кристина.
Он хотел было упрекнуть ее, что она уводит разговор, оттягивает момент своего рассказа, как вдруг понял – она делает это для него. Интуитивно почувствовав то светлое, что есть в его жизни, и желая дать передышку. Обоим. И Горацио начал рассказывать о Рэе-младшем, старательно припоминая разные забавные и трогательные истории. Несколько раз ему удалось даже рассмешить Кристину. Ему нравилось, как она смеется.
– Дамир тоже любил оружие, – неожиданно сказала Кристина, когда он рассказал случившуюся недавно неприятную историю с ружьем. – Мой сын, – пояснила она. – Вот только у нас все оружие вокруг было настоящим, и даже самые маленькие дети никогда не воспринимали его как игрушку.
– Ваши родители были военными? – спросил Горацио. Он больше не осторожничал, спрашивал так же просто и прямо, как раньше Кристина.
– Военными врачами, – кивнула Кристина. – Они уехали из Америки, когда мне было два года, и весь остаток своей жизни провели в «горячих точках». Папа верил, что там врачи нужнее всего. Мне было шестнадцать, когда они погибли – их машина подорвалась на мине. Известие об их смерти мне привез мой будущий муж, – Кристина слегка склонила голову, на ее лице скользнуло мечтательное выражение. – Через год я получила диплом, мы поженились и уехали в Камбоджу.
– Почему вы не вернулись в Америку? – спросил Горацио, наклоняясь вперед, опираясь локтями на стол и ставя подбородок на кулаки.
– Мы были молоды и не искали легких путей, – чуть пожала плечом Кристина. – Нам казалось, наше место там, где льется кровь и страдают люди. Где мы действительно нужны и можем помочь… – ее голос внезапно осекся.
– Вы не смогли? – тихо спросил Горацио, понимая, что именно она сейчас видит. Кристина молчала, глядя в сторону. Горацио показалось, что ее глаза заполняются чернотой, он почувствовал, что происходит что-то неладное. Кристина поторопилась, – понял он, она не готова, не в силах это обсуждать, и теперь она уходит, проваливается в свою боль. Он осторожно вытянул руку и коснулся руки Кристины, лежащей на подлокотнике кресла. Ее пальцы были ледяными, и он легонько сжал их, согревая своей ладонью. Кристина все так же молчала, глядя в сторону, но чернота стала отступать.
– Я не смогла, – тихо, но ровно сказала она некоторое время спустя. – Они умирали у меня на глазах, а я ничего не смогла сделать.
– Не надо, – попросил Горацио.
– После этого друг моего мужа помог мне вернуться из Камбоджи в Штаты, – прерывисто вздохнув, продолжила Кристина. Ее глаза были сухими, а взгляд – совершенно неподвижным. – Меня приютили в этом доме, дали жилье и работу…
– Кристина… – снова попросил Горацио.
– Разве не этого вы хотели? – удивилась она, поднимая на него глаза.
– Простите меня, – искренне сказал Горацио, снова сжимая ее пальцы. Кристина будто только теперь заметила его руку и осторожно высвободила свою. Затем внимательно взглянула в лицо Горацио, снова поставившего подбородок на кулаки.
– Вы очень странный человек, Горацио Кейн, – подвела она итог несколько минут спустя.
Горацио пожал плечами с выражением «сам себе удивляюсь» и откинулся на спинку кресла. К Кристине быстро возвращались ее обычные невозмутимость и легкость.
– Уже поздно, – сказала она, поднимаясь. Горацио не спорил. – Надеюсь, завтра вы не будете голодать, если я приду лишь после обеда? – с шутливой тревогой поинтересовалась Кристина, составляя тарелки на поднос.
Горацио улыбнулся и помотал головой, поднимаясь и провожая ее до двери.
– Спокойной ночи, Горацио Кейн, увидимся завтра, – сказала Кристина, останавливаясь на пороге.
– Спокойной ночи, Кристина, увидимся завтра, – повторил Горацио.
Он склонил голову к плечу, потому что Кристина замешкалась, будто собиралась сделать или сказать еще что-то. Казалось, ей не хочется уходить. Но, после секундного колебания, так и не решившись ни на что, Кристина все же вышла и Горацио прикрыл за ней дверь.


***

Горацио лежал, улыбался своим мыслям, потом внезапно удивился своему беспричинно хорошему настроению. Немного поразмыслив, он понял, что настроение это связано с окрепшим убеждением, что Кристина ни в чем не замешана, и если ему удастся вывести ее из-под обвинения в его похищении, проблем больше не будет. Горацио надеялся, что его команде уже удалось раскрыть дело, либо удастся в ближайшие дни, потому как затевать побег ему не хотелось из опасений подставить Кристину, навлечь на нее неприятности.


***

– Что? – растерянно переспросила Келли.
– Вот, – пожал плечами Эрик. – Годовой запас.
Криминалисты растерянно уставились на большущую спортивную сумку, наполненную пакетиками с метамфитамином. Фрэнк Тензуотер долго не торговался – продал все украшения, взятые в банке, и купил себе «кусочек счастья», по его собственному выражению.
– Удалось выяснить, что за драгоценности были в ячейке? – нахмурилась Келли.
– Сначала нужно дождаться, пока у парня пройдет кайф, – недовольно буркнул Трипп, дергая подбородком, будто ему жал воротник рубашки.
– Не обязательно, – внезапно оживился Райан, до того выглядевший довольно-таки расстроенным. – У нас же есть второй.


***

– Стэнли, – сказал Райан, быстро входя в комнату для допросов, усаживаясь на стул и ставя на стол перед собой сцепленные в замок руки. – Стэнли, что за драгоценности были в ячейке?
– Я не знаю, – растерялся Уизерли от его напора.
– Давай без глупостей! – поднадавил, останавливаясь за спиной Райана, Трипп.
– Какие-то украшения, – пожал плечами Стэнли и замотал головой, мол, хоть пытайте – не знаю.
– Стэнли, – задумчиво протянул Райан, откидываясь на спинку кресла. – А из какой ячейки вы взяли украшения? Номер?


***

– Как ты догадался? – опершись широко расставленными ладонями на край стола, Эрик внимательно изучал его содержимое.
– Да просто подумал, что не могли их интересовать украшения, – пожал плечами Райан.
– Ты молодец, – искренне сказала Келли, надевая перчатки. – А то мы бы неизвестно сколько гонялись за этими украшениями, а потом оказалось бы, что они не помогут освободить Горацио.
– Ну, Эрик сразу предполагал, что их интересовала триста семьдесят восьмая, а не триста семьдесят пятая ячейка, – Райан, прищурившись, вглядывался в разложенный на столе хлам.
– Как бы то ни было, выкуп – здесь, – пристукнув по краю стола, сказал Делко.
– Ты убрал все содержимое других ячеек? – уточнила Келли.
– Да, все, для чего нашлись хозяева, – кивнул Эрик.
– Тогда приступим, – подняла брови Келли, обводя взглядом стол.


***

– Думаю, это вот эта бумага, – хмурясь, сделал вывод Эрик.
Келли в замешательстве разглядывала закопченый кусок бумаги, обгоревший с одного края.
– И как мы это отдадим? Здесь же ничего нельзя разобрать, – кидая взгляд на часы, проговорила она.
– Можно попробовать проявить текст, – подсказал Райан.
Эрик покосился на новичка с легкой завистью – там, где они видели очередное препятствие, путающее расследование и ставящее под угрозу жизнь дорогого им человека, Райан видел лишь очередную задачу, которую нужно и можно решить. В данном деле эмоции оказывали им с Келли плохую услугу, мешая мыслить объективно и четко.
– Осталось меньше двух часов, – напомнила Келли. – Успеешь?

[Tinka1976]

– Как дела, Келли? – спросил Горацио с экрана монитора.
– Неплохо, – улыбнулась Келли. Горацио ответил быстрой улыбкой на ее жизнерадостный тон, и тут же сбоку выдвинулась привычная фигура в маске.
– То есть вы готовы к обмену? – поинтересовался похититель.
– Какие условия вы предлагаете? – поставила встречный вопрос Келли, отмечая, что сегодня Горацио внимательно прислушивается к их диалогу.
– Покажите товар, – потребовал мужчина.
– Вот, – Келли подняла перед собой листок бумаги, закатанный в пластик. – Это дубликат, – пояснила она. – Оригинал подпорчен пожаром.
Райан справился со своей задачей за час с небольшим, проявив въевшиеся в лист чернила, отсканировав и подкорректировав изображение с помощью компьютера. Теперь карта с какими-то пометками была вполне читабельна.
– Вы нас за идиотов держите? – неожиданно оскалился похититель. – Я просил показать товар!
– Но… – растерялась Келли. Горацио прищурился.
– Если вы и дальше будете тянуть время, – с угрозой проговорил мужчина, вынимая из-за пояса пистолет и отступая назад. – Придется вас поторопить, – закончил он после паузы, стволом пистолета приподнимая подбородок Кейна.
Келли увидела, как Горацио стиснул зубы и сжал руки, борясь с желанием начать сопротивляться, и тут сигнал прервался.
– Что же им тогда нужно? – удивленно спросил Райан. Келли взглянула на него с сочувствием – он столько сделал, так старался, чтобы добиться результата…
– Надеюсь, это была пустая угроза, – хмурясь, проговорил Эрик.
– А я надеюсь, Горацио смог сдержаться. Ведь они обещали нормально с ним обращаться только в том случае, если он не будет сопротивляться, – Келли тоже нахмурилась, постукивая пальцем по листу, лежащему перед ней на столе. – Наша задача узнать, что это за карта, и найти товар. Как вы думаете, что это может быть?


***

– Как вы думаете, что это может быть? – спросил Горацио привычно устроившуюся в кресле Кристину тем же вечером. Он только что описал ей произошедшее на переговорах и теперь ждал ответа.
– Наркотики, – уверенно сказала Кристина после минутного раздумья.
– У вас есть основания так думать? – вскинул брови Горацио.
– Да, есть, – кивнула Кристина и умолкла.
Горацио внимательно взглянул на нее и опустил глаза. Судя по всему, делиться своими догадками Кристина не собиралась.
– Я не хочу снова на войну, – очень тихо, извиняющимся тоном проговорила она через некоторое время. – Простите.
Горацио снова взглянул Кристине в глаза. Он сам не мыслил для себя другой участи и другой жизни. Но ведь она – женщина. Кто знает, что она видела, пока моталась с родителями по военным госпиталям, кто знает, что довелось ей пережить за время жизни в Камбодже. «Где льется кровь и страдают люди», – сказала она вчера. Горацио вспомнил, каким отрешенным стало ее лицо – как будто все, что происходит здесь и сейчас, вовсе происходит не с ней, хуже того, не имеет ни малейшего смысла. Тогда ему еще подумалось, что теперь понятно, откуда у Кристины такое непривычное отношение к миру и к окружающим людям. Просто ее жизненный опыт несопоставим с опытом большинства жителей Майами. И понятно стало ее дикое предложение убить ее и охранника для побега – для военного времени вполне приемлемое и разумное решение.
Своим появлением Горацио невольно втягивал ее обратно, в ту жизнь, от которой Кристина бежала, которая уже отняла у нее все. «Интересно, кто был третьим – мальчик или девочка, – внезапно подумалось ему. – Какая разница», – тут же одернул он себя. «Они умирали у меня на глазах», – сказала вчера Кристина. Горацио стало стыдно – он снова и снова окунает ее в этот ужас, в эту боль. Он протянул руку и снова, как вчера, взял ее кисть, согревая ее пальцы в своей ладони. Сегодня Кристина не отбирала руку.
– Вы собирались уйти отсюда? – озвучил Горацио внезапно озарившую его догадку.
Кристина чуть приметно улыбнулась, опуская ресницы и вздыхая. «Да», – понял он. Это было отнюдь не случайно, что его поселили здесь. Черт возьми, да он кругом виноват перед ней, пусть и невольно. Горацио низко опустил голову, выпустив руку Кристины и опираясь локтями на колени.
– Постарайтесь выдержать, – тихо сказала Кристина, касаясь его волос. Горацио вскинул на нее глаза, пытаясь уловить, о чем она. – Вам хочется действовать, сделать хоть что-то, загладить воображаемую вину, – он вздрогнул, склоняя голову к плечу.
Кристина замолчала, а Горацио не мог сообразить, что тут можно сказать. Сперва его мысли метались, а потом вдруг разом успокоились, когда он вдруг понял, что ему не надо обязательно говорить, чтобы удержать Кристину в комнате. Он откинулся на спинку кресла, расслабляясь, и спокойно взглянул прямо в глаза Кристине, ответившей быстрой улыбкой и чуть заметным кивком. Молчание не было напряженным, оно не тяготило их.
– Уже стемнело, – кинув взгляд за окно, сказала, наконец, Кристина. – Я принесу ужин.
Горацио чуть прикусил губу, ловя готовые сорваться с языка слова. А вдруг он тем самым подставит Кристину? Ведь ее наверняка не погладят по головке за сближение с заложником. И не зашло ли это слишком далеко?
– Так что вы решили? – пряча усмешку в уголках глаз, спросила Кристина, оборачиваясь уже у самой двери.
Горацио смущенно улыбнулся и снизу вверх взглянул на нее.
– Я услышу, если кто-то придет и выйду. Кто узнает, что я не только что к вам зашла? – заговорщицким тоном сказала Кристина.
– Ну тогда… – Горацио поднялся, преувеличенно-смущенно окинул взглядом свою одежду и комнату, пожал плечами, мол, какой уж есть, и скромно потупившись, закончил фразу. – Могу я попросить вас поужинать со мной?
Теперь Кристина, в свою очередь, старательно изобразила замешательство, усиленные раздумья, затем, не выдержав, улыбнулась, прикрыв рот ладонью, и царственно-снисходительно кивнула.
– Через пятнадцать минут, хорошо? – чуть сморщив нос открытой широкой улыбкой, добавила Кристина, снова быстро кивая несколько раз, что получилось совершенно по-детски.
Горацио тоже кивнул в ответ, ласково глядя ей вслед.

[Tinka1976]

Глава 7.

Глава 7.

– Как успехи? – поинтересовалась Келли, глядя на склонившихся над картой парней.
– Не очень, – расстроенно отозвался Райан.
– Это еще мягко сказано! – поправил Эрик, отодвигая от себя большую карту побережья и переведенный на прозрачную пленку листок с картой. – Подходит чуть ли не сотня мест, – досадливо скривил губы он.
– Единственное, что понятно, – добавил Райан, – это то, что искомый предмет находится в ста пятидесяти метрах от береговой черты.
– Но хотя бы на берегу или в воде? – уточнила Келли.
– Неизвестно, – пристукнул по столу Эрик. – Скорее всего – в воде, если мы правильно расшифровали вот эти пометки и это вообще побережье Майами, – скептически добавил он.
– Но вот эти пометки, – Райан обвел пальцем буквы «ич» возле обгоревшего края листа, – скорее всего, обозначают «бич», так что речь все же о Майами, а указанное направление, – он постучал по стрелке с какими цифрами и буквами, указывающей на заветный крестик, – говорит о том, что искомый предмет находится в воде.
– Возле одного из пляжей Майами, – едко добавил Эрик.
– Да, не зная, где конкретно искать, можно заниматься этим годами, – нахмурилась Келли.
– А учитывая, что мы не знаем, что именно ищем, – Эрик помотал головой. – Задача становится и вовсе невыполнимой.
Все трое в задумчивости уставились на карту. Искать вслепую не было смысла – они могли пройти буквально в двух шагах от цели, и даже не понять этого.
– Подождем завтрашнего сеанса и постараемся выяснить, что мы ищем, – подвела итог Келли, пожимая плечами.


***

Горацио как раз вернулся в комнату, когда за дверью послышались встревоженные голоса. Спустя минуту дверь открылась, Кристина торопливо поставила на стол поднос и развернулась к двери. Брови ее были сдвинуты, губы крепко сжаты.
– Что-то случилось? – окликнул ее Горацио, видя, что Кристина сейчас полностью поглощена возникшей проблемой и так и уйдет без пояснений.
– Да, – кивнула Кристина. Остановилась уже в дверях, оборачиваясь, и добавила. – Простите. Похоже, я вернусь не скоро. Ведите себя хорошо, – неожиданно поддразнила она Горацио, ответившего быстрой улыбкой, и скрылась за дверью.
Горацио опустился на кровать. Затем лег, заложив руки за голову. Есть почти еще не хотелось, а если все окажется не так серьезно, как представляется, может, Кристина вернется раньше, чем предполагала. Заодно у него появилось время подумать…
– Дэн, ты мне нужен в доме, – раздался голос на улице, в котором Горацио опознал голос главаря тех налетчиков, что захватили его в банке.
– А этот как же, кто его сторожить будет? – возразил другой голос. Горацио насторожился, прислушиваясь к разговору.
– Свет погашен, он спит небось давно, – недовольно заявил главный. – И потом, ему пахнет, что ли, что охраны нет? Через полчаса вернешься дальше караулить, а сейчас дело есть, – голос удалялся, видимо, другой подчинился приказу.
Горацио замер. Видимо, в доме что-то серьезное случилось, раз главарь даже рискнул снять караульного. Риск-то, конечно, небольшой – ведь он и правда не стал бы специально проверять, есть охранник или нет, если б не услышал разговор. Значит, у него есть полчаса. Хватит ли этого?
Он проверил дверь, ведущую в Кристинину комнату. Заперто. Вышел в маленькую дверь, не торопясь, прошел в ванную. На обратном пути сделал шаг в сторону и подергал вторую дверь, ведущую в комнату Кристины. Эта дверь тоже не открывалась, но на произведенный им шум никто не отреагировал, и Горацио осторожно пошел дальше. Кухня была пуста, входная дверь тоже оказалась заперта, но одно из окон поддалось, и через минуту Горацио уже был на улице. Охраны не было. Он вспомнил, что, когда его водили на сеансы связи с лабораторией, при выходе из флигеля всегда поворачивали направо. К дому приближаться было рискованно, так что Горацио, помедлив, чтобы глаза привыкли к темноте, свернул налево. Стараясь, на всякий случай, держаться в тени, он пересек сад, легко перелез через ограду и оказался на городских улицах. Кейн огляделся и двинулся к ближайшим домам – нужно было найти название улицы, чтобы знать, где искать Кристину. Завтра утром он вернется сюда с полицией, как только переговорит с прокурором об особом статусе для Кристины.
Внезапно за его спиной взревел мотор, и непонятно откуда взявшаяся машина рванулась, безошибочно устремляясь к нему, слепя светом фар. Горацио метнулся в какой-то переулок, к сожалению, оказавшийся недостаточно узким, чтобы в него не проехала машина. Свет фар снова ударил в спину, отбрасывая вперед длинную темную тень, словно указатель. Он заметил впереди еще один поворот и бросился туда изо всех сил. Машина взревела, догоняя, и Горацио, уже понимая, что не успевает, в последний момент развернулся боком, отпрыгивая в сторону и выставляя руки. Его чувствительно ударило бампером по ноге, швырнуло на капот, машина затормозила, и он покатился по земле. Тут же поднялся и, хромая, бросился в замеченный переулок, на его несчастье, оказавшийся тупиком, да еще и опять же достаточно широким, чтобы в него проехала машина.
Тупик заканчивался оградой, возле которой были навалены какие-то ящики. Все сильнее припадая на правую ногу, которую будто огнем жгло при каждом шаге, Горацио успел добежать до ограды, прежде чем машина въехала в тупик. Он даже успел забраться практически на самый верх, когда машина с разгону врезалась в сложенные ящики, руша шаткую пирамиду. Горацио швырнуло на крышу машины, он прокатился по ней, ударился о землю, чуть не потеряв сознание от резкой боли в левом плече, и покатился дальше, сперва – непроизвольно, по инерции после падения, а потом – намеренно, пытаясь укрыться от быстро сдающей задним ходом машины. Машина ударила задним бампером в стену, к которой он прижался спиной, и остановилась. Горацио лежал, широко открытыми глазами изучая рисунок шин, замерших всего в нескольких сантиметрах от его лица, и обхватив правой рукой левое плечо.
Немного постояв, машина отъехала, но Горацио остался лежать. Побег явно не удался, и теперь не имело смысла злить похитителей еще больше. Горацио вообще не собирался шевелиться без приказа, чтобы не дать возможности обвинить его в попытке сопротивления в дополнение к попытке побега. Из машины вышли трое мужчин, и увидев, что их лица закрыты масками, Горацио выдохнул с облегчением – убивать его пока не собирались. Один из мужчин открыл багажник и достал веревку. Закрывать багажник он не стал, и Горацио понял этот красноречивый намек. Поблажки кончились. Ему грубо завернули руки за спину, уложив лицом на асфальт – боль в плече была довольно сильной, но он стерпел – и крепко связали, жестоко вывернув локти.
– Открой рот, – потребовал мужчина, сопровождая свои слова тычком по ребрам.
Горацио внутренне поморщился – в кляпе не было необходимости, он и так молчал, но рот открыл. Ему тут же завязали рот скрученной в жгут материей, туго затянув узел на затылке, больно раздирая углы рта. Он сжал жгут зубами, пытаясь ослабить боль, понимая, что это часть наказания за побег. Судя по всему, предстояла еще поездка в багажнике, но Горацио больше хотелось знать, что потом. Колодец?
Как выяснилось, он заглядывал слишком далеко. Когда его подняли на ноги, прислонив к стене, и один из мужчин подошел вплотную, демонстративно надевая перчатки, Горацио понял, что поездка откладывается.
– Что ж, рыжий, – почти ласково сказал мужчина, нанося первый удар под дых. – Не понимаешь по-хорошему, будем учить по-плохому.
Горацио узнал голос все того же главаря бандитов, чей разговор он подслушал перед побегом. Удары сыпались один за другим, Горацио уже не успевал подниматься, его избивали грамотно, жестоко и с огромным удовольствием.
Уже не поднимаясь с земли, лишь стараясь защититься от самых жестоких и расчетливых ударов ногами по почкам и в пах, Горацио вдруг удивился: как это его сумели так быстро выследить и как здесь оказались все трое налетчиков, если они так срочно требовались в доме, что главный счел возможным оставить его без охраны? Ему стало жутковато – он исходил из того, что нужен как заложник, но если его побег был подстроен, то вероятно, он больше не нужен, и его могут забить и до смерти… Но начинать сопротивляться было поздно – от удара ногой в лицо Горацио потерял сознание, что не помешало, впрочем, Кристоферу продолжать наносить удары.
– Будет тебе, – придержал его один из помощников через некоторое время, заметив, что Кейн перестал реагировать на удары, лишь тело его дергалось, да безвольно моталась голова. – Забьешь.
– Ладно, Марк, – дернул плечом Кристофер. – Будет знать, как на чужих женщин заглядываться.
– А ты думаешь, Кристина проникнется к тебе, увидев, что ты с ним сотворил? – хмыкнул Марк, вместе с третьим из налетчиков сваливая Горацио в багажник машины и брезгливо вытирая руки.
– А кто сказал, что Кристина это увидит? – ухмыльнулся Кристофер, снимая перчатки. – Все, сбежал наш лейтенант. А по нему яма с самого начала плачет.

[Tinka1976]

Кристина вернулась во флигель лишь к вечеру, когда опасность миновала и дон Винченце опять заснул. Прошла в комнату, где содержали Горацио, и вздохнула, глядя на поднос с нетронутой едой. Она не винила его за то, что он воспользовался подвернувшимся случаем. Ей с трудом удалось скрыть свою радость, когда в ответ на ее просьбу покормить заложника, пока она не может отлучиться от постели дона Винченце, перенесшего сердечный приступ, Кристофер сообщил ей о побеге Горацио.
– Тем лучше, – изо всех сил стараясь казаться равнодушной, сказала тогда Кристина.
«Тем лучше, – добавила она про себя, – теперь я могу подумать о том, как сбежать самой».
Она убрала комнату и вернулась к себе. Взяла в руки ту книжку, которую читала, и вынула фотографию. Их лица она видела перед собой каждый день и не могла избавиться от этого видения. В ее видении их лица были не такими. В ее видении они умирали. Залитые кровью и перепачканные землей, с широко открытыми глазами… Они все глядели на нее. Неподвижные мертвые глаза ее девочек. Небольшая красная точка – входной след от пули на лбу младшей дочери. Струйка крови из угла рта старшей. Глаза сына были полуприкрыты, а глаза мужа – наполнены нескончаемой мукой и болью.
Кристина снова взглянула на фотографию. Она хотела помнить их вот такими. Сколько еще лет должно пройти, чтобы момент их смерти перестал стоять у нее перед глазами? Перед ее мысленным взором внезапно возникли еще одни глаза. Синие глаза ее странного гостя, Горацио Кейна. Полные сочувствия, боли, тревоги, вины. Ласковый и искрящийся улыбкой взгляд. Кристина вспоминала его глаза, его голос и улыбку. Высокий рыжий полицейский, внезапно вторгшийся в размеренное течение ее жизни и неожиданно ставший самым близким человеком изо всех окружавших ее за три года. И все же хорошо, что он сбежал, сбежал именно сейчас. Кристине не хотелось испытывать его благородство и заставлять лгать, чтобы вывести ее из-под обвинения. Хотя совсем недавно ей казалось, что жизнь в тюрьме ничем не хуже ее нынешней жизни. Но теперь… Все изменилось. И хорошо, что Кейн сбежал, еще и поэтому – еще немного, и ей стало бы казаться, что…
Кристина решительно тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Незачем теперь думать о том, что могло бы быть. Теперь ей нужно думать о том, как выбраться отсюда самой. Она подошла к стенному шкафу, выбрала свободную куртку спортивного покроя, достала из ящика свои документы и деньги и убрала их в нагрудный карман куртки, старательно застегнув пуговицу. Кроме этого, ей нужна только свобода.


***

На следующий день Кристина навестила дона Винченце, убедилась, что пациент вне опасности, нуждается лишь в покое и уходе, что вполне могли обеспечить его домашние, и пошла обратно к себе во флигель. По дороге она внимательно смотрела по сторонам, прощаясь с этим местом, ставшим ее домом на целых три года. Когда Кристофер привез ее в Штаты, Кристина была в состоянии полнейшей апатии. Не было сил радоваться жизни и солнечному свету, не то что заниматься подтверждением диплома. Кристофер сказал, что есть работа на дому, платить обещали хорошо, диплома не требовали, а главное – ей предоставили отдельное жилье. Общество других людей тогда казалось Кристине просто невыносимым.
Кристина смотрела вокруг, отмечая, как изменилось ее восприятие. Сколько раз она ходила по этой дорожке и ни разу не обратила внимания на то, каким красивым песком, чуть отливающим розовым в солнечных лучах, она усыпана. Да и люди стали казаться ей более приятными и дружелюбными, не стало вечной настороженности. Ее война кончилась. Даже Дэн, развалившийся в плетеном кресле у задней двери дома и дремлющий на солнышке, надвинув бейсболку на лицо, кажется таким мирным, будто он и не боевик вовсе.
Пройдя еще несколько шагов, Кристина вдруг остановилась и обернулась. Вчера вечером Дэн тоже сидел в этом кресле. А вчера днем и сегодня утром в нем сидел Марк. Кристина сделала еще несколько шагов, повернула за угол и привалилась к стволу дерева, ощущая, как нарастает холодок в груди. У задней двери дома стоял караул. У той самой двери, за которой располагалась комната с пресловутой ямой. Кристина видела ее однажды – двухметровый бетонный колодец, закрывающийся сверху, вызвавший у нее такие воспоминания, что Кристофер поспешил увести ее из комнаты. Возле пустой ямы караул ставить ни к чему. Кристина впилась ногтями в ладони, мысленно подсчитывая – двадцать четыре и еще шестнадцать – сорок часов. Плохо, но пока не смертельно. Ее мысли стали очень короткими и быстрыми. Кристофер солгал ей. Зачем? Сейчас неважно. Кейн не притронулся к ужину, значит, он уже двое суток без еды. И без воды. Кристина взглянула на высоко стоящее солнце и стиснула зубы, решительно направляясь к своему флигелю. Времени подготовить все необходимое более чем достаточно, действовать она сможет, лишь когда стемнеет.

[Tinka1976]

Горацио пришел в себя от холода, но первое же слабое движение отдалось такой болью во всем теле, что он тут же снова потерял сознание. Еще несколько пробуждений закончились так же быстро, прежде чем он притерпелся к боли. Он несколько раз открыл и закрыл глаза, не ощутив никакой разницы, и лишь тогда понял, что вокруг абсолютно темно. А он лежит лицом вниз, прижимаясь щекой к холодному гладкому полу. Руки связаны за спиной, а все тело при малейшем движении пронзает боль. Особенно болело в груди, но и левое плечо не отставало, как и правая нога. Остальное можно было счесть мелочью – затекшие руки, пересохшее горло, заплывшую левую сторону лица.
Горацио осторожно попытался повернуться набок – тело будто взорвалось болью, теперь болело все, включая, казалось, даже окружающий воздух. Он глухо застонал, впиваясь зубами в жгут и пытаясь сглотнуть. Получилось с трудом. Горацио постарался припомнить, что произошло. Кажется, он пытался сбежать, он шел через сад, потом был яркий свет – и темнота. От умственного усилия заломило виски, его затошнило, он снова с трудом сглотнул, неловко шевельнулся и провалился в беспамятство.
Дальнейшее слилось в один кошмарный сон. Горацио приходил в себя, пытался найти положение, в котором боль будет не такой сильной. Чаще всего тут же снова терял сознание от резкой боли при неудачном движении. Ему казалось, что пол уплывает из-под него, закручиваясь в сплошной водоворот темноты, который засасывает, кидает из стороны в сторону его тело, затягивая в жернова бесконечной боли. Горацио отчаянно цеплялся за мысль, что если его не убили сразу, то рано или поздно кто-то придет, но сознание меркло, а вместе с ним и эта последняя безумная надежда.
Через какое-то время он вдруг ощутил, что лежать стало удобно. Это показалось странным, потому что он неоднократно пытался перекатиться на спину, но тогда он придавливал собственным весом связанные руки, и это было совсем не так удобно, как сейчас. Его реакции были замедленны, все происходящее доходило как будто с небольшим опозданием. Вот и сейчас он не сразу понял, что его руки больше не связаны, и кто-то мягкими уверенными движениями растирает запястье его правой руки. Он хотел предупредить, что левую руку трогать не стоит, но не успел, и захрипел, выгибаясь от боли. Руку не отпустили, а осторожно прощупали запястье, предплечье, плечо… Горацио хотел сказать, что болит именно плечо, но смог лишь промычать что-то невнятное сквозь по-прежнему затыкающий рот кляп. Он потянулся было вытащить жгут, но неожиданно его грудь с правой стороны придавили коленом, а левую руку повернули и мягко дернули, заставив его издать сдавленный горловой звук.
– Тише, тише, – услышал он голос Кристины. – Уже все, теперь будет не так больно.
Она сложила его левую руку, плотно прижав ее к телу, и Горацио замер, чувствуя, как начинает утихать боль. Кристина заставила его обхватить плечо правой рукой, фиксируя правильное положение, а сама вытащила жгут из его стиснутых зубов.
– Попей, – его губ коснулось горлышко бутылки. – Не торопись, мелкими глотками, понемногу, – сказала Кристина, приподнимая его голову.
Но Горацио не смог сдержаться. Пить хотелось ужасно, и он подтолкнул руку Кристины, заставляя наклонить бутылку сильнее, сделал большой глоток, пересохшее горло не справилось, и он зашелся кашлем, грозящим превратиться в конвульсии из-за сильнейшей боли в груди, сопровождающей его.
– Успокойся, расслабься, делай короткие неглубокие вдохи, – повторяла Кристина, удерживая его за плечи.
Через минуту он смог последовать ее совету и часто задышал, поскольку так действительно было не так больно.
– Открой глаза, – попросила Кристина. – Посмотри на меня.
Горацио открыл глаза, точнее правый – теперь, когда сверху падал слабый свет от фонаря на улице, выяснилось, что левый глаз заплыл настолько, что не открывается.
– Хорошо, – кивнула Кристина. – Тебе больно и плохо, но если ты не будешь меня слушаться, будет еще хуже, понимаешь?
Горацио закрыл глаза и легонько кивнул.
– Не торопись, мелкими глотками, – терпеливо повторила Кристина, снова приподнимая его голову и вливая в рот немного воды.
Теперь ему удалось напиться без эксцессов.
– Хорошо, – сказала Кристина, закрывая и отставляя бутылку.
Но тут Горацио ощутил, что не так уж и хорошо, что ему удалось попить. Он сжался в комок, закрывая руками пах, сдавленно застонав от боли в плече, но удержаться не смог.
– Больно? – обеспокоенно спросила Кристина, склоняясь над ним, и Горацио отвернулся, сгорая со стыда. – Дай я посмотрю, – попросила она, пытаясь отвести его руки. – Ничего, – мягко успокоила Кристина, разглядев расползающееся в паху мокрое пятно. – Крови нет, значит, почки тебе не отбили. Ты лежишь тут уже двое суток, – продолжила она, поглаживая его по плечу. – Это нормально. Завтра я постараюсь принести сухую одежду.
В ее тоне не было ни снисходительности, ни насмешки, и Горацио постепенно успокоился. Даже попытался сесть, но голова тут же закружилась, тошнота подступила с новой силой, и его вырвало. Пол снова уплывал, все вокруг потеряло четкие очертания, он почувствовал, что Кристина поддерживает его и снова ощутил горлышко бутылки у губ.
– Прополоскай рот, – пояснила она. Горацио так и сделал. Кристина помогла ему лечь и быстро вытерла пол куском бинта, чтобы запах не провоцировал новых приступов тошноты.
Горацио смотрел на ее сосредоточенное лицо, крепко сжатые губы, и невольно заулыбался. Кристина явно была в своей стихии.
– Ну зачем ты это сделал? – спросила Кристина, заметив эту его улыбку. – Ты ведь знал, что с тобой сделают, если бежать не удастся? Все, о чем тебя просили – не сопротивляться…
– Нужно думать о том, что будет в случае успеха, а не в случае поражения, – проговорил Горацио в несколько приемов, стараясь дышать неглубоко.
– А теперь у тебя сотрясение мозга, плечо вывихнуто и ребра, похоже, сломаны, – пожала плечами Кристина, будто говоря «ну, делай как знаешь». – Тебе нужно лежать и, желательно, в полутемном помещении.
– Ну так, значит, обо мне позаботились, – пошутил Горацио, обводя взглядом колодец.
Кристина лишь покачала головой, смачивая кусок бинта водой из бутылки.
– Что ты делаешь? – удержал ее руку Горацио.
– У тебя все лицо в крови, – мягко пояснила Кристина.
– Нет, – покачал головой Горацио.
– Что значит нет? – не поняла Кристина.
– Не нужно делать ничего, что выдаст твое присутствие, – отпуская ее руку, сказал Горацио.
– Это я буду решать, – вздернула брови Кристина.
– Нет, – упрямо повторил Горацио. И немного помолчав, добавил совсем другим тоном. – Пожалуйста.
– Мое присутствие выдаст то, что я тебя развязала, – попыталась возразить Кристина.
– Нет, если ты свяжешь меня обратно, – невозмутимо заявил Горацио.
– Ты понимаешь, о чем просишь? – тихо спросила Кристина после долгой паузы.
Горацио молчал, спокойно глядя на нее. Его взгляд свидетельствовал о полнейшей уверенности в собственном решении. Если бы Кристина могла надеяться, что ей ничего не будет за подобное вмешательство, или могла бы вытащить его из ямы…
– Я дам тебе болеутоляющее и снотворное, – решилась Кристина. – А завтра приду снова. Если тебя к тому времени не достанут…
Горацио улыбнулся и кивнул. Ему было не по себе от мысли снова остаться здесь одному, но подставить Кристину еще раз… Хорошо еще, что ее не заподозрили в причастности к его побегу. Кристина осторожно вложила ему в рот сначала одну таблетку, потом вторую, дала запить. Горацио покосился на валяющуюся у стены веревку.
– Как только ты заснешь, – пообещала Кристина, гладя его по волосам.
Ждать пришлось недолго – вскоре глаза Горацио закрылись. Кристина очень аккуратно перевернула его лицом вниз, осторожно завела руки за спину и старательно обмотала запястья веревкой. Горацио застонал, когда она уложила его набок, но не проснулся. Кристина подобрала изжеванный жгут и вдруг всхлипнула, глядя на расслабленное лицо Горацио. Она смерила расстояние до края ямы взглядом, будто прикидывая, сможет ли она вытащить его, и прерывисто вздохнула. Кейн весил вдвое больше нее, даже если не учитывать караул – никаких шансов вытащить его, даже будь он в сознании, не было. Еще секунду помедлив, Кристина приоткрыла ему рот, вкладывая жгут, и затянула узел на затылке, заставив Горацио обнажить зубы.
– Держись, я приду завтра, – тихо шепнула она, погладив его по голове.
Положив на край колодца свою небольшую сумку, Кристина неожиданно легко и ловко подпрыгнула, подтянулась – и через секунду уже была наверху, будто проделывала этот трюк ежедневно. Бросив последний взгляд на лежащего на дне ямы Кейна, Кристина закрыла крышку и бесшумно выскользнула из комнаты.

[Tinka1976]

Глава 8.

Глава 8.

– Ну, что ж, – сделала вывод Кристина, пряча стетоскоп обратно в сумку. – Думаю, сегодня вам уже можно разрешить прогуляться по саду.
– Что бы я без тебя делал, девочка? – изображая старческое кряхтение, дон Винченце выбрался из кресла и подошел к перилам.
– Ну, то же, что и прежде, – пожала плечами Кристина. – Наоборот, мне сейчас нечего делать, раз ни Джошуа, ни вы больше не нуждаетесь в моей помощи, – стараясь придать тону беззаботность, добавила она.
– Но ведь ты показала себя такой гостеприимной хозяйкой, – немедленно попался в ловушку дон Винченце. В словах Кристины ему почудился намек на намерение уйти, и он поспешил напомнить ей о заложнике, о связывающем ее теперь с этим домом соучастии в преступлении. А Кристине только того и надо было.
– Видимо, не такой уж гостеприимной, – усмехнулась она, проверяя содержимое своей сумки. – Раз гость так быстро сбежал. Наверное, ему не понравилось, как я готовлю.
– Сбежал, говоришь? – недобро прищурился дон Винченце. – И давно?
– Да уж два дня как, – как можно более непринужденно постаралась ответить Кристина. – Наверное, Крис не стал говорить вам, чтобы не тревожить, все-таки вы перенесли серьезный приступ, – теперь ее тон снова был деловым тоном врача, полностью одобряющего принятое с учетом самочувствия ее пациента решение. – Пойду, проведаю Джошуа, – кивнула Кристина, выходя, делая вид, что не замечает реакции на свое сообщение.
Дон Винченце втянул воздух сквозь сжатые зубы.
– Кристофера ко мне, – приказал он вошедшей служанке.
Кристофер явился через две минуты, собранный и настороженный, поскольку служанка, помимо того, что передала приказ явиться, шепнула, всячески выражая тревогу и норовя коснуться бюстом, что хозяин в гневе. На заигрывания служанки Кристоферу было плевать, а вот причину недовольства босса он угадать не мог, и это беспокоило.
– Ты поторопился с моими похоронами, Крис, – удобно развалившись в кресле, начал дон Винченце. Насколько Кристофер успел изучить босса, такой тихий, вкрадчивый тон служил предвестником крупных неприятностей. Он вопросительно взглянул на дона Винченце, делая честные глаза, чтобы показать, что не имеет ни малейшего понятия, чем его прогневил.
– Как ты посмел за два дня не доложить мне о побеге? – сощурился дон Винченце, впиваясь взглядом в его лицо.
– Босс, была лишь попытка, и то неудачная, – поправил Кристофер, опустив глаза.
– Вот как? – тихо рассмеялся дон Винченце. Понимающе покивал. – Что с товаром?
– Они хотели всучить нам какую-то бумагу вместо героина, – раздраженно ответил Кристофер.
– Это было три дня назад, – жестко оборвал его дон Винченце. Помолчал, глядя на Кристофера, и усмехнулся. – Ты не забыл ли, кто здесь хозяин? – его голос прозвучал с присвистом, будто от взмаха бича.
– Дон Винченце… – упрямо начал Кристофер.
– А теперь послушай меня, – дону Винченце нравилось, когда в ответ на команду «к ноге» скалили зубы, но лишь потому, что он был уверен в своей власти. – Я так понимаю, лейтенант сидит в яме, и, памятуя о твоих замашках, вполне уверенно предполагаю, что сидит он без еды и воды, – он хитро посмотрел на Кристофера. Пристрастие Кристофера к садизму не было для него тайной. Дон Винченце предпочитал иметь в подручных человека, чьи пороки ему известны. С такими легче иметь дело, их даже не надо втягивать в грязные дела обманом, как Кристину, им нужно лишь дать волю. – Двух дней вполне достаточно, – решил он. – Его люди уже готовы на все, а лейтенант тоже все понял. Покажи его сегодня таким, какой есть, а потом реши вопрос с его содержанием. Можешь оставить в яме, но без зверств, понял?
Кристофер молча кивнул, особого удовольствия на его лице не отразилось.


***

– Так, мы проверили вот здесь, – Эрик подошел к приколотой к стенду карте и начал отмечать красным маркером точки. – Еще здесь, здесь, здесь и вот здесь.
Он отступил от карты на шаг и критически оглядел результат. Из сотни синих точек, обозначающих возможное местоположение груза, была отмечена едва ли четверть. Искать быстрее он не мог – слишком велика вероятность пропустить то, что ищешь. Келли даже не подняла головы.
– Что-то случилось? – забеспокоился Эрик. – Что это? – он взял в руки золотой жетон, лежащий перед Келли.
– Меня вызывал шеф, – ровно сказала Келли, откидывая волосы рукой и поднимая взгляд на Эрика. – Теперь я исполняю обязанности лейтенанта.
– Пока не вернется Эйч? Поздравляю, – улыбнулся Эрик.
– В том-то все и дело, Эрик, – горько усмехнулась Келли. – Шеф не верит в то, что Горацио вернется, – Эрик нахмурился. – Шеф не сказал прямо, что назначает меня в память о нем, – продолжила Келли, подпирая руками лоб. – Но это сквозило в его рассуждениях о том, как он хочет сохранить команду, сформированную Горацио, и что назначение на должность одного из членов команды в этой ситуации кажется ему наиболее естественным, – она подняла взгляд на поджавшего губы Эрика, будто умоляя не осуждать ее. – Я пыталась отказаться, но шеф намекнул, что есть и другой претендент на эту должность – Рик Стетлер.
– Да уж, – скривился Эрик. – Почему они решили, что Эйч не вернется? Шеф видел материалы дела?
– Эрик, а что в них обнадеживающего? – тоскливо спросила Келли. – Если убрать наши надежды, и оставить лишь факты? Одежду Горацио со следами крови нашли на свалке, – начала загибать пальцы она.
– Уже на первом сеансе Эйч был не в своей одежде, – возразил Эрик.
– Верно, я тоже привела этот аргумент, – кивнула Келли. – Дальше, мы не знаем, что требуется, найти товар мы не можем, Элина утверждает, что Менг безвылазно сидит в доме уже два дня. Похитители пропустили уже два сеанса, а последний закончился угрозами в адрес Горацио. Он мог начать сопротивляться, – Келли смотрела мимо Эрика, она умолкла, так и не озвучив напрашивающегося продолжения «его могли убить».
– Может быть, они просто решили нас попугать, чтобы мы стали сговорчивее? – неуверенно предположил Эрик.
– Может быть, – как о чем-то несущественном, сказала Келли, поднимаясь. – Как бы то ни было, попытки связаться с ними мы прекращать не будем, – кинув быстрый взгляд на часы, твердо сказала Келли. – Все готово, Тайлер? – властно спросила она, усаживаясь перед монитором в его лаборатории. Тот молча кивнул. – Они каждый раз взламывают новую точку доступа, но перекрывающиеся зоны дают нам квадрат поиска, – пояснила Келли, видя, что Эрик не понял, зачем все это надо. – И Санстрим Лэйн, кстати, по-прежнему внутри этого квадрата, – приподняла брови она.
Сигнал вызова оставался безответным, как и в последние два дня. Внезапно рябь исчезла, сменившись картинкой. Келли глубоко вдохнула и забыла выдохнуть, чувствуя, как немеют вцепившиеся в край стола пальцы. Видя ее реакцию, Эрик шагнул в поле видимости камеры, становясь за спиной у Келли и кладя руку ей на плечо, чтобы поддержать. И тоже застыл. Он не побледнел так же, как Келли, лишь крепко стиснул челюсти, увидев связанного человека с окровавленным лицом и кляпом во рту, которого шатало даже в сидячем положении. Сознание категорически отказывалось признавать в нем Горацио Кейна.
– Вы обещали… – с трудом выдавила из себя Келли.
– Он нарушил условия, – незамедлительно материализовавшийся человек в маске был явно раздражен. – Вы выполнили свою часть сделки?
– Мы должны понимать, что ищем, – попросила Келли.
– Зачем вам это знать? – с подозрением спросил похититель.
Келли открыла было рот для ответа, но тут же прижала руки к лицу.
– О Господи, – прошептала она, увидев, как у Кейна закатились глаза и он рухнул со стула.
Кто-то ругнулся сквозь зубы, еще одна мужская фигура наклонилась над слабо подергивающимся телом, тот, кто вел переговоры, оглянулся, и в следующий момент связь отключили.
– Только не это, – простонала Келли.
– Он просто потерял сознание, слышишь? – сжал ее плечо Эрик. – Это просто обморок, – повторил он с таким упрямством, будто кто-то яростно ему возражал.

[Tinka1976]

Горацио очнулся с неприятным ощущением, что пол наклоняется под ним, заставляя тело соскальзывать в мрачную промозглую бездну. Он поспешно перевернулся на живот, прижимаясь всем телом к полу, и неприятное ощущение исчезло, вспугнутое всплеском боли. По счастью, стоило замереть без движения, стараясь дышать неглубоко – и боль стала отступать. Но, едва она стала терпимой, как он, неосторожно попытавшись сглотнуть, скорчился от приступа тошноты. Ее вызывал пропитанный слюной вперемешку с прокисшей кровью жгут, и Горацио нестерпимо захотелось выплюнуть его, но это никак не удавалось. Он терся щекой об пол, уже не отдавая себе в этом отчета, бился, словно выброшенная на берег рыба, одержимый одной-единственной мыслью – избавиться от мерзкой тряпки, вызывающей мучительные спазмы.
Милосердное забытье приняло его ненадолго, а очнувшись снова, Горацио чуть не начал все сначала, потому что теперь ему казалось, что он и вовсе висит вверх ногами. Но он каким-то чудом сдержался, перевернувшись на спину и запрокинув голову, он попытался дышать носом, стараясь не стискивать при этом жгут зубами. Вскоре Горацио убедился, что главное – не запах, а вкус. Гадкий вкус прокисшей крови, казалось, разъедал горло, а как только он пытался сглотнуть, становилось еще хуже, начинались спазмы, заставляющие его биться в припадке наподобие эпилептического, пока не кончались силы и не гасло сознание.
Приходя в себя, Горацио старался лежать неподвижно, хотя ощущение спеленывающей тело темноты вызывало сильнейшее желание одним мощным движением разорвать эти путы. «Нет, – твердил он себе в полубреду, – ты должен быть послушным, ты должен доказать, что урок усвоен и сопротивляться ты больше не будешь». Кому он собирался это доказывать, Горацио не знал, но, тем не менее, лежал спокойно, пока хватало сил.
Несколько раз ему казалось, что в яме есть еще кто-то. Дважды он отчетливо видел Кристину, сидящую у стены и внимательно наблюдающую за ним. Не успевал он обрадоваться, тьма поглощала ее, а попытки позвать оборачивались новыми конвульсиями и потерей сознания. Кристина обещала придти завтра. Он не мог поверить, что она обманула, но и в то, что завтра еще не наступило, он поверить тоже не мог. Казалось, он лежит здесь вечность и так будет всегда. Горацио сейчас был готов на любое ограничение свободы, пусть привяжут к кровати или прикуют к стене, – неважно, лишь бы его забрали отсюда.
Как обычно и бывает, начало исполнения своего желания он прозевал. Очнулся он, когда его уже тащили, взяв с двух сторон под локти. Глаза были завязаны, ноги волочились по земле. Его усадили на стул, сняли с глаз повязку и несильно похлопали по щекам. Только тогда Горацио сообразил, что здесь есть разница, открыты или закрыты у него глаза, и, раз темно, значит, глаза закрыты и нужно их открыть. Пока он это соображал, его успели похлопать по щекам еще раз, уже сильнее. Он открыл глаза. Свет казался слишком ярким. Раздались чьи-то голоса. Они показались знакомыми, но смысл произносимого до него не доходил. Кажется, шел какой-то спор. Сидя, дышать было труднее, и Горацио, забывшись, снова попытался сглотнуть. Сознание моментально исчезло, будто нашкодившая кошка, не желая наблюдать за тем, что последует.


***

– Кристина… – голос Марка был растерянным и немного виноватым. – Подойди, там твоя помощь нужна.
Кристина подхватила свою сумку и быстро подошла к Марку. Сделала движение бровями, мол, что стоишь, веди. Марк же, словно опомнившись, кинул вопросительный взгляд на дона Винченце, сидящего на веранде, и лишь получив от него одобрительный кивок, повел Кристину за собой. Она заметила, что Джошуа не преминул увязаться за ними, а дон Винченце не торопясь поднимается из кресла, но сейчас ее беспокоило только одно – неужели она просчиталась? Она-то думала, что дон Винченце прикажет возобновить сеансы, и Горацио снова приведут к ней, чтобы она привела его в порядок. Однако события явно пошли не по ее сценарию.
При виде лежащего на полу и слабо подергивающегося Кейна лицо Кристины сразу переменилось. Взгляд стал острым, губы собрались чуть не в точку.
– С ним какой-то припадок, – бросил Кристофер, адресуясь не столько Кристине, сколько остановившемуся в дверях дону Винченце.
Кристина опустилась возле Горацио на колени и осторожно развернула его на спину, пытаясь определить характер конвульсий. Спустя секунду она мысленно вздохнула с облегчением, поняв, что это рвотные спазмы, и начала развязывать жгут. Отбросив его в сторону, Кристина прижала пальцы к горлу Горацио, нащупывая пульс. «Частый, нитевидный», – отрапортовала она сама себе мысленно. Приложила ладонь к лицу, прикрыв, но не зажимая нос и полуоткрытый рот. Убедившись, что он дышит, Кристина достала фонарик и проверила зрачки. «Симметричные, на свет реагируют, – опять же по многолетней привычке проговорила про себя Кристина. – Обморок, очень глубокий, но всего лишь обморок», – с облегчением поняла она.
Внезапно она спиной ощутила собравшихся вокруг и с интересом наблюдающих за ее действиями людей. До этого момента беспокойство за жизнь Горацио перекрыло все внешнее, а теперь Кристина вдруг осознала, что дальнейшее зависит от ее самообладания. Она подняла голову и встретилась взглядом с доном Винченце.
– И что с ним? – видя, что она не торопится оглашать диагноз, поинтересовался тот.
– Кома, – с ледяным спокойствием ответила Кристина.
Кристофер презрительно хмыкнул, тяжело вздохнул Марк.
– Если так оставить, завтра вам некого будет показывать, – пожала плечами Кристина и встала, демонстрируя, мол, решайте сами, я высказала свое профессиональное мнение, а свое решение я не навязываю. Хотя внутри у нее все замирало от ужаса при мысли, что Горацио снова окажется в яме. Тогда и до реальной комы недалеко.
– Сумеешь что-нибудь с этим сделать? – решился дон Винченце.
– Попытаюсь, – кивнула Кристина, скрывая радость за озабоченностью.
Кристофер наблюдал за всем этим, стиснув челюсти и скрестив на груди руки.
– Он просто жалок! – процедил он сквозь зубы, едва дон Винченце ушел, презрительно оглядывая Кейна с ног до головы.
– Как и любой человек, доведенный до такого состояния, – не стала спорить Кристина. – Джошуа, – ласково позвала она наблюдающего за ними из-за угла парня. – Ты мне поможешь? – Джошуа с готовностью закивал, подходя к ней. – Нужно отнести его ко мне.
Парень покосился на Кристофера – не хотелось к нему приближаться, Джошуа никогда его не любил – но Кристина ободряюще кивнула, и он довольно-таки легко поднял Кейна и вышел из комнаты. Кристина вышла следом, стараясь не смотреть в сторону Кристофера.

[Tinka1976]

– Клади сюда, – сказала она Джошуа, быстро сдергивая с кровати одеяло и убирая подушку. – Осторожнее.
Джошуа положил Горацио на бок и отошел к двери, наблюдая, как Кристина разрезает веревку и укладывает Кейна на спину. Затем посторонился, потому что Кристина стремительно прошла мимо него. Вернулась она очень быстро с чашкой, полной, как показалось Джошуа, обыкновенной воды. Села возле кровати, обмакнула небольшой кусок чистой ткани в чашку, раздвинула губы Горацио, вложила ткань и осторожно нажала. Джошуа с любопытством наблюдал.
– Что ты делаешь? – не выдержал он через некоторое время.
– Капельницу для бедных, – не оборачиваясь, улыбнулась Кристина. – Он долго не ел, а капельницы с глюкозой у меня нет, поэтому я капаю ему в рот сладкую водичку.
– А почему просто не налить воды в рот? – заинтересовался Джошуа, подходя поближе.
– Если налить в рот воды, он может и захлебнуться, – покачала головой Кристина. – Сейчас вода капелька за капелькой течет по небу и попадает в гортань. Часть воды сама попадет куда нужно, а остальной мы поможем, – она сильно и мягко провела ладонью по горлу Горацио вниз-вверх-вниз, имитируя глотательное движение.
– Здорово, – восхитился Джошуа. – А со мной так сделаешь?
– Не получится, – с улыбкой покачала головой Кристина, снова принимаясь за свое занятие. Обмакнуть ткань, вложить между губами, отжать об зубы, обмакнуть ткань… – Только если ты будешь без сознания, а тогда ты ничего не запомнишь.
– Эх, – огорчился Джошуа, наблюдая за процедурой. – А он тоже ничего не запомнит?
– Нет, – подтвердила Кристина, заставляя Горацио сглотнуть.
– Хочешь еще мне помочь? – спросила она, когда в чашке практически ничего не осталось.
– Ну, – задумался Джошуа. – А что нужно сделать?
– Сходишь в аптеку? Я напишу, что купить, – приподняла брови Кристина, быстро записывая что-то на листке и кидая быстрые взгляды на Горацио.
– Конечно, – охотно кивнул Джошуа.
– Что, не хочешь больше к нему прикасаться? – пряча улыбку, спросила Кристина, заметив, как Джошуа покосился на кровать.
– Он… – Джошуа скользнул взглядом по лежащему Горацио, остановив взгляд на задранном вверх небритом подбородке и залитом кровью лице. – Он грязный, – смущенно пояснил он. – И пахнет плохо.
– Это не его вина, – спокойно и серьезно сказала Кристина. – Ему просто не дали возможности привести себя в порядок. И это мы сейчас поправим.
– Будешь его мыть? – спросил Джошуа.
– Да, конечно, – кивнула Кристина, разрезая на Горацио рубашку и футболку, чтобы не тревожить лишний раз больное плечо.
– Отнести его в ванную? – предложил Джошуа.
– Нет, не нужно, – улыбнулась Кристина. – Сходи в магазин, – она кивнула на листок со списком и кредитку, которые Джошуа сжимал в кулаке.
– Ух ты, – воскликнул Джошуа при виде синяков на груди Горацио. – Они дрались?
Кристина прищурилась, взглянула на кисти рук Кейна, провела между костяшками пальцев и нахмурилась.
– Дрался, похоже, только один, – тихо, будто про себя проговорила Кристина. И тут же встрепенувшись, добавила. – Ладно, беги в магазин, пока он не закрылся. Вернешься – постучишь.
Она проводила Джошуа до двери, заперла ее на ключ, попутно отметив, что Марк уже заступил на караул возле ее флигеля, и вернулась в комнату. Горацио все так же лежал неподвижно, запрокинув голову и раскинув руки. Кристина на мгновение остановилась, разглядывая его. Да, так ей было привычней – послушное ее рукам измученное тело, которому нужно дать покой. А как это сделать – она изучила уже давно. И все-таки… Пусть лучше он будет живой – такой своевольный, такой гордый, такой… Кристина тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, и закончила раздевать его. Осторожно прощупала ребра, сочувственно вздохнув, когда Горацио застонал, потом живот, напрягшись в ожидании стона и с облегчением улыбнувшись, когда его не последовало, потом ноги. Затем принесла из ванной комнаты таз с водой и губку и начала отмывать его лицо от запекшейся крови, аккуратно обходя рваную рану на лбу над левой бровью. Движения Кристины стали мягкими и отточенно-плавными, слегка будто даже небрежными, но очень выверено-точными, какими-то гармоничными, будто она танцевала несчетное множество раз повторенный ею танец, очень красивый, но до того привычный, что она стала лишь намечать каждое па, тут же переходя к следующему.

[Tinka1976]

Глава 9.

Глава 9.

Джошуа вернулся мрачный.
– Что случилось? – забирая у него пакеты, поинтересовалась Кристина.
– Ну, – шмыгнул носом Джошуа, остановившись на пороге комнаты и исподлобья глянув в сторону Горацио. Тот по-прежнему лежал неподвижно, но теперь уже на больничный манер, укрытый одеялом, одна рука вдоль тела, другая на животе. Еще влажные волосы были зачесаны назад, вместо подушки под голову было подложено полотенце, так что голова оставалась запрокинута. – Кристофер говорит, что я пресмыкаюсь перед вонючим копом… – он виновато покосился на Кристину.
– А я думала, ты помогаешь мне, – невозмутимо ответила Кристина, вытирая с лица Горацио оставшуюся после бритья мыльную пену. Затем, иронично взглянув на Джошуа, она плеснула на ладонь немного туалетной воды из флакона и провела по щекам Кейна. Мягко улыбнулась, увидев знакомый огонек в глазах парня, и опережая его вечную просьбу, подошла и провела по щекам Джошуа тоже.
– Но ведь это все для него, – возразил Джошуа, выпрямляясь и кивая на пакеты.
– Верно, – подтвердила Кристина, откладывая в сторону пакет с одеждой и разбирая пакет с медикаментами. – А он сделал тебе что-то плохое?
Джошуа задумчиво уставился на Горацио.
– Нет, – наконец пожал плечами он.
– Тогда почему бы тебе не помочь мне, когда я делаю что-то для него? – ласково спросила Кристина.
Логическое построение было простым, но только не в случае Джошуа. Его логика была еще проще. Кристофер частенько обзывал его идиотом и давал подзатыльники. Кейн ничего подобного не делал. Кристина явно была за Кейна. Выбор был очевиден.
– А ты его купала прямо на кровати? – мгновенно переключаясь, спросил Джошуа, заметив скомканную мокрую простыню, отброшенную в угол вместе с грязной одеждой.
Кристина, не оборачиваясь, кивнула. Пока Джошуа решал предложенную ему логическую задачку, она надела на Горацио специальную повязку поверх бинтов, плотно стягивающих грудную клетку, не позволяя ему делать глубокие вдохи и тревожить сломанные ребра. Теперь Кристина подгоняла застежки повязки так, чтобы она фиксировала левую руку Горацио плотно прижатой к телу, а локоть – согнутым под прямым углом, что оставляло ему возможность шевелить только кистью левой руки. Закончив, она укрыла его одеялом, оставив правую руку поверх него, и развернула голову Горацио левой стороной вверх, осматривая рану на лбу. Джошуа, внимательно наблюдающий за действиями Кристины, поморщился.
– Наверное, больно было, – посочувствовал он.
– Думаю, да, – подтвердила Кристина, осторожно прощупывая края раны. Опухоль на лице немного спала по сравнению с прошлой ночью, но теперь было очевидно, что начинается воспаление. Кристине вдруг показалось, что ресницы Горацио дрогнули. Она прищурилась – если он просыпается, Джошуа ни к чему это видеть.
– Мария, наверное, уже обыскалась тебя, – сказала Кристина, оборачиваясь.
– Ну я же тебе помогал, – возразил Джошуа. Уходить ему явно не хотелось.
– Ты молодец, спасибо, – кивнула Кристина, мягко выпроваживая его из комнаты. – Не знаю, что бы я делала без тебя. Но теперь тебя ждут дома.
– Ладно, – покорился Джошуа. Все равно он уже понял по тону Кристины, что остаться ему не позволят. А всякие финты вроде «ой, у меня внезапно заболел живот» с Кристиной не работали, это Джошуа хорошо знал.


***

Горацио очнулся лишь больше часа спустя, когда Кристина уже успела промыть рану и наложить швы. Кристина почувствовала, как он вздрогнул и замер, пытаясь понять, где находится.
– Полежи спокойно еще минутку, – попросила она, втирая противовоспалительную мазь в шов. – Глаза можешь открыть, здесь только я.
Горацио приоткрыл глаза и тут же зажмурился – свет лампы показался слишком ярким. Кристина закрыла шов марлевым тампоном, закрепила его полосками пластыря и только тогда отошла к столу, отставив на него блюдце с разложенными инструментами и пустым шприцом.
– Так лучше? – спросила она, накрыв лампу поверх абажура лежащей рядом шалью. Теперь свет в комнате стал совсем неярким, призрачным. Окно было плотно занавешено и, несмотря на то, что на улице еще не стемнело, в комнате воцарился полумрак. Горацио снова приоткрыл глаза и приподнял голову, ища взглядом Кристину. Она тут же убрала влажное полотенце и подложила ему под голову подушку.
– Пить, – попросил Горацио, облизывая губы. Его удивил странный сладкий привкус, но спросить он ничего не успел – чашка стояла рядом, и Кристина тут же поднесла ее к его губам, просовывая руку под затылок и приподнимая ему голову.
– Не торопясь, мелкими глотками, – предупреждающе произнесла Кристина, видя, что его рука потянулась к чашке.
Горацио послушно убрал руку, глотая приятную кисло-сладкую жидкость. Когда чашка опустела, Кристина опустила его голову обратно на подушку, и Горацио расслабленно прикрыл глаза, проводя ревизию своих ощущений. Если не шевелиться, то все было просто замечательно, ощущения чистого тела и чистой постели, приятный запах туалетной воды, плюс практически полное отсутствие боли. Проблема заключалась в усиливающемся ощущении, что, если он не хочет опозориться повторно, шевелиться придется. Поэтому Горацио открыл глаза и с усилием сел, спуская ноги с кровати и прикрываясь одеялом, поскольку одеть его Кристина не удосужилась. Голова слегка закружилась, но тошноты не возникло.
– Уверен, что готов прогуляться? – внимательно вглядываясь в его лицо, спросила Кристина.
– Уверен, – Горацио зашарил взглядом по комнате в поисках какой-либо одежды.
– Первый раз вижу такого стеснительного пациента, – улыбнулась Кристина, поняв причину заминки.
Горацио промолчал, отведя глаза.
– Хватит, или одевать полностью? – ехидно спросила Кристина, надев на него трусы.
– Хватит для начала, – невозмутимо ответил Горацио, поднимаясь.
Кристина поддержала его под локоть и положила его руку к себе на плечо, обхватывая за пояс. Рост Кристины позволял вполне удобно на нее опереться, но Горацио очень старался этого не делать, хотя на правую ногу наступать было больно. Добравшись до ванной комнаты – Кристина входить не стала – и справившись с ритуалом первой необходимости, он тщательно вычистил зубы, окончательно избавляясь от мерзкого привкуса во рту, выключил воду и взглянул на себя в зеркало, тяжело опираясь правой рукой на раковину. Сочетание белого и синего выглядело не особенно привлекательно. Белые бинты, бледное лицо, синие губы и синяки, кое-где уже переходящие в черноту. Лицо казалось неумело раскрашенной маской из-за расползшегося ото лба до нижней челюсти, захватывая подглазье, синяка. Левый глаз до сих пор открывался лишь наполовину.
– Замечательно сочетается с цветом твоих глаз, – шутливо сказала Кристина, неслышно подойдя сзади и ловко поднырнув под его руку, снова обхватывая Горацио за пояс. – Пошли-ка обратно, на первый раз уже хватит.
На обратном пути он в полной мере ощутил правоту ее слов. Ему приходилось опираться на плечи Кристины всем весом, и все равно он чуть не падал. Подойдя к кровати, Горацио хотел уже рухнуть лицом вниз, но Кристина удержала его, ловко развернув, посадила, помогла закинуть ноги на кровать и подсунула под спину подушку, под плечи – вторую, так что он смог сидеть практически без напряжения. Горацио блаженно откинулся на подушки, подтянул повыше одеяло и прикрыл глаза, чувствуя, как понемногу унимается боль. Кристина вышла куда-то, оставив приоткрытой дверь, и вернулась нескоро. Но его это не тревожило, он наслаждался ощущениями чистоты, покоя и …свободы.
Вернувшись, Кристина поставила раскладной столик на одеяло, а на столик – тарелку с горячим бульоном. Внезапно проснувшееся чувство голода было таким острым, что у Горацио свело мышцы живота и перехватило дыхание. Кристина взглянула на него и слегка сочувственно улыбнулась, набирая бульон в ложку, но он сделал движение, показывая, что будет есть сам, и Кристина беспрекословно вложила ложку в его руку. Того, что его пальцы будут так трястись, Горацио никак не ожидал. Тем не менее, он донес-таки ложку до рта, даже не пролив ее, но потратив на это немало сил, и взглянул на Кристину, ожидая упрека или насмешки. Она в очередной раз удивила его. Ничего похожего в ее взгляде не было. Ее не забавляло и не раздражало его упрямство. Кристина спокойно наблюдала за его попытками поесть самому, казалось, понимая его смутные мотивы лучше, чем он сам, но не придавая им ни малейшего значения. Просто наблюдала, готовая прийти на помощь, как только его порыв иссякнет, потому что единственное, что сейчас было важно для нее – накормить, а как – дело десятое. И Горацио странным образом это совершенно успокоило, а Кристина, моментально ощутив перемену в его настроении, тут же взяла ложку сама. Горацио расслабился, полуприкрыв глаза, послушно открывая рот, глотая, блаженствуя от растекающейся теплом по телу сытости и мягких прикосновений кристининой ладони к своему затылку. В полудреме он не заметил, как Кристина убрала тарелку и столик, просто вдруг понял, что уже не сидит, а лежит, и Кристина, намазав его ногу какой-то мазью, от которой слегка пощипывало кожу, бинтует голень, и остатки боли исчезают с каждым витком бинта.
Закончив и оправив одеяло, Кристина увидела, что глаза Горацио уже плотно закрыты, а голова чуть склонилась набок. Она слегка улыбнулась – все ее инстинкты свидетельствовали, что это уже не обморок, а крепкий здоровый сон. Заперев дверь и сняв с абажура лампы шаль, Кристина устроилась в своем любимом кресле с книжкой, подумав про себя, что, если она серьезно намерена заняться подтверждением диплома, практику ночных дежурств придется вспоминать, так что можно считать это первой тренировкой.

[Tinka1976]

Вокруг была темнота. Он закрыл и снова открыл глаза, но это ничего не изменило. «Яма», – ледяной струйкой скользнул ужас по позвоночнику. Горацио замер, боясь пошевелиться и смутно надеясь, что блаженный сон, в котором его уже забрали отсюда, вернется. Но темнота, почуяв его страх, зашевелилась, становясь все плотнее и враждебнее. Темнота надвигалась, закручиваясь вокруг, облепляя его тело давящим коконом, и он бился в нем, словно в невидимых путах, заставляя сжиматься все сильнее и сильнее, проваливаясь куда-то вглубь этой темноты. Он попытался позвать Кристину, но темнота тут же заполнила его рот вязкой горечью, забиваясь в горло удушливым упругим комком, спеленывая его все туже, и он падал, падал, падал…
– …крой глаза, – услышал Горацио слабый отзвук, пробившийся сквозь темноту. – Я здесь. Слышишь меня? Открой глаза, и все кончится, – теперь он отчетливо слышал голос Кристины, повторяющий одно и то же. – Проснись. Открой глаза. Я здесь. Слышишь меня? Просто открой глаза, и все кончится…
Горацио со всхлипом втянул в себя воздух, пытаясь сесть и широко раскрытыми глазами оглядываясь вокруг.
– Тише, тише, – успокоила его Кристина, удерживая и укладывая обратно. – Все хорошо. Это сон. Просто страшный сон, – Горацио закрыл ладонью глаза, потом провел по лицу, вытирая выступившую над верхней губой испарину. Кристина ласково гладила его по голове, по плечам. – Все хорошо. Ты не в яме. Больше ты туда не попадешь, – Горацио вздрогнул, но тут же снова расслабился от ласковых касаний.
– Почему тебе разрешили меня забрать? – спросил он, приподнимаясь повыше, вдруг осознав, что он не в курсе сложившейся ситуации.
– Я солгала, – спокойно ответила Кристина, продолжая легонько успокаивающе поглаживать его по голове, по лицу, по груди. – Сказала, что ты впал в кому и не выживешь, если не оказать тебе помощь.
– И тебе поверили? – прищурился Горацио.
– Не все, – дернула уголком рта Кристина. – Кристофер выставил караул. Значит, что-то подозревает. Но, если ты не будешь при свидетелях вставать с кровати, никто ничего не докажет. А еще лучше – не открывай глаза, если мы в комнате не одни.
Горацио слегка нахмурился. Сейчас ему не хотелось закрывать глаза абсолютно. Возвращаться в яму он не желал даже во сне.
– Что это? – с подозрением спросил Горацио, перехватывая руку Кристины за запястье. На ее ладони лежали две капсулы. – Я не буду пить снотворное.
– Это обезболивающее, – мягко пояснила Кристина. – Иначе ты не сможешь заснуть из-за боли.
– Я не хочу спать, – упрямо вздернул брови Горацио.
– Прости, пожалуйста, – чуть помолчав, тихо сказала Кристина. – Я не должна была допустить… Но я не думала, что Кристофер сотворит такое с тобой. То есть, я знаю, он способен и на большее, – торопливо поправилась она. – Но я не думала, что тебе что-то угрожает. Просто… Понимаешь, Крис вбил себе в голову, что я для тебя – не врач и не тюремщик, а женщина… Он просто ревнует на пустом месте, понапрасну, и ты пострадал ни за что…
– Кристина, – перебил ее молчавший до сих пор Горацио. – Не вини себя, он прав… – он снова умолк. Когда Кристина произнесла эти слова, он вдруг понял, что, действительно, когда он просил одежду, он стеснялся не врача, а именно женщину. Причем симпатичную ему женщину. Горацио не знал, как это сказать, да и стоит ли говорить, и просто наклонился, придерживая ее руку и беря таблетки с ладони прямо губами.
– Запей, – протянула Кристина ему чашку. И добавила, чуть приметно краснея и отводя глаза. – Это не имеет значения. Ты для меня лишь пациент…
Горацио вернул ей чашку и взглянул снизу вверх, склонив голову набок. Конечно, он то и дело ошибался в этой женщине, даже успел привыкнуть к тому, что не может предугадать ее реакцию…
– Почему-то мне кажется, что это неправда, – тихо проговорил он, нежно касаясь щеки Кристины. Она не вздрогнула, не отстранилась, и Горацио потянулся к ней, осторожно поцеловал и откинулся обратно на подушки. Кристина молчала, опустив глаза и поглаживая кисть его руки, держа ее обеими руками. Пауза была такой долгой, что Горацио решил, что ошибся, и теперь Кристина не знает, как ему это помягче объяснить. Но Кристина подняла глаза, и Горацио улыбнулся робости, отразившейся в ее взгляде. А ее словно магнитом притянула эта улыбка, и теперь уже Кристина склонилась к нему, целуя сперва осторожно, будто боясь сделать ему больно или просто припоминая, как это делается, а потом все увереннее и нежнее.
Когда они оторвались друг от друга, Горацио, не давая себе и ей времени на новые сомнения, потянулся к пуговицам ее блузки. Его рука дрожала, петли были тугими, а пальцы слишком слабыми, и он успел расстегнуть лишь первую пуговицу, когда Кристина перехватила его руку. Он опустил взгляд, приняв это за просьбу остановиться и подчиняясь, но это оказалось очередной ошибкой. Остальные пуговицы Кристина расстегнула сама, и ее лицо снова стало медленно приближаться, но в глазах больше не было неуверенности. Потом Горацио закрыл глаза, но все равно продолжал видеть перед собой карие глаза Кристины. Чувствовать ее нежные прикосновения. Вкус ее губ. Запах волос. Мир, расширившийся от пределов ямы до пределов комнаты Кристины, вновь стремительно сужался, и он падал, падал, падал прямо в черные туннели ее расширившихся зрачков, и темнота вновь обступала его, но страха больше не было, ведь теперь в этой темноте он был не один.


***

Келли обвела взглядом четырех человек, собравшихся вокруг стола. Эрик, Райан, Трипп, Элина. Два криминалиста, два детектива. И лейтенант Келли Дюкейн. Хотя возможно, ей недолго оставаться лейтенантом – сегодня ей уже намекнули, что у лаборатории не одно-единственное дело, которое нужно расследовать. «Такой приоритетности – одно», – невозмутимо ответила Келли, разворачиваясь и выходя из кабинета. Только что они с Элиной убедились, что так считают далеко не все.
– Прокурор не счел достаточными для ордера предоставленные нами сведения, – вздернув подбородок и скрестив на груди руки, огласила Элина результаты их похода. – Он апеллировал к тому, что Санстрим Лэйн, 23 – не единственный дом, попадающий в зону поиска, одежда подходящего размера, купленная странным парнем из этого дома вчера вечером, может быть куплена для кого угодно, то же самое относится и к медикаментам. Улики слишком расплывчаты.
– Совпадение по времени тоже не считается? – поинтересовался Райан. – Покупки были сделаны меньше чем через час после сеанса.
– Нет, – ответила Элина. – Это действительно ни о чем не говорит. Мы притягиваем факты за уши.
Все взглянули на нее с легким удивлением. Тон Элины был сух и неодобрителен, подобные слова, да еще и сказанные таким тоном, были бы естественны в устах Стетлера, но никак не ее.
– Это дает нам надежду, что Горацио жив, – опуская глаза, сказала Келли. Она первая догадалась, что Элина слегка перегнула палку, пытаясь не позволить своим личным эмоциям взять верх над профессионализмом. – Для мертвого медикаменты не нужны.
– Тогда я продолжаю искать? – уточнил Эрик.
– Да, – кивнула Келли. – А мы ждем следующего сеанса. И работаем, – приподняла она бровь, глядя на Райана. Теперь это ее обязанность – взять шефство над новичком.

[Tinka1976]

Глава 10.

Глава 10.

Первое, о чем Горацио вспомнил, услышав сквозь сон голоса двух человек, – это о просьбе Кристины не открывать глаза, если они в комнате не одни. Спустя пару секунд, разобрав, что Кристина разговаривает не с кем-то, а именно с Кристофером, он порадовался, что на сей раз не подведет ее.
– Он трус, – резко сказал Кристофер. – Прятаться за твою спину – недостойно мужчины. Он не понимает, что с тобой сделают, если раскусят твою ложь? Я видел, как связаны его руки, тебя могли поймать еще тогда, когда ты решила вспомнить прошлое и полезла в яму. Я знаю, что тебе неважно, что будет с тобой, – голос Кристофера зазвучал глуше, в нем появился оттенок уважения. – Жизнь пациента всегда была для тебя превыше всего. Я помню, как ты вот так же преграждала дорогу танкам, неподвижно стоя посреди дороги, и что до тебя оставалось меньше метра, когда танки все же остановились. Я помню твое белое лицо и крики твоих детей, когда ты вышла и встала перед расстрельным строем, потому что он состоял из твоих пациентов… – Горацио услышал сдавленный вздох, вырвавшийся у Кристины. Тем не менее, она продолжала молчать. – Кристина, пойми, – зло сказал Кристофер после паузы. – Он – ничтожество, он просто не достоин твоего самопожертвования, ты защищаешь жалкого труса, спрятавшегося за женскую юбку!
– А ты связал его, прежде чем избить, именно потому, что он жалкий трус и ничтожество? – негромко спросила Кристина, заставив Кристофера мгновенно умолкнуть. – Или как раз наоборот, побоялся, что он сможет ответить тебе достойно?
– Это он тебе сказал? – быстро спросил Кристофер.
– Я не думаю, что он вообще это вспомнит, – тон Кристины был просто убийственно-ледяным. – При таких травмах частичная потеря памяти, особенно о последних событиях, весьма характерное явление. А мне достаточно было увидеть его руки.
– Он не должен был… – сорвался Кристофер.
– Не должен был чего? – презрительно переспросила Кристина.
В наступившей паузе было столько напряжения, что Горацио не выдержал и очень аккуратно, самую малость приоткрыл глаза. Кристина и Кристофер стояли в дверях лицом к лицу, Кристина перегораживала проход в комнату, и Горацио вынужден был закрыть глаза, чтобы стоящий лицом к нему Кристофер ничего не заметил.
– До сеанса десять минут, – прервал молчание Кристофер.
– Этот человек болен и покинет эту комнату только тогда, когда я разрешу это, как врач, – раздельно, четко произнося каждое слово, ответила Кристина, и у Горацио возникло впечатление, что их диалог вернулся к своему началу.
– Как врач? – неожиданно с ехидством переспросил Кристофер. – С пациентами ты никогда не спала, это было самым свято соблюдаемым правилом, – издевательским тоном продолжил он. – А с ним ты провела всю ночь взаперти и что-то не выглядишь невыспавшейся.
– Это не твое дело, – тихо, но с отчетливой угрозой проговорила Кристина.
– Не мое? – хрипло переспросил Кристофер, и послышался шум борьбы. С трудом унимая сердцебиение и выравнивая дыхание, Горацио снова приоткрыл глаза, пытаясь разобрать, не пора ли ему вмешаться в ситуацию или он только навредит. Кристина проигрывала схватку – Кристофер повалил ее на стол, прижав сверху своим весом и придавив горло локтем. – Ну же, – сладострастно выдохнул он. – Покажи когти, киска. Это с такими слюнтяями как твой муженек или этот поганый коп ты мурлычешь, как домашняя кошка. А я тебя знаю. Я знаю, что в тебе живет тигрица, – Кристофер убрал локоть с горла Кристины, продолжая другой рукой удерживать ее заведенные за голову руки прижатыми к столу, и впился губами в ее рот, заставив яростно рвануться. Горацио снова закрыл глаза, не в силах смотреть на это издевательство. Ему так отчаянно хотелось вмешаться, что рука непроизвольно вцепилась в одеяло. Останавливал его лишь страх – что, если Кристофер снова разыгрывает спектакль, провоцируя его? Один раз Горацио купился, но тогда пострадал лишь он сам. Теперь же в яму могла попасть и Кристина.
– Да, – довольно продолжал Кристофер. – Я тебя знаю. И я помню тот день на площади, я был там, – Кристина замотала головой, забилась в тщетной попытке вырваться. – Я видел, как та очередь из автомата скосила тебя и дочерей. Им хватило и по одной пуле… – Кристофер ухватил Кристину за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза и упиваясь ее страданием. – Я видел, как наступил на мину побежавший к вам, не разбирая дороги, Дамир. Его отбросило прямо на Питера. Помнишь, как ты лежала, истекая кровью, и смотрела, как умирает твой муж? – Кристина издала странный звук, что-то среднее между всхлипом и стоном, раздался треск рвущейся материи, Горацио открыл глаза, уже не думая о последствиях и возможной провокации, понимая лишь, что не может этого допустить, но увидел, как Кристина сделала неуловимо быстрое движение на мгновение отпущенной рукой, и Кристофер замер в неловкой позе, наклонив голову набок.
– Шприц пустой, – сказал Кристофер, но с места двинуться не решился.
– Верно, – откликнулся женский голос, в котором снова закрывший глаза Горацио с трудом признал голос Кристины. Похоже, Кристофер добился своего, разбудил в ней дремлющего зверя. Вот только он не подумал, что совладать с этим зверем не сможет. – Пузырек воздуха убьет тебя вернее, чем самый сильный яд, – продолжила Кристина. – Но ты можешь рискнуть и проверить, попала ли я в вену.
– Нет, я верю, – моментально откликнулся Кристофер, и Горацио уловил в его голосе нескрываемый страх.
– Убирайся, – равнодушно сказала Кристина, выдергивая шприц и отталкивая Кристофера от себя. – Увижу твое лицо в этой комнате еще раз, целиться буду не в вену, а в глаз, – предупредила она, стоя над сидящим на полу Кристофером и сжимая в кулаке шприц. Горацио глядел сквозь ресницы, напрягшись, готовый придти на помощь сразу же, если Кристофер решится еще на одну попытку. Но, видимо, тот был слишком напуган.
– Я приду за ним завтра и не один, – тем не менее, пригрозил Кристофер, поднимаясь.
– Ты только что утверждал, что знаешь меня, – по-прежнему без выражения сказала Кристина. – Приходи, как только подготовишь обмен, но не раньше.
Горацио увидел, как Кристофер покорно кивнул, но во взгляде его промелькнуло очень нехорошее выражение, прежде чем он сделал шаг назад, выходя за дверь. Кристина медленно закрыла дверь и, повернув ключ в замке, навалилась на нее всем телом, будто удерживая. Горацио приподнялся, но окликнуть Кристину не решился – Кристофер мог быть неподалеку. А Кристина вдруг начала сползать вниз по двери, прижимаясь к ней щекой и впиваясь ногтями, будто пытаясь удержаться. Она скорчилась на полу возле двери, судорожно вздрагивая и царапая пол, но не издавая ни звука.
Горацио откинул одеяло, только сейчас отметив, что Кристина одела на него не только трусы, но и футболку и, похоже, успела еще раз вымыть его и заново перебинтовать, умудрившись не разбудить при этом. Осторожно опираясь на здоровую ногу и руку, он добрался к двери, сел, вытянув забинтованную правую и подогнув под себя левую ногу, и коснулся плеча Кристины, сперва нерешительно, потом чуть настойчивее привлекая ее к себе. От его прикосновения Кристина вздрогнула, вскинулась, готовая защищаться, ее глаза полыхнули свирепым, желтым, действительно тигриным каким-то огнем, но тут же погасли, и она упала, внезапно и безвольно, Горацио еле успел подхватить, прижав к себе. Плечи Кристины задрожали, она прижала правую руку к лицу, вжимаясь щекой в его здоровое плечо, и обхватила левой рукой, вцепившись в футболку на спине. Горацио обнял ее, прижимаясь щекой к волосам и легонько покачиваясь, будто баюкая. Кристина плакала тихо, очень тихо, так что он догадался, что она плачет, больше по тому, как вздрагивали плечи, чем по звуку. Внезапно ему подумалось, что она все делает тихо: и смеется, и плачет. Горацио переполняла нежность, и он все крепче прижимал к себе Кристину, по мере того, как она обмякала.
Горацио не знал, сколько просидел так. Лица Кристины он не видел и не знал, то ли она просто обессилела, то ли ее сморил сон. Но готов был сидеть так еще долго, потому что это было единственное, что он мог сейчас для нее сделать. А ведь Кристина расплачивалась за него. Конечно, он предпочел бы, чтобы Кристофер избил его еще раз, но вот только его никто не спрашивал. Поэтому он просто сидел на полу возле двери и держал Кристину в объятиях, тихонько баюкая.

[Tinka1976]

Вероятно, это продолжалось довольно долго, потому что, когда Кристина вдруг шевельнулась и легонько отстранилась, заглядывая ему в лицо, на ее щеках не было ни малейших следов слез. Тем не менее Горацио, извиняясь, провел ладонью по ее щеке, будто стирая несуществующую слезинку, и осторожно поправил полы разорванной блузки, которую Кристина тут же попыталась застегнуть, но из этого ничего не получилось. Блузка снова распахнулась, обнажив два округлых шрама на ее груди. Горацио снова коснулся их, как вчера. Если б он засомневался, не приснилось ли ему все то, что произошло вчера ночью, эта маленькая деталь послужила бы надежным доказательством. Горацио помнил эти четыре отметины от пуль, пересекающие грудь Кристины – под левой ключицей, над сердцем, чуть ниже и с правой стороны от грудины, и последнее на правом боку.
– Как же ты выжила, – пробормотал он, прежде чем осознал, что сказал это вслух.
– Я умерла, – так же тихо и очень спокойно откликнулась Кристина.
– Неправда, – покачал головой Горацио.
– Я не знала, зачем жить, – как-то очень просто сказала Кристина, и он понял, что это не красивые слова, а ее настоящие чувства. – Я больше не могла любить, не могла лечить…
– Ты все сможешь, – ласково сказал Горацио, пытаясь притянуть ее к себе и поцеловать.
– Нет, – неожиданно сказала Кристина, противясь его рукам. – Ты не должен этого делать. Вчера это было нужно, ты должен был почувствовать вкус жизни снова… И я тоже, – честно призналась Кристина. Горацио снова попытался привлечь ее к себе, но Кристина удержала его руку. – Но это все, – она обвела взглядом комнату и остановилась на его лице, – это все скоро кончится, это будет для тебя лишь сном, страшным сном.
Кристина погладила его волосы, легонько коснулась повязки, закрывающей шов на лбу.
– У тебя стокгольмский синдром. Не нужно усложнять себе возвращение в реальный мир, – ее тон стал каким-то отстраненным. – Нужно помнить, что это – не весь мир, мир там, за стенами этой комнаты, там есть люди, которые очень стараются тебя освободить, там есть женщина, которую ты любишь… Элина, правильно? – мягко спросила она.
Горацио показалось, что его с размаху ударили в грудь, так, что он забыл вдохнуть. Элина. Рэй. Келли. Эрик, Райан, Трипп… лаборатория. Он просто забыл, что все это существует на свете.
– Давай-ка вернем тебя в кровать, – донесся откуда-то сверху голос Кристины, и Горацио понял, что лежит на полу, а Кристина склонилась над ним, подложив ладонь под затылок, а вторую положив на грудь.
Расстояние до кровати показалось ему огромным. А прикрыв на секунду глаза и снова открыв их, он обнаружил, что Кристина успела уйти и вернуться с тарелкой бульона. Им овладело какое-то странное оцепенение и безразличие, так что он даже не попытался есть сам.
– Послушай, – сказала Кристина, убрав тарелку и сжимая его руку. – Не надо так. Все хорошо. Скоро ты будешь на свободе. Но ты должен этого хотеть, понимаешь, Горацио Кейн? Самое страшное, если заложник перестает стремиться к свободе. Тогда человек умирает. Только не всегда это видно. Знаешь, – слегка улыбнулась она. – Та книжка, которую я читала, она как раз про это.
– Почитай мне, – немного оживляясь, попросил Горацио. Он понимал, что Кристина права, он должен начать думать о реальном мире… Но ему отчаянно хотелось получить хоть небольшую отсрочку.
Кристина внимательно взглянула на него, потом согласно кивнула, подтащила свое кресло к кровати и устроилась в нем с книжкой.
– Как она называется? – поинтересовался Горацио, тоже устраиваясь поудобнее.
– «Сто лет одиночества», – слегка улыбнулась Кристина.
– Хм, – Горацио поймал ее лукавый и сочувственно-теплый взгляд и кивнул. – Подходит.
– «Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед», – негромко начала Кристина. Горацио вначале слушал внимательно, особенно про алхимическую лабораторию, иногда усмехался. Повесть была длинной, временами Горацио проваливался в дрему, временами – просто слушал голос Кристины, совершенно не вникая в смысл текста. Иногда задумывался, когда события или фразы вдруг непонятным образом будили какие-то воспоминания или размышления.
– «Он опять перескочил через несколько страниц, стараясь забежать вперед и выяснить дату и обстоятельства своей смерти. Но, еще не дойдя до последнего стиха, понял, что ему уже не выйти из этой комнаты, ибо, согласно пророчеству пергаментов, прозрачный (или призрачный) город будет сметен с лица земли ураганом и стерт из памяти людей в то самое мгновение, когда Аурелиано Бабилонья кончит расшифровывать пергаменты, и что все в них записанное никогда и ни за что больше не повторится, ибо тем родам человеческим, которые обречены на сто лет одиночества, не суждено появиться на земле дважды», – Кристина умолкла, дочитав последние строчки, и взглянула на Горацио. Похоже было, что он спит с открытыми глазами, по крайней мере, он никак не отреагировал на воцарившуюся тишину. Кристина тихонько вышла и вернулась с чашкой с питьем. Обмакнув подушечку большого пальца, она провела по нижней губе Горацио, смачивая ее, а, когда он облизнул губы и шевельнулся, поднесла чашку ко рту, приподнимая ему голову. Напившись, он поворочался, устраиваясь поудобнее, и уснул, а Кристина подошла к столу, решив прибраться в комнате. Пустой шприц все еще лежал на полу, она наступила на него, прежде чем заметила. Кристина нахмурилась, оглянулась на Горацио и прикусила губу. «Я приду за ним завтра и не один», – сказал Кристофер.


Глава 11.

Бросив взгляд на дисплей мобильного телефона, Элина резко затормозила и остановилась прямо посреди дороги.
– Горацио, – дрожащим от волнения голосом сказала она в трубку.
– Вы его любите? – раздался в ответ тихий женский голос.
Элина опешила. Что это – шутка? Но ведь номер определился…
– Что? – переспросила она.
– Вы его любите? – повторила женщина.
Элина молчала, выкручивая руль и разворачивая машину.
– Понятно, – спокойно констатировали в трубке.
– Подождите, – Элина испугалась, что женщина прекратит разговор. – Откуда у вас телефон Горацио? Вы знаете Горацио Кейна? – добавила она после паузы. Если телефон просто выкинули, и теперь его подобрала подвыпившая шутница, то торопиться некуда.
– Вы можете гарантировать, что спецназ не пойдет на штурм, а проведет скрытную операцию, в первую очередь заботясь о безопасности заложника? – серьезно спросила женщина.
У Элины задрожали руки. Нет, это не шутка.
– Я могу постараться, – осторожно ответила она. – Объяснить ситуацию. Но спецназ мне не подчиняется.
– То есть гарантий вы дать не можете, – сделала вывод женщина.
– Их никто не сможет дать, – с сожалением сказала Элина. – Но если вы скажете…
– Нет, – перебила ее женщина. – Если таких гарантий нет, я не скажу местонахождение. Он жив, – заверила она. – Получил сотрясение мозга, у него вывихнуто плечо, сломаны два ребра и довольно сильный ушиб на правой ноге, – в голосе женщины появилась какая-то профессиональная интонация, все это она проговорила быстро и четко, словно делала по сотне раз на день.
– Вы врач, – высказала свою догадку Элина.
– Сейчас он чувствует себя нормально, – будто и не услышав ее слов, продолжила женщина.
– Скажите, где он, – попросила Элина.
– Я не могу, – твердо ответила женщина. – Я не буду подвер…
Внезапно она замолкла, а через секунду в ухо ударили сигналы отбоя. Элина с досадой швырнула мобильник на сиденье и прибавила скорость. «Сотрясение мозга, вывихнуто плечо, сломаны два ребра», – эхом звучало в голове. Запись Элина видела, выглядел Горацио ужасно. Все свидетельствовало о том, что его жестоко избили. Вполне логично, что к нему вызывали врача. Но телефон… Вдруг им повезет?

[Tinka1976]

Кристина успела задохнуться от ужаса, увидев пустую кровать, прежде чем Горацио появился в дверях, ведущих из ванной. Он мягко улыбнулся ее испугу, а Кристина, покачав головой, подошла к нему, помогая преодолеть остаток пути до кровати.
– Все хорошо, – заверил Горацио, видя, что она никак не может успокоиться. Он действительно чувствовал себя вполне сносно, а когда лежал, так и вовсе замечательно.
– Да, хорошо, – кивнула Кристина. Помолчала немного, собираясь с мыслями. – Я успокоила твоих друзей, – сказала она. – Сказала, что ты жив, и чувствуешь себя нормально.
Горацио нахмурился, обнаружив, что вместо воспоминаний о последнем сеансе у него сплошная каша. Туман. Но наверняка это было не самое лучшее зрелище. Кристина ласково погладила его по волосам, запуская в них пальцы и слегка расчесывая, отвлекая от неприятных воспоминаний.
– А откуда ты взяла номер? – вдруг заинтересовался Горацио.
– Из твоего телефона, – пожала плечами Кристина. – Он лежал в столе у босса.
– Ты звонила с моего телефона? – напрягся Горацио.
– Да, – кивнула Кристина, не понимая причин его беспокойства.
– Ты его выключила? – прищурившись, спросил Горацио.
– Нет, – неуверенно ответила Кристина. – Кажется, нет. Мне послышался шум, я сбросила звонок, положила телефон на место и ушла.
– Давно это было? – ласково поглаживая ее руку, спросил он.
– Около получаса назад, – Кристина нахмурилась. – А в чем дело?
– Спецназ будет здесь с минуты на минуту, – откидываясь на подушки, сообщил Горацио. Свобода была близко. Теперь главное, чтобы Кристина оставалась рядом. Будет меньше вопросов, если их просто освободят вместе.
Однако выражение лица Кристины было далеко не радостным. Минуту она посидела рядом, будто прикидывая план действий, потом взяла пакет с купленной для Горацио одеждой.
– Зачем это? – не понял Горацио.
– Кристофер будет здесь раньше, чем спецназ, – снимая фиксирующую повязку и продевая его руку в рукав рубашки, сказала Кристина. Застегнула рубашку, вновь зафиксировала его руку, и только потом продолжила небрежным тоном. – И с опознанием останков будут проблемы.
Горацио сжал зубы. Кристина помогла ему надеть штаны и села на корточки, обувая. Потом подняла голову, заглядывая Горацио в лицо, и мягко улыбнулась.
– Не бойся, я хорошо играю в эти игры, – сказала Кристина.
Выбравшись из флигеля через окно в комнате Кристины, они направились в сад. Там Кристина, внезапно свернув и пригнувшись, заставила Горацио протиснуться в какой-то лаз, и они оказались в своеобразном укрытии, сооруженном из кустарника. Здесь даже одеяло было расстелено.
– Вряд ли Джошуа подключат к нашим поискам, а кроме него об этом убежище знаю только я, – шепнула Кристина. – Ложись.
Горацио растянулся на одеяле, Кристина села рядом, в его голове успела мелькнуть какая-то дикая мысль – он пожалел, что убежище сверху закрыто сплетенными ветвями, и не видно звезд. Тогда их побег был бы вообще весьма романтичным приключением. Он даже взял Кристину за руку, собираясь пошутить на эту тему, когда неподалеку раздался взрыв.
– Он взорвал флигель, – как что-то само собой разумеющееся, пояснила Кристина. – Если нам повезло, он был уверен, что мы внутри.
Вскоре выяснилось, что не повезло – несколько темных фигур осматривали сад и, не доверяя фонарикам, проверяли каждый подозрительный куст с помощью автоматных очередей.
– Береги себя, ладно? – неожиданно сказала Кристина, наклоняясь к нему и целуя. – Прощай, Горацио Кейн. Сделай одолжение, не высовывайся…
Она выскользнула в лаз прежде, чем он успел ее задержать. Возле дома Кристина оглянулась, толкнула стоящий на веранде стол, так что он опрокинулся и загремел, очень естественно, но как-то очень громко ахнула и скрылась в доме.
– За ней, – услышал команду Горацио и ощутил сильнейшее желание напасть, задержать их, но лишь ткнулся лицом в одеяло. Если он это сделает, Кристина рисковала напрасно.
Горацио перевернулся на спину, с горечью думая о том, что теперь Кристину захватят отдельно, а он может не успеть вмешаться вовремя, да и доказать, что она – такая же заложница, будет гораздо трудней. Потом он лежал и слушал короткую перестрелку, разгоревшуюся неподалеку. Когда все стихло, он выбрался из лаза.
– Я сдаюсь, – сказал он, поднимая правую руку и щурясь от света фонариков. Свет моментально убрали, едва рассмотрев его.
– Врача, живо, – распорядился командир спецназовцев. – Сэр, как вы себя чувствуете?
Вместо ответа Горацио подошел к захваченным боевикам. Один лежал в черном пластиковом мешке, на двух других застегивали наручники.
– Где Кристина? – глядя исподлобья на того, что был повыше, тихо спросил Горацио.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – равнодушно ответил тот.
Второй просто молча отвернулся. Из дома раздался отчаянный женский вопль.
– Что там? – тревожно спросил Горацио у командира спецназовцев.
– Да парня застрелили при штурме, – поморщился тот. – Решил с пластмассовым пистолетом в войну поиграть. Здоровый парень, а повел себя как идиот.
Подошли двое парамедиков с носилками.
– Я в порядке, – помотал головой Горацио.
– Сэр, мы должны вас осмотреть, – настойчиво сказал пожилой мужчина, заставляя сесть на носилки. – Все повязки наложены грамотно, – сделал вывод он через некоторое время. – Швы вообще загляденье, – он усмехнулся, снова закрепляя тампон на лбу. – Через некоторое время забудете, что там что-то и было.
Его слова напомнили Горацио слова Кристины о том, что все, что было здесь, покажется ему лишь сном. Он не хотел забывать, но, похоже, его снова никто не спрашивал.
– И все-таки вам лучше проехать в больницу, – сделал вывод пожилой врач, делая знак напарнику поднять носилки в сидячее положение. Горацио не сопротивлялся – ему действительно слегка подурнело. Он сел на носилки, его ноги укрыли одеялом. Носилки провезли через дом. Горацио всматривался в лица людей, но Кристины не было.
Возле машины скорой его встретила Келли.
– Привет, – радостно улыбаясь, сказала она и вместо рукопожатия вложила ему в руку какой-то предмет. Горацио раскрыл ладонь – это был его собственный лейтенантский жетон. Почему-то первое приветствие реального мира его совсем не порадовало. Этот жетон означал ответственность, к которой он совсем не был готов.
Внезапно ему пришла в голову мысль, что Кристина, с ее феноменальной проницательностью, наверняка предвидела это, и если у нее была хоть малейшая возможность, постаралась просто тихо исчезнуть, чтоб не нагружать его ответственностью за свою судьбу.
Горацио прикрыл глаза и мысленно застонал. Он ведь даже не удосужился хоть раз внятно сказать Кристине, что он собирается делать в отношении нее. После того, самого первого разговора, когда он утверждал, что не видит причин не выдать ее, больше эта тема не поднималась. Конечно, Кристина наверняка видела, как изменилось его отношение. Но она нашла этому объяснение. Стокгольмский синдром.
– Как ты? – раздался знакомый голос, и Горацио открыл глаза. Элина смотрела сочувственно, ее ладонь ласково легла на его плечо.
– Все нормально, – улыбнулся в ответ Горацио. А может, права Кристина. Вот он, его реальный мир. Не стоит искать замен и суррогатов. – Все хорошо, – еще раз повторил он.
Голова начинала кружиться. Горацио снова прикрыл глаза, как ему показалось, на секунду, но когда его потревожил небольшой толчок, оказалось, что носилки уже перевели в горизонтальное положение, на него одели кислородную маску, в вену ввели иглу капельницы и в данный момент носилки задвигают в скорую. Чуть повернув голову, Горацио успел заметить всю свою команду в полном сборе – Келли, Эрик, Райан, Трипп и Элина провожали его взглядами. Заметив, что он открыл глаза, они заулыбались.
Реальный мир был рад ему. Но, если его освободили, почему же он по-прежнему ощущает ставшее привычным за последнее время клеймо заложника? Неужели у него по-прежнему остается лишь видимость свободы? Просто теперь он научился это чувствовать.
«Самое страшное, – говорила Кристина, – если заложник перестает стремиться к свободе. Тогда человек умирает. Только не всегда это видно».
Видимо, иногда человеку нужно еще и время, чтобы осознать, что он является этим самым заложником. Ведь это тоже видно не всегда.

[For2na]

Эт самый интересный "рассказ", который я когда - либо читала (из всех фиков про CSI)...Читается вообще на одном дыхании... Видела бы ты меня когда я с нетерпением кождый вечер выходила в инет, что бы прочитать продолжнение =)))

[Tinka1976]

For2na, ну, для "одного дыхания" он длинноват))). А писался... ну, практически через день были главы. Это было время открытий. Тогда я еще не понимала, к чему все идет, но меня неслооо

[For2na]

Tinka1976

для "одного дыхания" он длинноват

ну, если учесть, что ты писала по главам и прерывала на самом интересном месте, то в самй раз...