Что-то с памятью моей стало - всё, что было не со мной, помню
Название: Леди Винстон
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио/Джулия
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Тема: Цитаты. "Если не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать" Дж. Б. Шоу
Объем: 2392 слова
Примечания: Пенсакола, осень 1990 года - Майами, 2010 год. POV Джулии.
От автора: Первая часть описания этих событий, глазами Джулии. Вторая планируется глазами Горацио.
Кто смотрел 6-7 сезоны - плиз, выскажитесь на предмет соответствия характеру Джулии? Трактовка довольно ...рискованная и не особо лицеприятная.
читать дальшеМайами, 2010 год
- Миссис Винстон, к вам посетитель.
Я отлично слышу слова санитарки, но не поворачиваю головы, продолжая с меланхоличным отсутствующим видом смотреть в окно. На самом деле состояние у меня вовсе не такое уж угнетенное, чертовы таблетки приступы тоски снимают очень хорошо. Но, увы, они же и высасывают всю энергию, отбивая желание делать что-либо.
- Джулия… - с упреком повторяет мисс Крайчек, и я, не оборачиваясь, представляю, как Горацио сейчас делает успокаивающий жест рукой и кивает, мол, ничего, я сам.
Бедная глупенькая мисс Крайчек, вечно переживающая за всех скопом и в частности. Однажды я подслушала ее разговор с дежурной сестрой, о том, как это жестоко, разлучать меня с сыном, и о том, что рано или поздно Горацио тоже перестанет приходить и тогда… Я едва не рассмеялась в голос. Боже мой, ну неужели можно настолько не разбираться в людях? Это Горацио-то перестанет приходить?! О нет, скорее небо упадет на землю. Ведь он теперь строит из себя праведника, а моя болезнь вкупе с его воображаемой виной – надежнейший крючок, с которого ему теперь уже не соскочить. Как там говорится? «Если вы не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать». Не помню, кто это сказал, но этот человек разбирался в жизни.
Горацио тем временем садится рядом, ставя локти на колени, и наклоняет голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.
- Джулия? – говорит он, и у меня бегут мурашки по спине от низкого, полного силы и власти голоса.
Я рассеянно улыбаюсь в пространство, перевожу взгляд на его полные сочувствия и немого вопроса глаза, потом, будто вспомнив о чем-то, порывисто оборачиваюсь, оглядываясь, и разочарованно вздыхаю. Горацио опускает голову, я вижу, как он хмурит брови и покусывает губу. Собирается с силами. Ему нужно солгать, что Кайл, дескать, занят, а иначе он непременно бы пришел. Смешно. Неужели он до сих пор не понял, что Кайл – мой сын, и не будет тратить время на то, что ему уже не нужно? А я ему больше не нужна, но я не в обиде. Кайл отлично сыграл свою роль, чуть ли не на блюдечке преподнеся мне этого гордеца.
Помню, с каким трудом мне удалось справиться с изумлением, когда Горацио представил меня своему коллеге, как «мать Кайла»! На какую-то секунду я растерялась. Откуда он узнал? До сих пор не представляю. Сама-то я благополучно забыла о ребенке, сплавив его матери. Кажется, Кайлу было два года, когда я последний раз видела его? Или три? Ребенок абсолютно не вписывался в мой образ жизни. Женщина должна быть женщиной, а не клушей-наседкой. Красота не вечна, поэтому следует взять от жизни все, что она тебе должна, и прихватить еще немного про запас, пока ты молода. Впрочем, если бы Рон не оказался таким мстительным ублюдком, то мне и сейчас не приходилось бы жаловаться, но с этим шрамом я могу играть лишь «несчастную жертву», но никак уж не королеву.
Итак, скелет с грохотом вывалился из шкафа, но я была бы не я, если б не заставила его сплясать. «Я всегда хотела быть хорошей матерью, но мне не на что было растить ребенка. Теперь же я ни за что не упущу свой шанс». И Горацио купился на это. Может, он сам и правда всегда хотел быть хорошим отцом? Хотя вряд ли. Скорее, все дело во власти. Лейтенант Горацио Кейн - черт возьми, мне действительно нравится это имя! Но, как бы он себя ни называл, Горацио всегда был азартен, а опека над Кайлом стала прекрасным игровым полем для нас двоих. И то, что первый раунд я выиграла с разгромным счетом, лишь подхлестнуло его. Манипулировать мальчишкой было невероятно легко. А вот его отец оказался твердым орешком. И сейчас, вероятно, следует признать, что он ведет в счете, но игра не закончена, о нет, игра еще не закончена…
- Джулия… - покусывая губу и не поднимая взгляда, говорит наконец Горацио, отвлекая меня от воспоминаний. – Кайл, он… он сегодня не сможет прийти, но я надеюсь…
Боже мой, как же он заигрался в «хорошего парня»!.. Даже солгать – и то не может толком. Но я-то прекрасно помню, каков он настоящий. Двадцать лет назад в Пенсаколе он не стеснялся своей сущности, не прятал ее за темными очками, строгими костюмами и личиной добропорядочного гражданина. Джон Уолден был молод и азартен, он не боялся рисковать, и, признаюсь, одно время мне даже казалось, что я встретила мужчину своей мечты.
***
Пенсакола, осень 1990 года.
Еще лет в десять я поняла, что замуж за рыбака никогда не выйду. Нищенское существование, этот ужасный запах – нет уж, увольте. К семнадцати годам я поняла, что моя внешность дает мне шанс вырваться из этого провинциального болота, а к двадцати – что к внешности придется приложить немного мозгов, если я не хочу закончить «карьеру» на панели. Разумеется, речь шла не об учебе – колледж всегда казался мне уделом серых мышек, у которых нет других шансов устроиться в жизни. Богатеи что-то не торопились складывать свои капиталы к моим ногам, хотя обещаний достать хоть звезду с неба я получала предостаточно. К тому же газеты вовсю трубили об экономическом спаде, о грядущем секвестровании бюджета – для меня все эти умные слова означали лишь одно: тот, кто сегодня богат, завтра мог оказаться беден. Следовало удвоить осторожность и выбирать птицу на взлете, как бы невзрачно она ни выглядела в настоящий момент.
С Джоном меня познакомил Ричи – мой тогдашний помощник. Незадолго до того я окончила курсы медсестер по документам на имя Джулии Эберли. Иногда Ричи просил меня немного подлатать его друзей, которым не с руки было светиться в больнице. Работа эта вызывала у меня отвращение, но доступ к лекарствам позволял создать задел для последующего рывка в «высший свет», поскольку к тому времени я поняла, что в таком болоте как Пенсакола, кроме жаб, пиявок, да парочки приблудных аллигаторов ничего не выловишь.
Высокий рыжий парень с шалыми сине-серыми глазами заставил меня усомниться, достаточно ли хорошо я пошарила в этой мутной водичке. Он скалил зубы и нес какую-то безалаберную чушь, пока я накладывала шов на распоротую чем-то острым руку. Я ласково посоветовала ему заткнуться, пока я не зашила ему и рот заодно. Парень вскинул брови, хитро усмехнулся и замолк. Черт, это было то еще испытание! Он сидел напротив и в упор рассматривал меня. От него пахло пороховым дымом, кровью и потом. Опасностью, удачей и большими деньгами. Я отдавала себе отчет в том, что Джон занимается чем-то незаконным, но это меня смущало меньше всего. На жизнь своих законопослушных мамочки с папочкой я уже насмотрелась.
- Может, останешься, проследить за самочувствием пациента? – вдруг оказавшись за спиной, негромко спросил он, когда мы с Ричи собрались уходить.
- С такими недомоганиями – не на мою улицу, - отрезала я. – Девки – на три квартала севернее.
Я видела, как Ричи затормозил в дверях, удивленный моей реакцией, пришлось чуть ли не пинка ему дать для ускорения.
- Эй, Джули, ты чего? – спросил он уже в машине.
- Не твое дело! – прошипела я, стараясь не глядеть на стоящего в дверях своего дома Джона. Кажется, этот прохвост еще и улыбался! На самом деле у меня аж бедра сводило от желания, но я на своем собственном печальном опыте знала, что в таком состоянии, только что вывернувшись из опасной переделки, парень с темпераментом может быть просто опасен. Но какие руки! А рост?! Как я ни ругала себя за глупость, но это было моей больной мозолью. При моем-то росте да привычке к высокой шпильке далеко не все кавалеры оказывались в выгодном свете рядом со мной.
Через неделю я приехала снова, как и было обещано, снять швы. Джон открыл мне дверь, позевывая и протирая глаза, хотя вечер только начинался. Мы молча проследовали в комнату, он покосился на свою незаправленную постель, мотнул головой, стянул рубашку и плюхнулся на диван.
- Неужели я такой страшный? – поинтересовался Джон, когда я велела ему пересесть к столу.
- Нет, просто мне так удобнее, - небрежно обронила я, сразу расставляя акценты и заявляя, кто здесь главный.
По его лицу расползлась улыбка, от которой у меня по спине поползли мурашки. Игра была принята, но почему-то у меня поубавилось уверенности в выигрыше. Джон неторопливо поднялся и вместо того, чтобы пересесть за стол, сделал шаг ко мне.
- А так, неудобно? – вкрадчиво поинтересовался он. В его голосе снова прорезались завораживающе-низкие властные нотки, а руки мягко сомкнулись на моей талии.
Я подняла лицо, собираясь с мыслями для ответа, но это оказалось неверным ходом.
Впрочем, в проигрыше я себя наутро не чувствовала. Швы я сняла тогда же, утром, но мои визиты в этот дом продолжались с завидной регулярностью. Джон никогда не говорил, чем занимается, иногда пропадал на несколько дней. От Ричи я узнала, что Джон связан то ли с контрабандой оружия, то ли с ограблением банков. Сама я врала напропалую – о себе, родителях, детстве, планах.
Однако, как ни хорош он был в постели, где-то месяц спустя я очнулась от очарования страсти и трезво взглянула на перспективы наших отношений. Джон был яркой личностью, прямо как его шевелюра. Слишком яркой для подручного. Наша игра «кто кого» была упоительной, но я понимала, что окончательно покорить его мне вряд ли удастся. Как партнера… Как партнера я его не рассматривала – если Джон попадется, он сядет надолго, а такая перспектива меня никак не устраивала. Сам он ничего о будущем не говорил, но казалось, напряженно чего-то ждал.
Еще месяц спустя тревожная напряженность, витавшая в воздухе, достигла пика, лихорадочная жажда деятельности захлестнула меня и, дождавшись, пока Джон снова исчезнет на пару дней, Джулия Эберли исчезла тоже.
Очаровательная Кимберли Джонсон отправилась штурмовать Калифорнию.
Впрочем, вскоре выяснилось, что штурм придется отложить на некоторое время, в связи… В связи с некоторыми обстоятельствами. Сына я решила записать на свою настоящую фамилию - Хармон.
Первое время я думала, что сын принесет мне удачу – молодая мама с очаровательной крохой ни у кого не вызывала подозрений, мне все удавалось и капитал мой рос день ото дня. Но вместе с ним росла и кроха, хуже того, Кайл начал говорить, а это уже было порой совсем некстати, поскольку объяснять некоторые вещи ребенку – увольте, а он теперь мог меня спалить одним неосторожным словом легче легкого.
Сплавив его обратно в Пенсаколу, я продолжила свое турне по стране. Мне хватало ума, чтобы не попадаться, в крайнем случае вместо меня в тюрьму садились эти болваны – мои помощнички.
Встретив в Каире миллионера-путешественника Билла Винстона, я решила, что хватит мне кочевать, пора и остепениться. Его дом в Майами был великолепен. Не использовать связи Билла показалось мне сущим преступлением, и я решилась на последнюю аферу. Все было на мази, когда на столе у адвоката я увидела документы на развод. Мерзавец решил оставить меня с носом! Очередного придурка-исполнителя я нашла быстро, и подписать эти документы Билл не успел, оставив меня богатой вдовой.
Увидев, кто приехал на «хаммере» с надписями «криминалистическая лаборатория Майами-дейд» на дверцах, я сначала не поверила своим глазам. Тем более и Памела, моя помощница, назвала мне совсем другое имя. Лейтенант! Боже правый, кто бы мог подумать, Джон сменил сторону!
Мне было очень интересно, как он воспримет мое появление. И тут – как удар под коленки – «мать Кайла». Хуже того, я смотрела – и не узнавала. Где тот молодой сильный хищник, которому так приятно было покоряться в Пенсаколе?! Впрочем, сейчас было не до воспоминаний – нужно было срочно найти рычаги давления на расследование. Да и потом – тут же мелькнула шальная мысль – деньги у меня теперь есть, если Джон, в смысле Горацио, с возрастом сдал, можно и потешить самолюбие, поиграть с ним, заставив его пресмыкаться.
Тем более у меня на руках были козыри – причем его же козыри, так доверчиво выложенные мне при первой же встрече. Вытащить Кайла из тюрьмы оказалось несложно: Памела подкупила главную свидетельницу обвинения, заставив ее удариться в бега, а так кстати появившийся после отсидки Рон завершил дело, создав гарантии того, что Кейтлин Ньюберри не передумает и не спутает мне все карты. Еще легче оказалось задурить мальчишке голову: пара ласковых слов, пара обещаний, ключи от «Порше» - и Горацио оставалось лишь кусать локти.
Разумеется, он не отступил так просто, игра была только начата. Джон изображал из себя праведника, никогда не преступавшего закон, заявил, что в Пенсаколе он был якобы под прикрытием. Эта карта была выбита из игры, но, по счастью, деньги решают все, так что теперь настала очередь Горацио: его скелет грохотнул костями и упокоился, станцевав напоследок под аккомпанемент выстрелов, - знаю я их бразильское «правосудие»…
Наступила подозрительная тишина. Горацио вел себя так, будто смирился с существующим положением дел. Ну уж нет, я не собиралась позволить ему выжидать и готовиться к новому удару! О моей свадьбе с Роном он узнал очень быстро. И, разумеется, тут же кинулся в атаку – якобы он беспокоится за сына. Смешно, ей-богу, мог бы придумать что-то подостовернее. Я заверила его, что прекрасно знаю, что делаю, и стала ждать. И Джон не подкачал, показал зубки, на какой-то миг став похожим на себя настоящего. Катер вместе с Роном взлетел на воздух, мы с Кайлом были «спасены».
Тут удар из-за угла нанесла мне эта чертова болезнь. Ненавижу эти чертовы таблетки! Но совершенно неожиданно это обернулось мне же на пользу. Горацио вдруг стал невероятно заботлив, мелькнувшая было мысль о том, что это все – хитрый ход, чтобы забрать сына и выиграть эту партию, развеялась как дым в честном взгляде этих синих глаз. Как я могла быть такой идиоткой, чтобы поверить? Рыжий лис был уже не так рыж, но все так же хитер. Он не стал действовать нахрапом, он все провернул постепенно, и я ничего не смогла поделать – Кайл, получив работу и жилье, стал отдаляться от меня. Я была ему уже не нужна, но он-то был мне все еще нужен! Особенно после того, как мерзавец Рон – мелкая мстительная тварь – изуродовал меня. Знал мое уязвимое место, сволочь!
Без денег, с этим шрамом… Теперь я могла рассчитывать только на Горацио. А для этого мне нужен был Кайл. Но словно сама судьба ополчилась против меня: Кайл отдалялся все больше, Горацио появлялся лишь затем, чтобы выдвинуть очередное обвинение, а попытка вернуть сына и вовсе обернулась угрозой пожизненного заключения.
И тут я снова не поверила ушам и глазам: теперь Горацио взял на себя мою вину! Заявил, что мои действия были спровоцированы им - тем, что он забрал у меня сына… Хотя, если подумать, так оно и было, но кто ж это докажет? Этот его ход окончательно убедил меня, что Джон Уолден погиб, придавленный лейтенантом Горацио Кейном, добрым, заботливым, порядочным…
Впрочем, это было и к лучшему: несчастную жертву мне сейчас разыграть гораздо проще. А на лейтенанта это действует даже лучше, чем вызов, брошенный королевой.
Временами, правда, на меня находит меланхолия, и тогда я перестаю понимать, за какой приз сражаюсь. Чего я хочу от него добиться? Теперь я сама превратилась в свеженький фамильный скелет Горацио Кейна, от которого он никак не сможет избавиться. Значит, вспомним молодость, Джон, заставим этот скелет танцевать?
В конце этой игры нас обязательно должен ждать приз, иначе игра не имеет смысла. А она ведь имеет смысл, правда?..
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио/Джулия
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Тема: Цитаты. "Если не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать" Дж. Б. Шоу
Объем: 2392 слова
Примечания: Пенсакола, осень 1990 года - Майами, 2010 год. POV Джулии.
От автора: Первая часть описания этих событий, глазами Джулии. Вторая планируется глазами Горацио.
Кто смотрел 6-7 сезоны - плиз, выскажитесь на предмет соответствия характеру Джулии? Трактовка довольно ...рискованная и не особо лицеприятная.
читать дальшеМайами, 2010 год
- Миссис Винстон, к вам посетитель.
Я отлично слышу слова санитарки, но не поворачиваю головы, продолжая с меланхоличным отсутствующим видом смотреть в окно. На самом деле состояние у меня вовсе не такое уж угнетенное, чертовы таблетки приступы тоски снимают очень хорошо. Но, увы, они же и высасывают всю энергию, отбивая желание делать что-либо.
- Джулия… - с упреком повторяет мисс Крайчек, и я, не оборачиваясь, представляю, как Горацио сейчас делает успокаивающий жест рукой и кивает, мол, ничего, я сам.
Бедная глупенькая мисс Крайчек, вечно переживающая за всех скопом и в частности. Однажды я подслушала ее разговор с дежурной сестрой, о том, как это жестоко, разлучать меня с сыном, и о том, что рано или поздно Горацио тоже перестанет приходить и тогда… Я едва не рассмеялась в голос. Боже мой, ну неужели можно настолько не разбираться в людях? Это Горацио-то перестанет приходить?! О нет, скорее небо упадет на землю. Ведь он теперь строит из себя праведника, а моя болезнь вкупе с его воображаемой виной – надежнейший крючок, с которого ему теперь уже не соскочить. Как там говорится? «Если вы не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать». Не помню, кто это сказал, но этот человек разбирался в жизни.
Горацио тем временем садится рядом, ставя локти на колени, и наклоняет голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.
- Джулия? – говорит он, и у меня бегут мурашки по спине от низкого, полного силы и власти голоса.
Я рассеянно улыбаюсь в пространство, перевожу взгляд на его полные сочувствия и немого вопроса глаза, потом, будто вспомнив о чем-то, порывисто оборачиваюсь, оглядываясь, и разочарованно вздыхаю. Горацио опускает голову, я вижу, как он хмурит брови и покусывает губу. Собирается с силами. Ему нужно солгать, что Кайл, дескать, занят, а иначе он непременно бы пришел. Смешно. Неужели он до сих пор не понял, что Кайл – мой сын, и не будет тратить время на то, что ему уже не нужно? А я ему больше не нужна, но я не в обиде. Кайл отлично сыграл свою роль, чуть ли не на блюдечке преподнеся мне этого гордеца.
Помню, с каким трудом мне удалось справиться с изумлением, когда Горацио представил меня своему коллеге, как «мать Кайла»! На какую-то секунду я растерялась. Откуда он узнал? До сих пор не представляю. Сама-то я благополучно забыла о ребенке, сплавив его матери. Кажется, Кайлу было два года, когда я последний раз видела его? Или три? Ребенок абсолютно не вписывался в мой образ жизни. Женщина должна быть женщиной, а не клушей-наседкой. Красота не вечна, поэтому следует взять от жизни все, что она тебе должна, и прихватить еще немного про запас, пока ты молода. Впрочем, если бы Рон не оказался таким мстительным ублюдком, то мне и сейчас не приходилось бы жаловаться, но с этим шрамом я могу играть лишь «несчастную жертву», но никак уж не королеву.
Итак, скелет с грохотом вывалился из шкафа, но я была бы не я, если б не заставила его сплясать. «Я всегда хотела быть хорошей матерью, но мне не на что было растить ребенка. Теперь же я ни за что не упущу свой шанс». И Горацио купился на это. Может, он сам и правда всегда хотел быть хорошим отцом? Хотя вряд ли. Скорее, все дело во власти. Лейтенант Горацио Кейн - черт возьми, мне действительно нравится это имя! Но, как бы он себя ни называл, Горацио всегда был азартен, а опека над Кайлом стала прекрасным игровым полем для нас двоих. И то, что первый раунд я выиграла с разгромным счетом, лишь подхлестнуло его. Манипулировать мальчишкой было невероятно легко. А вот его отец оказался твердым орешком. И сейчас, вероятно, следует признать, что он ведет в счете, но игра не закончена, о нет, игра еще не закончена…
- Джулия… - покусывая губу и не поднимая взгляда, говорит наконец Горацио, отвлекая меня от воспоминаний. – Кайл, он… он сегодня не сможет прийти, но я надеюсь…
Боже мой, как же он заигрался в «хорошего парня»!.. Даже солгать – и то не может толком. Но я-то прекрасно помню, каков он настоящий. Двадцать лет назад в Пенсаколе он не стеснялся своей сущности, не прятал ее за темными очками, строгими костюмами и личиной добропорядочного гражданина. Джон Уолден был молод и азартен, он не боялся рисковать, и, признаюсь, одно время мне даже казалось, что я встретила мужчину своей мечты.
***
Пенсакола, осень 1990 года.
Еще лет в десять я поняла, что замуж за рыбака никогда не выйду. Нищенское существование, этот ужасный запах – нет уж, увольте. К семнадцати годам я поняла, что моя внешность дает мне шанс вырваться из этого провинциального болота, а к двадцати – что к внешности придется приложить немного мозгов, если я не хочу закончить «карьеру» на панели. Разумеется, речь шла не об учебе – колледж всегда казался мне уделом серых мышек, у которых нет других шансов устроиться в жизни. Богатеи что-то не торопились складывать свои капиталы к моим ногам, хотя обещаний достать хоть звезду с неба я получала предостаточно. К тому же газеты вовсю трубили об экономическом спаде, о грядущем секвестровании бюджета – для меня все эти умные слова означали лишь одно: тот, кто сегодня богат, завтра мог оказаться беден. Следовало удвоить осторожность и выбирать птицу на взлете, как бы невзрачно она ни выглядела в настоящий момент.
С Джоном меня познакомил Ричи – мой тогдашний помощник. Незадолго до того я окончила курсы медсестер по документам на имя Джулии Эберли. Иногда Ричи просил меня немного подлатать его друзей, которым не с руки было светиться в больнице. Работа эта вызывала у меня отвращение, но доступ к лекарствам позволял создать задел для последующего рывка в «высший свет», поскольку к тому времени я поняла, что в таком болоте как Пенсакола, кроме жаб, пиявок, да парочки приблудных аллигаторов ничего не выловишь.
Высокий рыжий парень с шалыми сине-серыми глазами заставил меня усомниться, достаточно ли хорошо я пошарила в этой мутной водичке. Он скалил зубы и нес какую-то безалаберную чушь, пока я накладывала шов на распоротую чем-то острым руку. Я ласково посоветовала ему заткнуться, пока я не зашила ему и рот заодно. Парень вскинул брови, хитро усмехнулся и замолк. Черт, это было то еще испытание! Он сидел напротив и в упор рассматривал меня. От него пахло пороховым дымом, кровью и потом. Опасностью, удачей и большими деньгами. Я отдавала себе отчет в том, что Джон занимается чем-то незаконным, но это меня смущало меньше всего. На жизнь своих законопослушных мамочки с папочкой я уже насмотрелась.
- Может, останешься, проследить за самочувствием пациента? – вдруг оказавшись за спиной, негромко спросил он, когда мы с Ричи собрались уходить.
- С такими недомоганиями – не на мою улицу, - отрезала я. – Девки – на три квартала севернее.
Я видела, как Ричи затормозил в дверях, удивленный моей реакцией, пришлось чуть ли не пинка ему дать для ускорения.
- Эй, Джули, ты чего? – спросил он уже в машине.
- Не твое дело! – прошипела я, стараясь не глядеть на стоящего в дверях своего дома Джона. Кажется, этот прохвост еще и улыбался! На самом деле у меня аж бедра сводило от желания, но я на своем собственном печальном опыте знала, что в таком состоянии, только что вывернувшись из опасной переделки, парень с темпераментом может быть просто опасен. Но какие руки! А рост?! Как я ни ругала себя за глупость, но это было моей больной мозолью. При моем-то росте да привычке к высокой шпильке далеко не все кавалеры оказывались в выгодном свете рядом со мной.
Через неделю я приехала снова, как и было обещано, снять швы. Джон открыл мне дверь, позевывая и протирая глаза, хотя вечер только начинался. Мы молча проследовали в комнату, он покосился на свою незаправленную постель, мотнул головой, стянул рубашку и плюхнулся на диван.
- Неужели я такой страшный? – поинтересовался Джон, когда я велела ему пересесть к столу.
- Нет, просто мне так удобнее, - небрежно обронила я, сразу расставляя акценты и заявляя, кто здесь главный.
По его лицу расползлась улыбка, от которой у меня по спине поползли мурашки. Игра была принята, но почему-то у меня поубавилось уверенности в выигрыше. Джон неторопливо поднялся и вместо того, чтобы пересесть за стол, сделал шаг ко мне.
- А так, неудобно? – вкрадчиво поинтересовался он. В его голосе снова прорезались завораживающе-низкие властные нотки, а руки мягко сомкнулись на моей талии.
Я подняла лицо, собираясь с мыслями для ответа, но это оказалось неверным ходом.
Впрочем, в проигрыше я себя наутро не чувствовала. Швы я сняла тогда же, утром, но мои визиты в этот дом продолжались с завидной регулярностью. Джон никогда не говорил, чем занимается, иногда пропадал на несколько дней. От Ричи я узнала, что Джон связан то ли с контрабандой оружия, то ли с ограблением банков. Сама я врала напропалую – о себе, родителях, детстве, планах.
Однако, как ни хорош он был в постели, где-то месяц спустя я очнулась от очарования страсти и трезво взглянула на перспективы наших отношений. Джон был яркой личностью, прямо как его шевелюра. Слишком яркой для подручного. Наша игра «кто кого» была упоительной, но я понимала, что окончательно покорить его мне вряд ли удастся. Как партнера… Как партнера я его не рассматривала – если Джон попадется, он сядет надолго, а такая перспектива меня никак не устраивала. Сам он ничего о будущем не говорил, но казалось, напряженно чего-то ждал.
Еще месяц спустя тревожная напряженность, витавшая в воздухе, достигла пика, лихорадочная жажда деятельности захлестнула меня и, дождавшись, пока Джон снова исчезнет на пару дней, Джулия Эберли исчезла тоже.
Очаровательная Кимберли Джонсон отправилась штурмовать Калифорнию.
Впрочем, вскоре выяснилось, что штурм придется отложить на некоторое время, в связи… В связи с некоторыми обстоятельствами. Сына я решила записать на свою настоящую фамилию - Хармон.
Первое время я думала, что сын принесет мне удачу – молодая мама с очаровательной крохой ни у кого не вызывала подозрений, мне все удавалось и капитал мой рос день ото дня. Но вместе с ним росла и кроха, хуже того, Кайл начал говорить, а это уже было порой совсем некстати, поскольку объяснять некоторые вещи ребенку – увольте, а он теперь мог меня спалить одним неосторожным словом легче легкого.
Сплавив его обратно в Пенсаколу, я продолжила свое турне по стране. Мне хватало ума, чтобы не попадаться, в крайнем случае вместо меня в тюрьму садились эти болваны – мои помощнички.
Встретив в Каире миллионера-путешественника Билла Винстона, я решила, что хватит мне кочевать, пора и остепениться. Его дом в Майами был великолепен. Не использовать связи Билла показалось мне сущим преступлением, и я решилась на последнюю аферу. Все было на мази, когда на столе у адвоката я увидела документы на развод. Мерзавец решил оставить меня с носом! Очередного придурка-исполнителя я нашла быстро, и подписать эти документы Билл не успел, оставив меня богатой вдовой.
Увидев, кто приехал на «хаммере» с надписями «криминалистическая лаборатория Майами-дейд» на дверцах, я сначала не поверила своим глазам. Тем более и Памела, моя помощница, назвала мне совсем другое имя. Лейтенант! Боже правый, кто бы мог подумать, Джон сменил сторону!
Мне было очень интересно, как он воспримет мое появление. И тут – как удар под коленки – «мать Кайла». Хуже того, я смотрела – и не узнавала. Где тот молодой сильный хищник, которому так приятно было покоряться в Пенсаколе?! Впрочем, сейчас было не до воспоминаний – нужно было срочно найти рычаги давления на расследование. Да и потом – тут же мелькнула шальная мысль – деньги у меня теперь есть, если Джон, в смысле Горацио, с возрастом сдал, можно и потешить самолюбие, поиграть с ним, заставив его пресмыкаться.
Тем более у меня на руках были козыри – причем его же козыри, так доверчиво выложенные мне при первой же встрече. Вытащить Кайла из тюрьмы оказалось несложно: Памела подкупила главную свидетельницу обвинения, заставив ее удариться в бега, а так кстати появившийся после отсидки Рон завершил дело, создав гарантии того, что Кейтлин Ньюберри не передумает и не спутает мне все карты. Еще легче оказалось задурить мальчишке голову: пара ласковых слов, пара обещаний, ключи от «Порше» - и Горацио оставалось лишь кусать локти.
Разумеется, он не отступил так просто, игра была только начата. Джон изображал из себя праведника, никогда не преступавшего закон, заявил, что в Пенсаколе он был якобы под прикрытием. Эта карта была выбита из игры, но, по счастью, деньги решают все, так что теперь настала очередь Горацио: его скелет грохотнул костями и упокоился, станцевав напоследок под аккомпанемент выстрелов, - знаю я их бразильское «правосудие»…
Наступила подозрительная тишина. Горацио вел себя так, будто смирился с существующим положением дел. Ну уж нет, я не собиралась позволить ему выжидать и готовиться к новому удару! О моей свадьбе с Роном он узнал очень быстро. И, разумеется, тут же кинулся в атаку – якобы он беспокоится за сына. Смешно, ей-богу, мог бы придумать что-то подостовернее. Я заверила его, что прекрасно знаю, что делаю, и стала ждать. И Джон не подкачал, показал зубки, на какой-то миг став похожим на себя настоящего. Катер вместе с Роном взлетел на воздух, мы с Кайлом были «спасены».
Тут удар из-за угла нанесла мне эта чертова болезнь. Ненавижу эти чертовы таблетки! Но совершенно неожиданно это обернулось мне же на пользу. Горацио вдруг стал невероятно заботлив, мелькнувшая было мысль о том, что это все – хитрый ход, чтобы забрать сына и выиграть эту партию, развеялась как дым в честном взгляде этих синих глаз. Как я могла быть такой идиоткой, чтобы поверить? Рыжий лис был уже не так рыж, но все так же хитер. Он не стал действовать нахрапом, он все провернул постепенно, и я ничего не смогла поделать – Кайл, получив работу и жилье, стал отдаляться от меня. Я была ему уже не нужна, но он-то был мне все еще нужен! Особенно после того, как мерзавец Рон – мелкая мстительная тварь – изуродовал меня. Знал мое уязвимое место, сволочь!
Без денег, с этим шрамом… Теперь я могла рассчитывать только на Горацио. А для этого мне нужен был Кайл. Но словно сама судьба ополчилась против меня: Кайл отдалялся все больше, Горацио появлялся лишь затем, чтобы выдвинуть очередное обвинение, а попытка вернуть сына и вовсе обернулась угрозой пожизненного заключения.
И тут я снова не поверила ушам и глазам: теперь Горацио взял на себя мою вину! Заявил, что мои действия были спровоцированы им - тем, что он забрал у меня сына… Хотя, если подумать, так оно и было, но кто ж это докажет? Этот его ход окончательно убедил меня, что Джон Уолден погиб, придавленный лейтенантом Горацио Кейном, добрым, заботливым, порядочным…
Впрочем, это было и к лучшему: несчастную жертву мне сейчас разыграть гораздо проще. А на лейтенанта это действует даже лучше, чем вызов, брошенный королевой.
Временами, правда, на меня находит меланхолия, и тогда я перестаю понимать, за какой приз сражаюсь. Чего я хочу от него добиться? Теперь я сама превратилась в свеженький фамильный скелет Горацио Кейна, от которого он никак не сможет избавиться. Значит, вспомним молодость, Джон, заставим этот скелет танцевать?
В конце этой игры нас обязательно должен ждать приз, иначе игра не имеет смысла. А она ведь имеет смысл, правда?..
@темы: CSI:Miami, "Сто историй", творчество, "Линия пунктиром", фанфики, Горацио Кейн
-
-
10.05.2010 в 10:28Не зря мучилась
-
-
10.05.2010 в 13:26Получилось у меня "3+4 +биполярное 2+9 + рентница/охотница"?
-
-
10.05.2010 в 23:38тут даже не по акцентуациям-мотивациям выписано: а вот она такая как есть, как ты ее описала, у тебя в голове "представилась" - и вышла
-
-
10.05.2010 в 23:58еще раз здесь повторю, вот все это - то, что и как ты написала, горит на ее хорошеньком лбу большими буквами